Борис Цеханович - Хлеб с порохом Страница 46

Капитан медленно сфокусировал взгляд на мне и спросил:

– Ты командир противотанковой батареи?

Я кивнул. Тогда офицер приложил руку к головному убору и представился:

– Товарищ майор, капитан Волков прибыл на должность командира противотанковой батареи. – Он помолчал, потом протянул руку. – Юра.

Я пожал руку, медленно обошел его кругом и опять остановился напротив него:

– Ведь сбежишь, Юра.

– Нет, – насколько это было возможно в том состоянии, категорично произнес капитан.

– Хорошо, сейчас проверим. – Я зубами оторвал пробку от горлышка и налил по 250 граммов водки в каждый стакан, один из них протянул Волкову: – Пей. Выпьешь – значит, не сбежишь.

Заменщик взял в руки стакан, опасно качнулся, но устоял. А потом мучительно долго цедил водку сквозь зубы. А когда последний глоток жидкости исчез в его глотке, Юра мутным взглядом поглядел на меня и хрястнул стакан об асфальт:

– Я же сказал – не сбегу.

– Хм… – озадаченно хмыкнул я, залпом выпил свой стакан и тоже хлопнул его об асфальт. – Ну и хорошо, что не сбежишь.

В этот момент последние силы оставили Волкова, и он отключился, рухнув мне на руки. Со всеми предосторожностями мы отнесли его в салон и уложили спать, туда же отнесли и вещи. Гости через полчаса разъехались, оставив меня в радостном возбуждении. Наконец-то приехал мой, именно мой заменщик. Хотя где-то в глубине души шевелился червячок сомнения: а вдруг опять ошибка, и Волков спьяну что-то напутал. Не выдержав сомнений, я позвал замполита.

– Сергей, будешь свидетелем: я сейчас залезу к нему в карманы и найду командировочное предписание, чтобы точно знать, ко мне он приехал или нет. А то я до утра не выдержу этой пытки.

Лейтенант заулыбался, но помог мне, и вскоре я держал в руках предписание, где черным по белому было написано – командиром противотанковой батареи в/ч 61931. Камень с души упал, и я теперь мог спокойно вздохнуть. К замене был готов, только осталось дождаться, когда Волков проснется, чтобы начать передавать подразделение.

Лишь вечером новый командир батареи сумел выбраться из салона и сесть напротив меня. Ему было очень худо, мутным и тоскливым взглядом он осмотрел окрестности и снова воззрился на меня, мучительно вспоминая, кто я такой и где он находится. Но у него ничего не получилось. Пришлось ему помочь, и лицо офицера просветлело, когда узнал, что он все-таки в своей батарее. Но после того, как он попробовал вылечиться русским способом от похмелья, пришлось его отвести обратно в салон, где он опять бездыханным телом рухнул на постель.

На ночное дежурство я заступил в радостном возбуждении, как-то сразу поверив, что Волков примет у меня батарею и я наконец-то уеду домой. Я бодро прохаживался по дороге, чутко вслушиваясь в ночную тишину, которая сегодня была особенной. Звездное небо, воздух без ветерка, и даже не было слышно ни единого выстрела. Глубокая тишина нависла над окрестностями, только иногда перекидывались несколькими словами дозорные на наблюдательном посту. Вся эта атмосфера располагала к мечтам, чем я с удовольствием и занимался: в мыслях уже ехал домой и встречался с родными. Но долго мне не пришлось витать в облаках: гул двигателя, красная ракета, и на моем блокпосту остановилась санитарная МТЛБ, откуда на асфальт спрыгнули Иван Волощук и Сергей Тимошенко, который решил прокатиться в Грозный.

– Боря, мне сказали у тебя прикрышку взять, тяжелораненого везу в госпиталь.

– Иван, а мне и нечего тебе давать. Мой «бардак» с ночевкой в Ханкалу ушел, один БРДМ я сегодня на бронепоезд передал, остальные просто не доедут до Грозного.

– Черт, что же делать? Раненого надо срочно в госпиталь доставить, – Иван затоптался на месте, прикидывая, как быть. – Боря, может быть, противотанковую установку дашь? Все-таки броня.

– Иван, так от нее ведь в бою никакого толка.

Обсудив с товарищами ситуацию, я принял решение:

– Ладно, Иван, сейчас выгоняем противотанковую установку, и я лично тебя сопровожу туда и обратно. Заодно и развеюсь немного.

– Боря, может, тебе не надо ехать, пусть командир взвода сопровождает, – нерешительно предложил Волощук. – Я ведь знаю, что тебе заменщик пришел, и по всем неписаным военным законам тебе нельзя ехать. Я это еще по Афгану знаю…

– А, Иван, ерунда все эти приметы, все нормально будет.

По моей команде разбуженный Синьков выгнал установку на асфальт. Я отдал последние распоряжения замполиту, который оставался вместо меня старшим, и наша маленькая колонна двинулась вперед.

