Александр Бушков - Пиранья. Жизнь длиннее смерти Страница 45

– Не каркай. Сам передашь.

– Все равно, ты должен знать на всякий случай…

– Ага, – сказал Мазур. – Надо полагать, база во всех ракурсах…

– Предупредили все же, или сам догадался?

– Сам догадался, – сказал Мазур. – Вряд ли какие-нибудь секретные документы из главного сейфа. Вряд ли таковые тут есть. И вряд ли твой человек занимает столь высокое положение, что имеет возможность беспрепятственно лазить в здешний сейф. Можно, конечно, ломануть сейф, когда мы начнем работать — но ты ж говоришь, что он принесет пленку заранее… Точно, виды этого уютного уголка.

– Догадливый…

– Работа такая, – сказал Мазур. – А потом, я так понимаю, какой-нибудь шибко революционный фронт немедленного освобождения возьмет на себя ответственность за весь тарарам, что тут произойдет? Плавали – знаем…

Почти, – сказал Вундеркинд, усмехаясь в темноте. – Только не совсем так. Если все пройдет гладко, падкая на сенсации – пусть и не особенно прогрессивная – буржуазная пресса сглотнет лакомый кусочек. Эти водоплавающие, знаешь ли, завезли на базу кучу всякой взрывчатой хренотени, и в один прекрасный миг произошел несчастный случай. Что-то не вовремя сдетонировало, и все взлетело на воздух… Ну, а прогрессивной прессе самое время покричать о безответственности американских империалистов, устраивающих на территории суверенных государств притоны для диверсантов… Это гораздо лучше, чем взявший на себя ответственность очередной фронт…

– Точно, – сказал Мазур. – Сам придумал?

– Ну, не я один… – скромно сказал Вундеркинд. – Лишь бы все прошло качественно…

– Родной мой, – проникновенно сказал Мазур. – А для чего ж мы здесь, такие прыткие?

Он покосился на лежавшего рядом сообщника. В голове у него вновь ожили мысли, не имевшие никакого отношения ни к порученному делу, ни к суровой воинской дисциплине. Насквозь крамольные мысли, непозволительные для советского офицера. Ежели, в секунду и тщательно все рассчитав, выбросить правую руку с соответствующим образом сложенными пальцами, «клюв орла» угодит в нужную точку – и рыцарь плаща-и-кинжала вмиг отправится на небеса, так и не узнав, что, собственно, с ним произошло… За все, что он Мазуру сделал.

Вот только эти мысли непозволительные и крамольные, ни за что не могут быть претворены в жизнь, оставаясь мимолетными приятными фантазиями…

– Внимание!

Мазур и сам прекрасно видел темный силуэт, появившийся на фоне звезд посередине расселины. Спокойно взял его на прицел и ждал развития событий. Однако на уровне груди приближавшегося силуэта острой секундной вспышкой мигнул огонек, красный-синий, и Вундеркинд рывком поднялся на ноги, направился навстречу.

Долгих переговоров не было. Пришедший протянул Вундеркинду какой-то маленький предмет, что-то негромко сказал, отступил и исчез в темноте, двигаясь в противоположном от базы направлении. Несомненно, прекрасно знал, что здесь сейчас начнется, и не хотел оказаться в эпицентре безобразия…

Вернувшись к Мазуру, Вундеркинд поднял на уровень глаз сей загадочный предмет, темный футляр, более всего походивший на спичечный коробок:

– Вот она. Пленка. Необходимо…

– Да чего там, – сказал Мазур лениво. – Конечно же, необходимо беречь, как зеницу ока. Хорошо, что предупредил вовремя, а то я уже собирался ее суданцам продать за смешные деньги…

Вундеркинд спросил бесстрастно:

– Я тебе что, на мозоль наступил?

– Да ну…

– Слушай, я не дурак. И умею просекать иные нюансы. С некоторых пор ты на меня за что-то взъелся…

– Будет время – потолкуем, – сказал Мазур. – А сейчас, извини, у нас совершенно нет времени, работать пора… Если ты не имеешь ничего против, а?

– Бога ради. Работайте, если время пришло…

– Вот спасибо… – чуть поклонился Мазур, отошел к своим орлам, примостившимся в густой тени, куда звездный свет не проникал. Присел на корточки и сказал совершенно будничным тоном: – Орлы, работать пора. Катаем по полной, согласно плану..

