Максим Шахов - Поцелуй торпеды Страница 48

Одной рукой он ухватился за торчащую арматурину и втиснулся в проем коллектора. Второй рукой Кащеев крепко держал конец. Оказавшись в трубе, он потянул за него и втащил за собой боеголовку.

Энергично работая ластами, Григорий Васильевич немного проплыл и остановился. Разорвав целлофан, он выхватил механизм постановки мины на боевой взвод, развернулся и нащупал пальцем отверстие в носовой части боеголовки. Несколькими энергичными поворотами Кащеев ввинтил цилиндр до упора и тут же поплыл прочь. «Быстрорастворимый» отсчет пошел, так что Григорию Васильевичу нужно было торопиться…

178

При сильном ударе в пах человек невольно делает вдох – чисто рефлекторно. И ничего тут не поделаешь. Логинов тоже невольно вдохнул. Он бы, наверное, захлебнулся, но его спасло то, что лицо обволакивали вырывавшиеся из акваланга пузыри воздуха.

Только благодаря им Логинов в сознании достиг поверхности, где его буквально вывернуло наизнанку – нахлебался он соленой воды все же прилично. Когда спазмы закончились, Виктор вдруг обнаружил, что вода между стенкой и бортом перестала булькать. Совсем.

– Твою мать!..

Резко вдохнув, Виктор снова устремился на глубину. И вскоре увидел свет. Опустившись, Логинов разглядел подводный фонарь. Он просто валялся на дне.

Логинов автоматически ухватил его и посветил вокруг. Кащеева нигде не было. Виктор вдруг сообразил, что тот вполне мог уйти на другую сторону катера – из-за этого и пузырьков не стало…

Он собрался уже устремиться туда, но на всякий случай посветил в темную нишу трубы. Туда Кащеев мог нырнуть тоже. Луч с трудом пробился в мутной воде. Сперва он осветил стену, а потом Виктор вдруг увидел вспышку…

179

Аникеев едва оправился от удара Краба. Когда тот прыгнул в бассейн, Леня на карачках метнулся в сторону. Краб, бахнувшись на спину, невольно вскрикнул. Аникеев улепетывал вдоль борта, но Краб выбросил свою длинную руку, как лассо, и в последний момент таки обвил пальцами Ленину лодыжку.

– Иди к мамочке! – рявкнул Краб, дергая Леню за ногу.

Тот плюхнулся лицом в грязь и поехал назад. Толпа взвыла от восторга. Аникеев пытался уцепиться руками за пол, но это было бесполезно. Как и выхватывать оружие – попав в жижу, оно сразу вышло из строя. Аникеев от отчаяния сделал единственное, что ему оставалось: резко ударил Краба второй ногой.

– О! Вот это прием! – радостно вскрикнул Веселов, но лицо его выглядело встревоженным.

– Ай!.. – взвыл Краб.

Аникеев угодил ему каблуком в плечевой сустав. От боли Краб отпустил ногу Лени, но тут же в прыжке обрушился на противника всей своей массой.

– Давай! – завопил сверху фанат.

– А-а!.. – невольно ахнула толпа.

Казалось, огромный Краб просто расплющит противника в лепешку. Так бы оно и случилось, но Аникеев успел перевернуться на спину и вовремя подставил правую ступню. В боевом самбо это называлось «бросок с упором ноги в живот противника через себя». Несмотря на столь длинное название, случилось все в один миг: прыгнувший на Аникеева Краб вдруг кувырнулся вверх тормашками, словно незадачливый велосипедист, угодивший колесом в канаву. Над рингом взметнулось целое грязевое облако.

– Глуши!!! – подсказал сверху фанат.

По канонам боевого самбо Аникеев и вправду должен был кувырнуться вместе с противником, оседлать его и добить эффектным ударом. Однако Ленин сюртук впитал столько грязи, что он даже от дна бассейна оторвался с трудом.

Поднялись тяжело дышащие противники одновременно. Краб широко расставил руки-клешни, практически перегородив полринга. Аникеев попытался сбросить сюртук, но тот словно бы приклеился к спине.

– Ну что же, кажется, Сильвер с Воробьем так и не выяснили, кто из них сильнее! – бодро начал Веселов, но тут Краб ринулся на Аникеева.

Двумя гигантскими прыжками он почти настиг Леню, но тот, поймав его на противоходе, увернулся и бросился в дальний угол ринга, к сцене. Крабу из-за большей инерции на разворот понадобилась пара лишних мгновений. Но зато каждый его шаг равнялся полутора Лениным. Разогнавшись, Краб в прыжке настиг противника в углу, ухватив руками за ноги.

