Сергей Зверев - Знайте русских! Страница 45

– Дым почти рассеялся, – внес свою позитивную лепту Григорий.

Действительно, черная завеса стала сначала серой, а потом и вовсе почти исчезла. Тлели только небольшие остатки ветоши, противно раздражая носоглотку.

Пантелей поднялся и тут же схватился за какой-то металлический выступ: голова отчаянно кружилась. Все-таки угарные газы давали о себе знать.

– Так мы много не навоюем, – озабоченно пробурчал Максаков, двинулся к дымящейся куче золы и залил ее из стоящей тут же кружки. – Нечего тут коптить, – морской пехотинец вернулся на свое место, сел и осмотрел сподвижников мутным взглядом. – Ну, пожар мы устроили, что дальше?

– Может, наводнение, товарищ старший сержант? – предложил Курочкин, еще не отошедший от недавнего общего веселья.

– Шутки в сторону, – посерьезнел Пантелей, – должен же быть из всего этого хоть какой-то выход?

И тут в последнюю межотсечную переборку, которая отделяла машинное отделение от коридора, сильно забарабанили прикладами. Максаков схватился за автомат, а Григорий стал шарить взглядом вокруг себя, подыскивая укрытие, которое и от вражеских пуль защищало бы, и в то же время чтобы стрелять было удобно. А члены команды сухогруза «Виктория» вооружились увесистыми кусками металлической арматуры и схоронились за турбиной. Небольшой отряд был готов принять бой.

– Эй, – неожиданно донеслась из-за переборки до боли родная речь, – вы что там, суслики, уснули, что ли? Открывайте, свои…

Глава 39

Сидя в кают-компании эсминца «Маршал Блюхер», Курочкин и Максаков за обе щеки уплетали обед, совмещенный с ужином, и слушали рассказ Мишель Гудвин. Как истинная журналистка, девушка была в гуще событий, успела опросить нескольких человек, переговорить с еще большим количеством народа, и теперь она полностью владела картиной произошедшего за те несколько часов, пока морские пехотинцы с украинцами и вьетнамцами отсиживались, забаррикадировавшись, в машинном отделении сухогруза «Виктория». Теперь она разворачивала это монументальное полотно перед взорами жующих морских пехотинцев.

Оказывается, что, когда моряки подожгли в трюмном помещении ветошь, не весь дым остался в машинном отделении, иначе ребята просто задохнулись бы. Не малая часть дыма через систему вентиляции расползлась по всему кораблю, заполнив собой каюты, кубрики, служебные помещения, камбуз и все, куда выходили вентиляционные трубы. Решив, что на «Виктории» начался настоящий пожар, пираты не на шутку перепугались.

– Так уж и перепугались, – усмехнулся Пантелей.

– Они мне сами говорили, – девушка обиженно надула губки. – Между прочим, этот их главный бандит, Хиджам Фарух, кажется, первым с сухогруза и сбежал.

– С какой это стати? – Григорий тоже не удержался от вопроса.

– От страха, – пожала плечами представительница Би-би-си. – Забоялся, что вместе с вами рванет и его же взрывчатка, вот и дал деру, – объяснила Мишель. – Ну, а за ним, соответственно, и вся остальная команда.

– Жаль, мы этого не знали, – Максаков расстроенно покачал головой, – могли спокойно избавиться от бомб и тихо уйти по воде. А то глотали дым, как идиоты…

– Ну, мальчики, слушайте дальше, – девушка требовательным голосом попросила внимания и продолжала свой рассказ. – Значит, пираты бросили «Викторию» и в панике побежали на берег. Они дрались за места в спасательных шлюпках, злые, отчаявшиеся бандиты готовы были перегрызть друг другу глотки, словно взбесившиеся собаки…

– Эй, эй, – осадил девушку Максаков, – ты мне эти журналистские штучки брось; рассказывай, давай, нормальным языком, а то сразу аппетит начинает пропадать.

– А что рассказывать? – уязвленная Мишель измерила морских пехотинцев презрительным взглядом. – Рассказывать больше особо и нечего. Да и неохота мне вам ничего рассказывать. Тоже мне, ценители высокого слога.

– Ладно, Волшебник страны Оз, не обижайтесь, пожалуйста, – пошел на мировую Курочкин. – Рассказывайте мне, как можете, мисс Гудвин, а старшему сержанту я уж как-нибудь переведу в том формате, который воспринимается его ухом.

– Хорошо, – нехотя согласилась представительница Би-би-си, хотя на самом деле ее просто-таки распирало от желания поведать морпехам свое журналистское расследование. – Этот пиратский главарь – Хиджам Фарух – рванул из лагеря на моем «Лендровере».

– Куда? – вскочил Пантелей, готовый идти за своим кровным врагом хоть на край света. – Куда этот гад ушел?

