Сергей Бакшеев - Осколок в голове Страница 47

Поняв, что отговорить вошедшего в азарт удалого Шакена невозможно, Хасим не стал больше спорить и лишь спросил:

– Где мы встретимся?

– За городом. На развилке южной и восточной дороги, – крикнул Шакен, быстро удаляясь на верблюде.

Он понимал, что суматоха скоро уляжется, и надо действовать как можно быстрее. Вскоре он подъехал к дому казначея Муртазы. На этот раз чужую дверь он открывал осторожно, используя тонкий кинжал, чтобы незаметно сдвинуть внутренний засов. Когда это удалось, он тихо ступил внутрь.

В темном помещении Шакен прислушался. В доме было подозрительно тихо. Неожиданно в дальних хозяйских покоях что-то звякнуло. Шакен неслышно направился на звук.

В единственной освещенной комнате он увидел Муртазу. Тот стоял спиной ко входу и, нашептывая под нос цифры, ссыпал монеты из кувшинов в плотный мешок. Перед ним оставались три полных кувшина, когда Шакен, не выпуская из руки обнаженный кинжал, тихо произнес:

– Салам алейкум, достопочтенный Муртаза.

– Кто? Что? – Растерянный казначей в страхе оглянулся.

– А Тохтамыш думает, что его казна пуста. Так вот где, оказывается, ханское золото.

– Ты кто? Что тебе надо? – Муртаза незаметно просунул руку под полу халата, где у него висел на поясе большой кинжал.

– Ты меня уже видел. Я человек Хасима. Пришел за оплатой по честной сделке.

– Я выдам любую расписку, – пообещал Муртаза, узнав в переодетом воине вчерашнего посланца узбекского купца. – Пройдем в другую комнату.

Муртаза, дружелюбно улыбнувшись, двинулся навстречу Шакену.

– Э, нет. Я думаю, что можно рассчитаться и здесь. Муртаза, вынь руку из-под халата. Твои нежные пальцы созданы для пересчета благородного золота, а не для презренного оружия.

– Что ты хочешь? – побледневший Муртаза ненавидящим взором посмотрел на Шакена.

– Умерь свою злость. Сколько монет в кувшинах?

– По шестьсот золотых дирхемов.

– Замечательно, я как раз их и забираю в счет сделки с ханом. – Шакен кончиком кинжала указал Муртазе, чтобы тот отошел в угол, а сам, подняв с пола баул, сложил в него тяжелые кувшины. – Где мне расписаться, чтобы ты мог отчитаться перед Тохтамышем?

Насупившийся Муртаза лишь заскрипел зубами.

– Ну, не хочешь, как хочешь. Тогда передай великому хану наш нижайший поклон, а на словах скажи, что мы претензий к нему более не имеем.

Шакен, уверенный в том, что Муртаза не осмелится рассказать хану об этих деньгах, направился к выходу. Когда он был у двери, обезумевший Муртаза, увидев, как уносят деньги, с великим риском утаенные им за долгие годы из ханской казны, выхватил кинжал и бросился на Шакена. В последний момент Шакен обернулся и ударил тяжелым баулом по нападавшему, но Муртаза успел задеть его кинжалом. Чувствуя обжигающую боль в боку, Шакен сумел повалить Муртазу и прижать к полу.

– Я могу тебя сейчас убить и забрать все твои деньги. – Шакен демонстративно замахнулся кинжалом и кивнул на мешок, куда Муртаза ссыпал до этого монеты. – Но я не убийца и не грабитель. Я забрал ровно столько, сколько задолжал нам хан. Это ведь его деньги? – Шакен оттолкнул перепуганного толстого казначея, встал и ощупал рану. Она оказалась неглубокой, но кровоточащей. – Ты куда собрался, Муртаза? Где твои слуги?

– Я отправил их за лошадьми, – захныкал вмиг обессилевший Муртаза, когда острие занесенного у его лица кинжала исчезло.

– Ты собрался тайно уехать? – Да.

– Правильно. Ведь я говорил, что скоро здесь будет войско Тимура. Я тебе больше не мешаю, Муртаза. Но и ты не вздумай мешать мне. Если меня схватят, я скажу, где я взял ворованное ханское золото.

С этими словами Шакен вышел из дома, в одной руке неся мешок с кувшинами, а другой зажимая раненый бок.

В городе перепуганные жители забились в дома. По улицам сновали лишь вооруженные воины. Сначала они бестолково метались по всем направлениям, сталкиваясь и мешая друг другу. Прошел слух, что сам шайтан напал на дворец хана. Это лишь усилило всеобщую суматоху. Но постепенно ситуация разъяснилась, и поступила команда искать вражеского лазутчика с такими же, как у монголов, узкими глазами, одетого в такую же форму. Все рьяно бросились проверять друг друга.

К этому времени Шакен уже достиг городских ворот.

– Стой! Выезд закрыт, – выскочил ему наперерез вооруженный стражник.

– Здесь проезжали путники, среди которых была белогорбая верблюдица? – грозно, как полагается старшему командиру, крикнул Шакен.

– Да, с узбекским купцом.