Никто не задал ни единого вопроса – поскольку все было обговорено заранее – и уж тем более не опустился до каких-нибудь высокопарных афоризмов, в подразделении Мазура идиотов не держали. Трое просто-напросто встали, подхватили ношу и выполнили старый-престарый фокус под названием «раствориться в ночном мраке». И в самом деле осталось полное впечатление, что они растворились в ночи, вот только что были – и нету…

Мазур поднялся на прежнюю позицию, примостил ручной пулемет так, чтобы при необходимости не потерять и секунды. Рядом залег Зоркий Сокол. Разумеется, стволы у обоих были импортные, никоим образом не наводившие в случае чего на союз нерушимый республик свободных. Как и все прочее снаряжение.

Трое ушли в ночь, а он остался, и в этом тоже был профессионализм. Прав был Василий Иванович: далеко не всегда командир обязан очертя голову лететь впереди, размахивая шашкой. Иногда ему как раз следует сидеть в отдалении на пригорке, расписав все партии и прикрывая. В конце концов, здесь, сейчас не было ни переднего края, ни тыла. Точнее, куда ни глянь – везде передок. Благополучные тылы остались по ту сторону Баб-эль-Мандебского пролива…

Ему выпала редчайшая возможность – наблюдать действия своих ребят со стороны, с отдаления, с большого расстояния. Такое случается раз в сто лет. И вовсе не означает, будто он действительно мог что-то наблюдать. На дело пошли профессионалы, умевшие становиться совершеннейшими невидимками.

Вокруг по-прежнему простиралась безмятежная тишина. Мазур мог лишь, отсекая по часом минуты, примерно предполагать, где они сейчас могут находиться. По времени, как раз подплыли к боновому заграждению и умело с ним разделываются, попутно сделав так, чтобы хитрая сигнализация вовсе не вышла из строя, не отключилась от питания – иногда это само по себе служит сигналом тревоги – но вмиг ослепила и оглохла. Дежурный на пульте свято верит, что ничего вокруг не происходит, нет поблизости ни единой посторонней души – а на самом деле все обстоит как раз наоборот…

Точно, они должны быть уже в бухте. В сторону эллингов нечего и смотреть – к ним подберутся под водой. Но рано или поздно им придется выйти на сушу, чтобы поколдовать там…

Мазур смотрел во все глаза – в те точки, где, он совершенно точно знал, он сам инструктировал, будут заложены мины. Но ничего не видел, ни малейшего шевеления, ни единого перемещения постороннего предмета размером с человека. Один раз только показалось, что в полосе густой тени меж эллингами и гаражом ворохнулся, проскользнул некий призрак смутных очертаний. Но и в самом деле показалось, не более того. Он не мог бы с уверенностью поклясться, что видел кого-то из своих. Вполне вероятно, простое оптическое наваждение, созданная то ли глазом, то ли мозгом иллюзия…

Потом это повторилось – смутная тень на секунду проступила на фоне не столь густого мрака, скользнув от тверди земной к воде. Но на водной глади, на темной воде бухточки не появилось ни единой рябинки.

– Да что они копаются… – возбужденно прошептал рядом Вундеркинд.

Мазур ничего не сказал, только бросил на соседа мимолетный взгляд и тихонько фыркнул. Чертов напарничек не шутил – похоже, ас разведки самонадеянно полагал, что способен увидеть, как ребята Мазура выходят на объект или уходят восвояси. Вот уж поистине святая простота, запредельная невинность…

Они с Зорким Соколом готовы были, не теряя ни секунды, работать по любым подвижным мишеням, способным сорвать операцию – но эти двуногие мишени так и не высыпали наружу, продолжая либо безмятежно дрыхнуть внутри, либо бдительно нести караул. Ни одно окно не зажглось вдобавок к уже светившимся, ни единого звука не донеслось с базы. А меж тем, судя по времени, незваные гости уже выполнили всю программу, заложили все до единого гостинцы и плыли сейчас назад…

Он еще раз вызвал в памяти рельефную, трехмерную картину окружающей и примыкающей местности с наложенным на нее путем отхода. Плюсы: американцы тут не хозяева. Они тут только присутствуют – и, вербуя-перекупая себе марионеток, вынуждены конкурировать в этом с французами, которые и есть хозяева. И база у янкесов тут достаточно дохленькая. Следовательно, возможности ограниченные. Не хватит сил на полномасштабную облаву, когда все небо в вертолетах, а все море – в кораблях, когда по пятам брошен добрый батальон с овчарками и спецтехникой… Вообще-то километрах в пяти отсюда, в старых итальянских казармах, разместились две роты туземной армии, и командир гарнизона американцами давно прикормлен. Но толку от этого мало – во-первых, непременно опоздают, во-вторых, не великой храбрости народец, а в-третьих, Викинг кое о чем позаботился…