Алексей Грачев - Ордер на смерть Страница 46

— Бесстыжая! — шутливо крикнул Андрей и швырнул в жену подушкой.

Она ловко поймала подушку и бросила ею в мужа. Потом со смехом сама повалилась на него и принялась щекотать. Он просто покатывался от хохота, но только смехом не собирался ограничиваться. Перевернув легкую, как пушинка, Анну на живот, стал целовать ее красивые полные ягодицы и гладить их руками Она продолжала смеяться и шутя отбивалась от Андрея ногами. Ярцев встал и пошел в ванную комнату, чтобы умыться и приготовиться к замечательной церемонии под названием «утренний секс»… Он давно уже заметил, что выпитый накануне алкоголь — особенно если его было много — действует на него поутру крайне возбуждающе. А сами ощущения в сексе становятся неимоверно острыми и изумительно приятными. Анна тоже посетила ванную, вернулась — и застала Андрея весьма взволнованным: так юнец волнуется в первый раз. Ему так хотелось ее, что даже трудно стало дышать.

Сначала они подошли вдвоем к зеркалу: оба любили смотреть на себя как бы со стороны — это подхлестывало их обоюдное желание. Зеркальные потолки супруги не могли себе позволить, зато трельяж с его тремя разными отражениями их вполне устраивал. Анна встала перед мужем на колени, глядя, как зачарованная, на его огромную, покачивающуюся перед самым ее лицом «пушку». Шепнула:

— О Боже! Какой он все-таки огромный и толстый! — И без стеснения взяла его в рот.

Андрей встал у зеркала так, чтобы и он, и она могли видеть, что совершают. Красивое было зрелище!

Анна вовсе не была зациклена на сексе, но она была молодой привлекательной женщиной и гордилась своими любовными талантами. Не раз она сетовала, что Андрей никак не купит видеокамеру и не заснимет их секс на пленку — разумеется, только для себя. Хотя фотоаппарат у них был, и в укромном месте, наряду с порножурналами и такими же книгами, которые наверняка есть в каждой нормальной семье, были и подобные их фотокарточки. Анна разумно полагала, что стыдиться в сексе ничего не следует, и разрешала мужу делать с ней все, что он или она пожелают. Но совмещала все это со своими весьма строгими взглядами на семью: она требовала от Андрея, чтобы он ей не изменял. Как и она — ему. Не хотела делиться мужем ни с кем, прекрасно понимая, что с таким парнем многие женщины мечтают переспать…

После развлечений у зеркала они вернулись в постель, где Анна легла на живот, раскинув загорелые ноги. Андрей подложил ей под торс подушку, чтобы ее ягодицы оказались приподнятыми, и сразу же вонзился в нее… Вчерашняя попойка принесла ему теперь, как он и ожидал, редкий кайф в сексе.

Потом Андрей поставил Анну на колени и сам, стоя на полусогнутых ногах, стал быстро и ритмично двигать задом. Анна вскрикнула и прошептала: «Я уже все…» Андрей заскрипел зубами — и кончил в нее обильно и сладко.

Утро прошло в обычной суете — зарядка, кофе, сигареты, легкий завтрак, неизбежные вопросы друг другу: «Ты не видел, куда задевалась расческа?» или «Ты не знаешь, сегодня дождя не обещали? Брать мне зонт или не брать?» Впрочем, Андрей собирался выйти из дому только во второй половине дня — нужно было и в спортзал заглянуть, и в институт по возможности…

Он привык работать на кухне: застелил газетами огромный кухонный стол, поставил рядком необходимые ему в работе книги, аккуратно разложил журналы, чистую бумагу, авторучки. Кроме перечисленных предметов, на столе были: большая каменная пепельница — подарок Завадского; старинный серебряный поднос, где всегда лежали часы, сигареты, зубочистка, носовой платок и жевательная резинка. Автономное такое мужское хозяйство!

Когда Анна собралась, поцеловала мужа и уехала по делам, связанным с ее работой, Андрей перебрался на кухню. Но на этот раз работать ему помешали: в настежь открыто окно ворвались невыносимо громкие звуки блатной песни, которая все продолжалась и продолжалась, словно была бесконечной… В девяносто девятом всю Россию просто наводнили официально выпущенные аудиокассеты с песнями не одной сотни «блатных» и «приблатненных» групп. Они уже не скрывались под кокетливой вывеской «Городской шансон», а прямо писали на альбомах и сборниках: «Москва бандитская», «Байки с зоны» и т. п. Как к этому относиться, Андрей не решил пока. Запрещать нельзя — прошли времена запретов, пускай слушают те, кому это интересно. В свое время Андрей и сам собирал записи Северного, Шафутинского, Новикова, Розенбаума и прочих «монстров» этого жанра. Но к новым именам он относился с подозрением. Все, что он слышал нового в блатной песне, было вялым и беспомощным подражанием тем первым ласточкам, которых слушала в восьмидесятые вся страна. Встречались, конечно, и исключения: Слава Бобков, например. Но, как всегда, исключения лишь подчеркивали неизменную верность общего правила…

«Нет, ну какая наглость! — зло подумал он о неизвестном ему водителе, подкатившем с утра пораньше к их подъезду и врубившем на полную катушку музон. — Пойти, что ли, на балкон — крикнуть ему, чтоб не мешал людям? Что за беспредел?»