– Не знаю, – пожала плечами мисс Гудвин, – и никто уже не узнает, – добавила девушка, – он попал в засаду. Вернее, напоролся на пост контрабандистов, который вы же, мистер Максаков, и выставили недалеко от дороги, – сообщила Мишель. – Видимо, у них был сильный зуб на этого Хиджама Фаруха. Они даже не попытались взять его в плен. Так изрешетили и машину, и его – целого места не осталось. Хорошо, что я не взяла наш служебный джип, а то руководство компании меня со свету бы сжило за испорченный автомобиль. У нас такой жуткий…

– Не отвлекайся, – строго приказал Пантелей. – Рассказывай дальше.

– Да, – спохватилась девушка, – дальше. А дальше, в общем-то, и все.

– Как это – «все»? – спросил Пантелей с таким видом, как будто его лишили самого интересного момента.

– Так, – пожала плечиками Мишель. – Пираты попрятались по своим хижинам, а когда в бухту вошел ваш эсминец, побросали оружие и сдались. Потом ваши моряки спустились в машинное отделение сухогруза «Виктория» и вытащили вас на божий свет, – закончила свой рассказ журналистка.

– Постой, постой, – старший сержант наморщил лоб, – это-то как раз понятно: эсминец, пираты пачками сдаются и все такое прочее. Мне другое непонятно: откуда этот самый эсминец нарисовался? Да еще так вовремя, – недоумевал морской пехотинец. – Не с неба же он упал, в самом деле?

– Конечно же, не с неба, – улыбнулась девушка, – это я его вызвала.

Если бы Максаков в это время жевал, то точно поперхнулся бы, как и Григорий.

– Ты?! – Глаза старшего сержанта округлились от изумления, и он минуты три смотрел на мисс Гудвин, ожидая, пока его подчиненный откашляется и снова сможет переводить.

– Я, – девушка вздыбила брови, – а что тут такого?

– Познакомьтесь – Господь Бог, – просипел Курочкин, откашлявшись, – специалист по вызову эсминцев.

– И совсем не смешно, – обиделась Мишель, – это было очень просто сделать. Когда вы забрали наши документы и камеру, я позвонила по мобильному телефону в штаб нашей военной базы и все рассказала. А те, наверное, сообщили вашему командованию. Все же очень просто, – Мишель удивленно хлопала длинными ресницами, поражаясь наивности и бестолковости русских морских пехотинцев. – Вот за что надо благодарить бога, так это за то, что в джунглях была связь и я смогла дозвониться. А то плохо бы вам пришлось.

– Согласен, – кивнул Максаков. – Но как ты им объяснила, где находится эта пиратская база?

– У меня же была карта, – и Мишель со страдальческой улыбкой положила перед старшим сержантом карту контрабандистов, – тут все указано: и названия, и на квадратики она разбита.

– Ладно, хорошо, – согласился морской пехотинец, – но кто тебя надоумил вызывать сюда военный корабль? И главное – зачем?

Девушка замолчала на несколько секунд, потом посмотрела на Максакова влажными глазами:

– Я испугалась за тебя, – тихо ответила она и добавила по-русски: – Пантелей…

– Спасибо, товарищ старший сержант, я уже покушал, – Григорий встал. – Приятного аппетита, – пожелал подчиненный и быстро вышел из кают-компании…

Глава 40

– А что, медаль «За отвагу» или «За боевые заслуги» тебе пошла бы, – глубокомысленно изрек Максаков, сдувая пену с пивного бокала, – даже очень.

Два друга-сослуживца и земляка стояли в небольшом скверике родного Мурманска и лениво потягивали пиво. Вернее, пиво пил только Пантелей, а его подчиненный Григорий Курочкин стоял рядом, за компанию, поскольку пива не любил и не употреблял.

– Да-а-а-а, – с некоторой досадой протянул Гриша, клюнув носом вниз и пытаясь представить, как на его груди смотрелась бы вполне заслуженная награда.

– С начальниками нам не повезло, – старший сержант сделал большой глоток и поморщился от удовольствия. – Козлы, – вынес он свой приговор. – Благодарность, внеочередной отпуск… На кой мне их «внеочередной отпуск», если мне через пару месяцев на дембель? Да и тебе он на фиг не уперся. Медаль лучше. Опять же в институт поступить легче.

– Ну, что сделаешь, товарищ старший сержант, – Курочкин как мог пытался утешить своего начальника, – «Резвый»-то наш потопили, а при таких раскладах награды не дают. Хорошо, хоть что-то перепало.

– «Варяг», между прочим, тоже потопили, – продолжал беззлобно возмущаться морской пехотинец, – и «Кореец». Да до хрена кого, и что? Им, значит, награды, а нам шиш с маслом? Где же справедливость?