– И вы ее выпустили?!

– Да, – уже не так уверенно ответил стражник.

– Что вы наделали! – всплеснул руками Шакен, перед этим незаметно высыпав горсть золотых монет на землю. – Ведь это был перевоплотившийся шайтан! Ты должен был его схватить! Он ограбил нашего хана и хотел его убить. Вот, – Шакен указал на землю, где блестели в лунном свете золотые монеты, – он обронил часть украденного. Быстро открыть ворота, я буду его преследовать! А ты собери и пересчитай монеты. Вернусь, проверю! Если хоть одну потеряешь, не сносить тебе головы.

Стражники послушно открыли ворота и бросились на землю собирать золото.

– Вслед за мной идет подкрепление. Скажите им, что враг ушел по южной дороге, – крикнул Шакен из темноты, выехав за город.

Он усердно погонял верблюда и вскоре был на развилке двух больших дорог, где сходились южный и восточный караванные пути. Здесь его поджидали взволнованные Хасим и Рустам.

– Слава Аллаху, ты выбрался, – воскликнул Хасим, увидев верного охранника. – Да ты ранен! Дай помогу тебе.

– Деньги со мной, господин. И теперь нас здесь ничто не держит.

– Ты принес радостную весть. – Купец заботливо перевязал рану на теле Шакена. – Я тебя отблагодарю за все, что ты сегодня сделал для моей семьи. Но сейчас нам надо быстрее уходить отсюда. – И он повернул своего верблюда на южную дорогу.

– Нет, господин, – возразил Шакен. – Мы пойдем обратно, на восток.

– Но оттуда наверняка движется войско Тимура. Он не пощадит меня за связь с Тохтамышем и бегство из Отрара.

– До хромого Тимура еще далеко. А Тохтамыш вот он, рядом. Скоро его люди устремятся за нами в погоню. Они тоже уверены, что мы идем на юг. У них резвые кони, и они нас непременно догонят. Мы должны их перехитрить.

– Что же, на все воля Аллаха, и если я перед кем-то виновен, то только перед ним. Все, что я делал, было только для спасения сына. Идем на восток. – Хасим решительно направил верблюда в темную степь, откуда вскоре должен был прийти рассвет.

ГЛАВА 48

Звонок в милицию

Председатель колхоза Ахан Бекбулатович Шакенов с трудом добрался до аула. Костюм был безнадежно испорчен грязным тросом. Ноги саднили мозолями, отвык председатель так долго топать ножками. Голова противно гудела – крепко студент кулаком саданул. Около правления рядом с председательским «козликом» безмятежно курил водитель Ильяс, поигрывая любимым кнутом.

– Ты где мотался? – злость и усталость душили Шакенова.

– Я вас здесь жду. Как договаривались. Вы же уехали с майором.

– Майор, майор. Никакого майора больше нет! Если я пропал, надо беспокоиться, искать! Тут убить могут – и ни одна собака не почешется.

Председатель пожирал водителя глазами, будто перед ним – главный виновник злоключений. Ильяс затравленно придавил окурок и убрал кнут.

– Так я же к студентам мотался. Как вы приказали. Шакенов заинтересованно встрепенулся, словно вспомнив о чем-то, и спросил:

– Все сделал, как я сказал?

– Да. Конечно. Сначала на дальнюю гнилушку пришлось смотаться.

– Никто не заметил?

– Нет, что вы. Я им свежий хлеб для отвода глаз привез. А сам прошелся – вроде как вентиль на цистерне проверил, крышку подвинтил и плеснул в воду.

– Это хорошо, – складки на лице Шакенова разгладились. – Скоро мы от них избавимся. Прикроем это чертово место.

– Да уж точно, – поддержал председателя Ильяс. Потом хитро прищурился и тихо добавил: – А Бекбулат ваш съехал оттуда.

– Как?! – На лице Ахана Шакенова отразилось возмущенное удивление.

– Свернул манатки, юрту собрал и отчалил вместе с Муратом. Голое место осталось. Неприкрытое.

– Шайтан его подери! – Ахан Бекбулатович задумался. – С колдуном потом разберусь. Сейчас надо срочно звонить в город.

Шакенов зашел в правление. Водитель следовал за ним.

– Побудь на улице. Машину готовь, – приказал ему председатель колхоза.

Ильяс нехотя вернулся, зло и размашисто пнул машину по колесу.

– Готовь тачку, готовь тачку. Будто она не готова, – бурчал он.

Ильяс достал кнут, резко взмахнул – раздался щелчок и узелок на конце хлыста расшиб голову воробью, копавшемуся метрах в пяти от машины. Ильяс улыбнулся и нежно собрал кнут.

Шакенов плотно прикрыт дверь в кабинет и поспешил к телефону, на ходу скидывая ненавистные ботинки. Межгород, как обычно, сбоил, палец выскальзывал из дырочек телефонного диска. Шакенов одной рукой с болезненным наслаждением разминал натертые ступни, а другой продолжал накручивать диск. Когда в трубке послышались длинные гудки, Ахан Бекбулатович замер в скрюченном положении, опасаясь разрушить хрупкую связь.