Сергей Кулаков - Когда горит вода Страница 47

Нгок думал о таком варианте, но всякий раз отклонял его. Питер Брэксмар был не тем человеком, чтобы под давлением обстоятельств, пусть даже чрезвычайных, отступить от своих принципов. Нгок помнил, каким он увидел его спустя почти четыре десятка лет. Чистой воды идеалист, который живет своим изобретением и желанием вручить его многострадальному Вьетнаму. Он мог бы стать у себя на Родине величайшим из великих, но не воспользовался этим. Вместо этого предпочел облагодетельствовать непримиримых врагов своей страны. Подобные решения принимаются не в одночасье, а затем не имеют тенденции к повороту на сто восемьдесят градусов.

– Нет, – твердо сказал Нгок, – профессор Брэксмар не станет ни с кем сотрудничать. Другое дело, что его могут к этому принудить.

– Пускай так, – согласился Фыонг. – Тогда тем более мы должны срочно его отыскать. Мне кажется, его могут попытаться доставить к морю.

– Зачем? – насторожился Нгок.

Он знал, что его друг иногда способен выдавать здравые мысли.

– Подводная лодка.

– Но там сплошное мелководье. И рифы.

– Этот чертов старик, его проводник, может вывезти его в море на лодке. Например, ночью.

Нгок думал недолго.

– Да, ты прав, – сказал он. – Это возможно. Следует перекрыть все морские пути. Если они действительно попытаются уйти морем, там мы их и возьмем.

Он помолчал.

– Солдаты высказали предположение, что один из диверсантов был убит отравленной стрелой. Такими пользуются местные охотники из народности банар.

– Возможно, этот старик, проводник, сам из банар, – предположил Фыонг. – Надо проверить их деревни. Вдруг беглецы укрываются у них?

– Надо, – согласился Нгок, думая о том, сколько этих не значащихся на картах деревень разбросано по джунглям и как непросто будет их искать.

– Проклятый Ву! – вернулся Фыонг к излюбленной теме. – Если бы не он, разве мы с тобой ломали бы сейчас головы над тем, как нам вернуть профессора и спастись самим? Когда все кончится, я тебя прошу лишь об одном: отдай этого предателя мне. Я знаю, как заставить его помучиться подольше.

Нгок промолчал, сосредоточенно набирая номер телефона.

19 июня, Южный Вьетнам, 12.40

Длительный переход утомил всех. На что выносливы и привычны были молодые охотники, но и они последний километр тащили Брэксмара с трудом.

Наконец джунгли расступились. В просвете обозначились острые крыши со скрещенными на коньках перекладинами.

– Это деревня Тяюна, – пояснил Чой.

Роман кивнул, еле переводя дух от усталости. Он брел, что называется, на честном слове и мечтал лишь о том, чтобы хоть на полчаса занять горизонтальное положение.

Схожее желание испытывали и его спутники. Чой уже не мчался впереди всех, а покорно шел за Тяюном. Одна лишь Ти бежала впереди, неплохо зная дорогу.

Выход к деревне они восприняли как маленький праздник. Домишки, стоящие на высоких тонких столбиках, были совсем крохотные. Хижина Чоя казалась хоромами по сравнению с ними. Но, тем не менее, это было человеческое жилье. Все не на мокрой траве лежать, укрываясь дождем вместо одеяла.

Всего домов Роман насчитал четыре. Рядом – огороды, отвоеванные у джунглей, за плетеными оградами – пестрые куры и поджарые свиньи. И непроницаемая стена леса вокруг. Идиллия для того, кому наскучила цивилизация. А также для того, кто хочет навсегда укрыться от глаз этой самой цивилизации.

– Сейчас кушать и отдыхать, – распоряжался Чой, к которому уже вернулась его неизменная бодрость.

– Ничего не имею против, – отозвался Роман.

Он сел под одним из домов, оперся спиной о сваю, закрыл глаза. Хорошо-о.

Рядом с ним охотники бережно положили на солому профессора.

Впрочем, тот чувствовал себя неплохо. Был все еще слаб, но, отдохнув на плечах носильщиков, оглядывался и даже попытался шутить.

– Чудное местечко, – сообщил он Роману. – Если бы эти люди согласились, я навсегда остался бы здесь.

У Романа не было ни сил, ни охоты отвечать этому седовласому балагуру. Но он заставил себя улыбнуться и поддержать разговор.

– Да, местечко славное, – согласился он, – жаль только, телевизора нет.

– Слава богу, что нет! – возразил профессор.

Тут Роман понял, что Брэксмар вовсе не шутит. Пришлось вспомнить, с кем он имеет дело.

– Я не смотрел телевизор последние лет двадцать, и должен вам сказать, что это воздержание лишь благотворно отразилось на моем мировосприятии, – заявил ученый. – Природа – вот к чему надо стремиться.