Леня отчаянно задергался. Но Краб, наученный горьким опытом, подтянул его к себе обеими руками и уселся сверху. После чего замахнулся и обрушил на затылок Аникеева свой пудовый кулачище…

180

Логинов вздрогнул, но тут же расслабился – вдоль стенки коллектора, лениво переваливаясь, плыл светящийся презерватив. Для любителей приколов. Виктор перевел луч в глубину трубы.

И тут он вдруг увидел такое, что волосы на его голове встали дыбом. Прямо в воде. Посреди проема коллектора на полукруглом дне удобно лежала торпеда. И даже вроде как хищно щурилась на Логинова глазками сенсоров. А возле них болтался конец веревки…

Тут Логинова словно обухом огрело. Он вдруг вспомнил, что Кащеев как раз развязывал веревку, когда Виктор на него неожиданно набросился сзади. А вот что было на этой веревке, Логинов тогда так и не заметил – Кащеев собой закрывал. Да и света было мало…

Виктор понял все сразу: Кащеев и «Галеру» на Москве-реке пытался взорвать, только тогда Логинов в самый последний момент СВУ обезвредил. Но то было на воздухе.

Времени на раздумья не было, и Логинов быстро подплыл к торпеде. При ближайшем рассмотрении это оказалась просто боеголовка. При этом на корпусе не было никаких «пришлепок»-взрывателей. И Логинов, окончательно в этом убедившись, повернул назад.

Грудь буквально разрывалась, но чувствовал себя Виктор отлично. Он не дал Кащееву привести свой план в действие. Тот так и не успел прикрепить к боеголовке часовой механизм с детонатором…

Но думая об этом, Логинов вдруг увидел в свете фонаря, как из округлого носа боеголовки вытекает прозрачный, слегка переливающийся шлейф…

181

– О, кажется, бой наших пиратов приближается к своей развязке! И мы сейчас узнаем, кто стал единоличным владельцем сундука с миллионом пиастров… – нарочито бодро проговорил Веселов, с нарастающей тревогой наблюдая за происходящим на ринге. В этот момент Краб взметнул свой кулачище, и Веселов заорал: – Стоп! Стоп!!! Я останавливаю бой…

Но Краб все же ударил.

Толпа ахнула и вдруг разом умолкла.

Возле ринга в самый последний момент непонятно откуда возник гигант в майке «Адидас». Перегнувшись над ограждением, он перехватил уже метнувшуюся к голове Аникеева руку…

Краб быстро повернулся и выпучил от удивления глаза. Заодно он попытался выдернуть руку, но это было все равно что вытаскивать «Запорожец», стиснутый двумя столкнувшимися на полном ходу трейлерами. Гигант улыбнулся и взял Краба под левое плечо, вроде как предлагая подняться.

– Э-э! Отпусти!.. – дернулся тот.

Гигант в споры вступать не стал. Он просто разогнулся и с той же улыбкой швырнул Краба, как котенка, к сцене. Краб с разгона врезался в нее башкой и безвольно плюхнулся на пол.

– О-о!.. – пронесся под сводами «Пятницы» вздох.

В следующий миг к Крабу деловито протиснулись двое молодцев в одинаковых костюмах и подхватили бедолагу под руки. Гигант с той же неподражаемой легкостью одной левой выдернул из бассейна Аникеева.

– Не боись! – шепнул он Лене на ухо. – Я от Мони! – И подмигнул.

В следующий миг молодцы в костюмах деловито поволокли бездыханного Краба прочь. За ними сквозь расступающуюся толпу Шварц вел Аникеева. Тот заметно пошатывался…

МС Веселов впервые за свою карьеру растерялся. Он несколько секунд лихорадочно оглядывался по сторонам, но Бобров куда-то исчез. Поэтому Веселов все же продолжил:

– Итак, схватка за пиастры, дамы и господа, закончилась ничьей! И теперь я наконец могу пригласить на сцену наших финалисток! Это Чернобровая Бестия – Украина и Белокурая Пиранья – Россия! Встречайте!

182

«Рафинад!!!» – вдруг промелькнуло в голове Логинова. И время словно бы остановилось…

Во время командировки к боевым пловцам Логинов успел пройтись по азам военно-морского дела. Вернее, больше минно-торпедного, поскольку как раз это было профилем ПДСС. И тот факт, что в замедлителях морских мин используется обычный рафинад, Логинов запомнил на всю жизнь…

Теперь было понятно, почему на боеголовке не оказалось «пришлепок». Они были не нужны. Как и часовой механизм. Время, необходимое Кащееву для ухода, отсчитывал растворявшийся в воде рафинад…

Логинов быстро подплыл к боеголовке. Вцепился в замедлитель пальцами. Грудь Логинова буквально разрывалась, перед глазами от кислородного голодания плыли радужные круги…

Он очень боялся потерять сознание. Но не потому, что это означало смерть для него. Это означало смерть для тысяч людей, находящихся в «Пятнице». И Логинов из последних сил вывинтил-таки замедлитель…