Но тут внизу хлопнула дверца машины, и любитель блатных песен укатил, кажется, по пути включив музыку еще погромче.

Андрей сделал себе кофе с молоком, закурил и уселся расшифровывать рассказ Кацмана с диктофона, для чего пришлось включить в розетку адаптер. Возился он недолго, и уже спустя полчаса признания Жоры были перенесены на бумагу. Еще час Андрей резал эту бумагу, компоновал отдельные куски, писал к ним авторские комментарии. Потом набрал на компьютере готовый текст статьи для «Чертополоха»… Ну, что же, отлично поработал, а главное — быстро! Теперь еще видеокассету посмотреть надо.

На кассете ничего особенно интересного не оказалось: физиономии Артура и его помощника Андрей уже и так видел, а убийство руоповцев было снято издалека и просматривалось нечетко. Похоже, оператор снимал эту сцену на бегу — изображение на экране качалось. Но, безусловно, для поимки преступников и для вынесения им в последующем приговора это — бесценные кадры… Так, утренний план выполнен, вся работа сделана!

Андрей начал собираться в город — дел было много. Одевался не торопясь, думая почему-то о Кате… Пусть к ней Завадский клеится теперь: может быть, они поладят. Ну должна она понимать, что у Ярцева есть жена и он ее любит! Какие уж тут амуры на стороне. А Игорь — свободный человек, любвеобильный, кажется. Разберутся с Катей как-нибудь. А нет — так нет.

Складывая бумаги в пакет, Ярцев обнаружил, что кое-что позабыл: дописать рецензию для издательства на детектив. Пришлось опять возвратиться к столу и заняться этим. Очень смеялся, перечитывая подчеркнутые заранее нелепейшие цитаты из рукописи. А там встречались настоящие перлы: «Ольга подошла к Суровому, игриво заложив ногу за ногу»; «Суровый не улыбался — все его квадратное лицо испещрили судороги сомнений, и даже волосы на его голове закучерявились сильнее обычного»; «Суровый лежал, весь растекшийся по дивану, как блины на сковородке, и громогласно зевал, думая, где же Джонни…» Ну и так далее. Автором рукописи была девушка, и Андрей не хотел особенно громить ее произведение. Поэтому отделывался общими фразами, призывая автора быть внимательнее и не допускать совсем уж очевидных ляпов. Наконец он закончил и эту работу.

Ярцев сначала отправился в библиотеку. Погода была не просто жаркая — стояла оглушающая духота, какая бывает перед сильным дождем. Андрей даже снял бейсболку и сунул ее в пакет — так-то лучше, хотя прическа сейчас выглядит и не лучшим образом.

Он шел мимо парка, мимо разрушенного, зияющего пустотами дома, который никак не могли отремонтировать уже полгода, мимо мусорных баков, шел и думал о своем отказе побывать на новоселье у музкритика Теплова. Уже второй отказ за последние две недели. В первый раз — не смог к Сашке на день рождения вырваться. Жалко? Жалко, конечно. Все-таки — застолье, веселье, песни, легкий приятный флирт с какой-нибудь девицей…

А с другой стороны — график работы довольно жесткий. Сейчас, когда большая часть дел уже сделана, поневоле упрекаешь себя: надо было и туда и туда поехать. Мол, ничего бы не случилось, потом бы наверстал. Вот именно! Такие мысли лезут в голову, когда спокойно работаешь и видишь свет в конце туннеля. А если бы поехал, и вчерашнего фантастического секса с Анной не было бы. Наверняка Теплов его бы уговорил остаться — зачем ночью переть домой? И статью бы с утра не написал, и вообще непонятно, что было бы. И потом, одно дело — попойка с Мерингером и Завадским; это неплохо, он их знает, а они — его. А у Теплова собрались небось звезды эстрады, и надо было бы все время держать себя в руках, чтобы не ляпнуть чего-нибудь. Да что теперь об этом думать — новоселье-то позади!..

В библиотеке было прохладно. Андрей сдал глуховатой старушке взятые им месяц назад книги и стал выбирать новые. Для статьи, кстати, специально отыскал справочники по риэлторству, взял и книгу документальных детективов, то есть материалов о подлинных событиях. Такого рода книги интересовали его больше, чем художественные. Все-таки правда о жизни, хотя порой и страшная правда. Благодаря этим книгам он уж точно закончит вскоре писать свое расследование, и так уже затянувшееся. Но ведь Артур еще не пойман, а это значит, что придется еще поработать.