Роман кисло улыбнулся. Что касается его, то природой он был сыт по горло, и сейчас не отказался бы от номера в первоклассном отеле, снабженного суперсовременной бытовой техникой, а главное, телевизором в полстены. Два дня новости не смотрел. С ума сойти!

Тут профессор, решив, видимо, что пора осмотреться, поднялся, перебирая руками по свае. На ногах держался он все еще плохо и вряд ли решился бы отпустить руки, если бы на помощь ему не бросилась Ти.

Нежно обхватив любителя природы за талию, она медленно повела его вокруг дома. И при этом так заглядывала ему в глаза, что Роман почувствовал укол ревности.

Рядом с ним опустился на корточки Чой.

– Сейчас будем покушать.

– Угу, – кивнул Роман.

Они оба смотрели вслед удаляющейся парочке. Ти будто учила профессора ходить заново.

Несмотря на разницу в росте и в возрасте, смотрелись они удивительно цельно, странным образом дополняя друг друга.

– Скажи, Чой, – решился Роман, – а почему ты взял Ти с собой? Это ведь было твое решение?

– Мое, – сказал Чой.

Роман решил, что на этом разговор и закончится.

– Она болеть, – продолжил, помолчав, Чой. – Она жить в город. Но жить плохо. Она любит белых мужчин. Она ходить с ними и спать с ними.

– За деньги?

– Нет не за деньги. Она любит белый мужчина. Это такой болезнь. У наших женщин так бывать. Потому я забирал ее в деревня. И брал с собой.

– Боялся, что сбежит в город?

– Да, – кивнул Чой, закуривая свою трубочку. – Она уже убегала. Ее привозить назад. Болезнь.

Он пожал плечами, как бы говоря, что ничего с этим поделать нельзя и надо лишь примириться.

«Выходит, меня изнасиловала больная, – подытожил Роман. – Что и следовало доказать».

– Тогда почему ей не выйти замуж за белого мужчину и не жить с ним? – спросил Роман. – Ведь ваши женщины так делают?

– Да, – согласился Чой. – Но мы не разрешать ей.

– Почему?

– Банар мало. Она должна жить со свой народ и рожать для него дети.

Они снова посмотрели на профессора и помогающую ему девушку.

Те, не имея возможности объясняться вербально, общались с помощью жестов. Выходило у них это до того удачно, что они даже чему-то смеялись.

Женщины под соседней хижиной готовили на открытом огне обед. Запахло мясным бульоном – в животе Романа призывно забурчало.

«Хороший перекус, – подумал он, – два часа сна, и я буду как новенький».

– Идем, Роман, – позвал его Чой, крутившийся возле костра.

Там уже сидели почти все жители деревни, держа наготове глиняные миски. Устроились между ними и профессор с Ти. Девушка заботливо кормила ученого, хотя сама с утра ничего не ела.

Роман сел в круг, получил свою порцию жидкой наваристой каши – что-то вроде кулеша – и начал споро поедать ее двумя широкими палочками. Но выловленный из крупы кусок мяса показался ему подозрительным.

– Что это? – потихоньку спросил он Чоя.

Тот, усердно хлебая, кивнул на стоящий неподалеку амбар, поднятый для сохранности зерна на двухметровую высоту.

Роман сперва не понял. Амбар себе и амбар. Похож на собачью конуру, но какой уж есть.

Но затем, глянув вниз, он вдруг увидел, что под ним живо копошатся маленькие зверьки с длинными голыми хвостами.

Крысы!

Только многолетняя закалка спасла Романа от того, чтобы не вывернуть съеденное наружу. Не хотелось обижать любезных хозяев, да и еды было жалко. Ее тут, несмотря на изобилие природы, не так уж много. А ему нужно подкрепиться. Не переходить же, в самом деле, на подножный корм.

Кое-как доев крупу и оставив «мясо» нетронутым, Роман поставил тарелку на землю. Подкрепился, и ладно. Но в пантофаги его не запишешь, нет.

А профессор-то, любитель природы, мнет за двоих. Как будто тут и родился.

Поспело второе блюдо – наисвежайшее. Живую змею – упитанного полутораметрового питона – достали из мешка, тут же отсекли ему голову, кровь сцедили в посудину, мигом содрали кожу, как будто чулок с ноги сняли, порубили на колбаски и поджарили на огне.

Змея все же почище, чем крыса. К тому же Роман пил настоянную на змеях водку, так что задел имелся. Он взял свою «колбаску», политую ароматным соусом, подул, смело откусил. Вкуснятина.

Только начал есть, как вдали загудело.

Все тревожно вскинули головы. Вертолет.

Когда они шли по лесу, вертолеты несколько раз проносились над головой. Но в джунглях они прямой опасности не представляли. Деревья в пятьдесят, шестьдесят метров высотой, смыкаясь вверху сплошным шатром, надежно защищали путников.