Я сидел на верху машины, опустив ноги в люк водителя, и все время видел маячившую впереди МТЛБ и сидящих на броне товарищей и санитара. Первые пятьсот метров, пока я поудобнее располагался на броне, я не обращал внимания на странные вихляния машины по дороге, но когда на повороте мы чуть не вылетели в поле, наклонился в люк к водителю, и меня обдало сильнейшим перегаром.

– Синьков, скотина, ты же пьяный.

С досады я сильно пнул ногой его в спину, а солдат поднял голову и быстро-быстро зачастил:

– Товарищ майор, товарищ майор, я всего чуть-чуть выпил. Только чуть-чуть, все будет нормально. Я доеду…

Возвращаться было поздно, да и перед товарищами неудобно. Я махнул рукой и с досадой еще раз сильно пнул ногой в спину контрактника.

– Ну, Синьков, вернемся в батарею, я тебе, гад, устрою… – плотоядно пообещал своему подчиненному.

Водитель сконцентрировал внимание на управлении и какое-то время вел машину безукоризненно, но сильно отстал от МТЛБ, а когда я приказал прибавить скорость, машину опять начало кидать по всей дороге. Я пинал водителя, ругался матом, но это мало помогало: или мы опасно виляли по полотну дороги, или же ехали нормально, но отставали от МТЛБ. А Иван несся по дороге, даже не подозревая, с какими проблемами я столкнулся. Таким образом мы проскочили через мост, раза два чуть не улетев в реку, миновали Чири-Юрт и цементный завод, проехали опасную зеленку и выскочили на поля перед Новыми Атагами. Здесь я боялся только бетонного моста, на который сложно было заезжать даже днем, а тут пьяный водитель и ночь. Свои опасения проорал Синькову на ухо, перекрикивая гул двигателя, и водитель, сосредоточившись, почти безукоризненно выполнил сложный маневр. Я облегченно перевел дух, считая дальнейшее легкой прогулкой. Мы огибали село по широкой дуге, пыля по полям, когда справа из зеленки мелькнуло багровое пламя выстрела из гранатомета. Даже не видя полета гранаты, я понял, что это была «моя» граната. Сжался в комок и сильно пнул ногой в спину Синькова, заорав в люк:

– Туши фары!

Но водитель с испугу сделал все наоборот – врубил дальний свет и в довершение всего включил еще и фароискатель, который он смастерил самостоятельно пару недель тому назад. И теперь моя машина мчалась по полю, как рождественская елка, сияя всеми огнями. До того, как граната долетела до меня, я успел дать пару коротких очередей из автомата в сторону засады. Грохнул взрыв чуть сзади и сбоку, не долетев до машины считаные метры.

– Ого, если там такой опытный гранатометчик, то следующая граната точно будет «моя».

Я опять пнул водителя в спину и уже спокойнее прокричал:

– Туши, гад, свет, смотри, эмтээлбэшка уже потушила.

Но Синьков непонимающими глазами быстро глянул вверх на меня и продолжал рулить по полю. Санитарная машина потушила огни сразу же после разрыва гранаты и теперь прибавила скорость, выходя из зоны поражения. Мой же водитель, потеряв ориентир – габариты впереди идущей машины, впал в панику и стал лихорадочно крутить рулевым колесом, чтобы высветить потерянную машину хотя бы фарами, и теперь мы выписывали по полю немыслимые зигзаги. На месте засады замигали вспышки выстрелов, и несколько трасс очередей протянулись в мою сторону. Я продолжал пинать водителя, но тот окончательно потерял голову. Я уже расстрелял по боевикам второй магазин и присоединял третий, считая, что мы уже, в принципе, прорвались сквозь засаду: ну, еще метров двести, и боевики нас не достанут, когда в зеленке вновь сверкнула вспышка выстрела гранатомета.

– Все, не успели, – обреченная мысль мелькнула в башке, я еще успел бросить взгляд вперед, заметив большой бугор, появившийся в свете фар. Граната ударила в самый край кормы машины, чиркнула ее рикошетом и взорвалась с оглушительным грохотом, словно кувалдой ударив меня по голове. БРДМ, наехав правой стороной на бугор, стал переворачиваться, а я по инерции, как ракета вылетев из люка, полетел вперед, внезапно оказавшись в воздухе в трех метрах впереди машины. Уже гаснущее от контузии сознание успело дать телу команду: упадешь на землю – катись, чтобы тебя не раздавил «бардак».

Еще успел вытянуть руки вперед, чтобы смягчить падение, как сильнейший удар головой об землю отправил меня в небытие.

…Боря, Боря, – слова и звуки, внезапно хлынувшие в мой мозг, почти затопили меня и как молотом били по голове, пытаясь вновь отправить меня туда, откуда я только что вынырнул.