Сергей Гайдуков - Последний свидетель Страница 47

— Сейчас, — сказал Бондарев. Он присел на корточки и опустил дуло «ремингтона» так, что оно почти прижалось к запястью шустровской руки, сомкнувшейся на ступне девушки.

Наташа закричала, грохнул выстрел, и Шустров внезапно полетел вниз, не чувствуя своей правой кисти, которая уже совершенно отдельно болталась где-то наверху, присосавшись, как паразит, к Наташиной ноге. Девушка испуганно дернула ногой, и отстреленная кисть полетела вслед за своим хозяином.

Шустров почувствовал, что его падение становится все более стремительным, он уже не видел Бондарева и Наташи, съезжая по склону вниз, будто по ледяной горке в давние чудные дни своего детства.

Бондарев еще дважды выстрелил вслед Шустрову. Он не рисковал подходить слишком близко к краю воронки. Он держался твердой основы, в данном случае — каменных глыб, которые ощущал спиной.

Скорость падения нарастала, но Шустров все еще надеялся — он всегда надеялся на счастливый случай, и, как правило, этот случай происходил. Он запустил руку в карман, где был припасен пистолет. Он ожидал, что вот-вот достигнет дна, ударится о труп Малыша, а потом попытается выбраться наверх. Это займет время, и это будет трудно сделать с двумя пулями в теле и без одной кисти, но попробовать необходимо. Потому что другого варианта нет.

Сверху два раза грохнул знакомый звук «ремингтона», Шустрова горячей волной обожгло у основания позвоночника, он зарычал от боли, выпустив с таким трудом вырванный из кармана пистолет...

И тут обнаружилось, что расчеты Шустрова были ошибочны. В центре воронки его ждал не труп Малыша, не твердая почва, могущая стать опорой для пути наверх.

Там оказалась черная, бесконечная в своей глубине бездна, провал, в который Шустров полетел, погружаясь в волны леденящего холода, забывая, кто он и откуда, как здесь оказался и зачем жил на этом свете...

Счастливый случай миновал Шустрова лишь однажды — но этого оказалось достаточно.

5

— Ты же практически завалил все дело, — сказал Директор.

— Разве?

— Конечно. Министр хотел получить, во-первых, своего парня живым и годным к обработке. Во-вторых, деньги этих казахских наркобаронов. Ты не добыл ни одного, ни другого. Как это еще называется, кроме как провал?

— Минутку. — Изумленный Бондарев было остановился, но Директор ухватил его под руку и потащил дальше.

— Минутку! — взвился Бондарев уже на ходу. — Откуда мне было знать про пожелания какого-то там министра?! Вы мне ничего подобного не говорили! Вы, наоборот, сказали — живым Шустрова не брать!

— И это тоже правильно, — согласился Директор.

— У меня, наверное, мозги спеклись на тамошнем солнце, — пожаловался Бондарев. — Потому что я ничего не понимаю.

— А что тут понимать... — вздохнул Директор и остановился. Бондарев тоже остановился, посмотрел перед собой и понял, зачем Директор вытащил его на это кладбище.

— Так это... — сказал Бондарев и вопросительно посмотрел на Директора.

— Да, — утвердительно кивнул тот. — Последний, шестой.

— Понятно, — сказал Бондарев. Теперь Директор мог бы не говорить ни слова, и Бондарев не посмел бы лезть к нему с расспросами. Но, очевидно, Директор сейчас переживал редкий момент переизбытка эмоций, и эти эмоции следовало на кого-то излить. Бондарев стоял рядом. И излилось на него — как будто медленными каплями всеразъедающей кислоты.

— Ты ведь тогда уже работал в Конторе... — сказал Директор, и Бондарев молча кивнул.

Он уже работал в Конторе — год или около того, — когда погибла жена Директора.

О самом факте существования жены Директора и о том, что она тоже работает в Конторе, Бондарев узнал тремя месяцами раньше, во время случайного совместного обеда с Директором.

Бондарев тогда был в жизнерадостном настроении и попросил Директора разъяснить политику Конторы в вопросах любви и брака.

— Мы же не монастырь и не секта, — сказал Директор. — Тебе никто ничего не запрещает, но при этом мы исходим из того, что идиоты к нам в Контору не попадают, а стало быть, идиотских вещей ты делать не будешь. А вообще, есть два варианта. Вариант первый — ты ей врешь. Как я уже говорил, идиотов мы в Контору не берем, а стало быть, ты достаточно умен, чтобы врать своей жене или подруге всю жизнь. Это хлопотно, но реально. Я знаю пару человек, у которых это получается уже на протяжении лет пятнадцати.

— Вариант второй? — спросил тогда Бондарев.

— Второй... — Директор повернул кольцо на пальце. — Моя жена работает в этом здании. Отпадает необходимость врать, но... Появляются другие проблемы... Впрочем, это уже неважно.

Какие именно проблемы имел в виду Директор, Бондарев тогда не спросил. А позже уже не нужно было спрашивать.

Это случилось в последние дни величия Антона Крестинского, миллиардера, который хотел иметь все деньги этого мира и всю власть этого мира. В России ему было отчаянно тесно, к тому же конкуренты не горели желанием добровольно эту власть отдавать.

Так что под конец Крестинского стали посещать все более безумные мысли, а в его окружении уже давно никто не решался ему перечить. Крестинский последовательно осваивал пирамиду российской власти, побывав уже и секретарем Совета безопасности, и министром финансов, и вице-премьером. В какой-то момент прочие олигархи и кремлевские старожилы потеряли терпение и сколотили боевой альянс против неуемного миллиардера. Был заготовлен убойный компромат на Крестинского (не так уж сильно расходящийся с реальностью), и через несколько дней эти бумаги должны были лечь на стол Президенту.

Крестинский узнал об этом плане гораздо раньше Президента, благо в то время МВД и отчасти ФСБ были его игрушечными зверьками. В особняке Крестинского в очередной раз запахло помешательством — Крестинский решил одновременно ударить по всем своим врагам. И он взялся за это дело со свойственной ему целеустремленностью и энергией, не видя в этом мире ничего и никого, могущего ему помешать.

План Крестинского был настолько же глобален, насколько и безумен.

Первая его часть должна была ударить по Президенту, используя застарелый чеченский кризис. Крестинский распорядился сфабриковать якобы одобренный Президентом план массового выселения чеченцев в Сибирь. План должен был попасть в западные СМИ, а одновременно с этим пара батальонов войск МВД (которыми Крестинский вертел как хотел через полностью подконтрольного министра) должна была начать исполнение этого плана с максимальной жесткостью — и журналистские камеры как бы случайно должны были заснять сцены жуткого насилия над мирным населением.

Вторая часть плана била по альянсу олигархов и кремлевских чиновников. От их имени были проведены переговоры с бандитами, которые специализировались на заказных убийствах. Им был сделан заказ ни много ни мало на Президента Российской Федерации. Огромный аванс убедил бандитов в серьезности намерений заказчиков, и разработка операции началась. Накануне акции всю группировку должен был захватить спецназ, и бандиты немедленно бы выложили имена заказчиков.

Предугадать последствия этих двух одновременно проведенных акций было невозможно. Крестинский, видимо, надеялся, что в обстановке тотального хаоса и всеобщего недоверия он будет выглядеть героем на белом коне, который готов немедленно спасти страну и народ.

Однако события могли развернуться так, что взрывной волной этой «бомбы» Крестинского разорвало бы к чертям и его врагов, и его самого, и страну.

В Конторе тогда не имели полной информации о планах Крестинского, но даже того, что было известно, оказалось достаточно, чтобы Директор произнес:

— У сумасшедших надо отбирать такие игрушки.

В эти полные неопределенности и страха дни жена Директора и еще двое людей Конторы вышли на след — они вычислили адрес квартиры, где нанятые Крестинским политсочинители изобретали план депортации чеченцев и прочие сопутствующие документы, в том числе репортажи о будущих зверствах российских войск. Этим людям и самим иногда становилось жутко от тех текстов, которые возникали на экранах их ноутбуков, но за стальными дверями и матовыми стеклами пентхауса реальная жизнь как-то терялась и исчезала, а вот гонорары были реальны и чертовски привлекательны.

Жена Директора лично отправилась на эту операцию, потому что ситуация вырисовывалась и слишком опасной, и слишком деликатной. В любой момент могли возникнуть многосторонние переговоры ради избежания тотального кризиса. По вычисленному адресу предполагалось найти всего лишь пяток высокооплачиваемых сочинителей, поэтому силовое прикрытие у жены Директора было минимальным. И его хватило, чтобы войти внутрь, положить на пол охрану и изолировать журналистов от компьютеров, где хранились материалы.

Все вроде было сделано верно и вовремя — и это была бы победа, если бы война велась с вменяемым человеком.