Анна Данилова - Волчья ягода Страница 48

Глава 11

С кладбища она возвратилась подавленная и долгое время не разговаривала с Игорем. Она не могла поверить в то, что могила Милы РЕАЛЬНО существует. До последнего мгновения, пока они не подошли к ограде, за которой стоял скромный, врытый в землю белый крест, а чуть пониже находилась аккуратная металлическая табличка с надписью: “Людмила Васильевна Рыженкова. 1978 – 1994 гг.”, Анна все еще продолжала надеяться, что вся эта покойницко-кладбищенская смурь – письма Милы с просьбами о помощи, вызов на ее похороны, РАЗНЫЕ версии причины смерти Милы, появление призраков и прочая чушь – лишь удачно разыгранная кем-то мистификация… Но могилка действительно существовала, на ней рос куст шиповника, на котором краснели жирненькие блестящие ягоды, и это было куда реальнее всего остального… И теперь уже не имело значения – как именно погибла Мила.

– Ты бы смог разрыть могилу? – спросила она уже в ресторане, куда они заехали пообедать.

– Смог бы. Хоть сейчас. Но только зачем? Ты хочешь убедиться, что там действительно твоя сестра?

– Конечно. Ну посуди сам, ты, взрослый мужчина, неглупый…

– Спасибо…

– ..здоровый… Ты понимаешь, о чем я? А что, если она мне мстит, и эту табличку повесили за пару дней до моего приезда в С.?

– Но зачем ей это, пусть даже она и жива?

– Да мне все равно, зачем это ЕЙ… Ты никак не поймешь, что надо мне… Объясняю. Я совершенно отчетливо вижу привидения, призраки, вот как тебя сейчас… Поэтому мне важно знать, я сошла с ума или меня кто-то разыгрывает? Это сейчас для меня – самое главное.

– Недавно ты говорила, что для тебя главное – увидеть ее могилу, после чего ты сможешь спокойно уехать отсюда. Так в чем же дело?

– А тебе нужно как можно скорее доставить меня домой? Что ты задумал, признавайся?

И она, вдруг протянув руку, схватила его за рукав и притянула к себе, затем, уцепившись за галстук, стала тянуть его изо всех сил вниз. Игорь, как ни странно, не сопротивлялся, а лишь, скосив глаза, продолжал молча смотреть на нее.

– Молчишь? А знаешь, почему? Да потому, что я права… Ну и черт с тобой! Поехали отсюда, нечего тратить время…

Она отпустила его, а он, красный от напряжения и злости, встал и решительным шагом направился к выходу.

– Знаешь, кто ты?!

И она выругалась матом ему вслед, а потом от злости, уже на себя, и жалости одновременно заплакала…

Когда принесли суп, она принялась есть, глотая вместе с супом слезы. “Надо, конечно, уезжать, – думала она, – потому что Милы нет в живых, она умерла, а меня дома ждут Гаэль и множество неотложных дел, которые нельзя пускать на самотек”. Вот только хорошо бы сесть на поезд БЕЗ ОХРАНЫ, без этого наемного убийцы, который собирается пристрелить ее если не в Лондоне, то где-нибудь на острове… Безусловно, ее начнут шантажировать, едва только она переступит порог своего офиса. А потому нечего сейчас тут рассиживаться и глотать этот мерзкий гороховый суп. К черту!

Она встала и, подозвав официанта, расплатилась с ним за почти нетронутый обед.

– А суп вылейте себе на голову, – сказала она и, развернувшись, быстро пошла к лестнице, ведущей на первый этаж, где располагался холл. В гардеробе ей выдали пальто, а вот пальто Игоря на вешалке она не увидела.

– Вы не знаете, мужчина, с которым я пришла, уже ушел?

Старик в синем лоснящемся костюмчике посмотрел на нее слезящимися, словно разбавленными розоватой водой глазами и, кивнув в сторону лестницы, сказал:

– Оделся, но не вышел, а снова поднялся наверх. Я еще подумал тогда, что за вами… Как же вы с ним разошлись?

Она поняла, что вот наконец наступил момент, когда она может оторваться от Игоря, избавиться от своего телохранителя и поехать на вокзал, сесть в поезд, идущий в Москву, а оттуда без промедления отправиться домой, но любопытство пересилило инстинкт самосохранения. Да, ей было до смерти любопытно, КУДА пошел Игорь, и если он не в зале, а где-нибудь в подсобке или кабинете директора, то это будет означать, что он знаком с кем-то из ресторана, а раз так, значит, он здесь, в этом городе, не в первый раз и что, быть может, это именно он причастен к тому, что она угодила в лапы к Вениамину… Ведь ее спасение могло быть ПОДСТРОЕНО Игорем, чтобы она наконец-то доверилась ему… Разве не странно выглядела разыгранная, как по нотам, сцена отъезда компании Вениамина на машине и появление Игоря?! Все произошло, как в дешевом боевике, разве что без погони и без перестрелок. “Тоже мне, Робин Гуд нашелся!.."

Но, с другой стороны, если все же поверить в то, что его направили сюда, на помощь к ней, люди из Москвы, которых нанял Пол, то его приезд в С, мог быть “зарегистрирован” местными бандитами, которым, в свою очередь, было поручено помогать ему… Мафия – мощная организация, в которой есть свои жесткие порядки, и их связи по всей России куда прочнее государственных, это безусловно…

Размышляя об этом, она поднялась на второй этаж, прошла мимо прозрачных дверей зала и свернула налево, где начинался длинный коридор с дверями по правую сторону. Здесь был и кабинет директора, и администратор, и экспедиторская; коридор заканчивался лесенкой, уходящей вниз, в подвалы…

Она увидела их внизу, на крошечном лестничном пятачке, на площадке, от которой в противоположные стороны расходились узкие полутемные коридоры, ведущие в подсобные помещения. Это были Игорь и Мила. Они ворковали, как голубки, прижавшись друг к другу. Он целовал ее в разрумянившиеся нежные щеки, а она отвечала ему поцелуями в губы… Это было невыносимое зрелище. Вернее, сцена, предназначенная специально для душевнобольных. А еще точнее: для душевнобольной.

"Эта сцена была для меня. Я видела все собственными глазами и не хотела верить им. Я медленно, но верно сходила с ума. Меня затошнило, на меня накатила дурнота, какая обычно бывает перед потерей сознания… Во рту я почувствовала горечь, ноги подкосились, и я едва не рухнула при виде этого фантастического зрелища: призрак Милы целовался с моим живым и вполне осязаемым телохранителем по имени Игорь… А как хороша была моя сестрица! Как молода! Она была во сто крат красивее и сексуальнее меня, а я за последние пару недель превратилась в старуху, которую насиловал кто хотел, просто так, ради того, чтобы унизить меня и удовлетворить свои скотские желания…

Но ведь умом-то я понимала, что все это только ВИДЕНИЕ! Я зажмурилась и закричала.

А когда открыла глаза, лестничная площадка была пуста.

Я бежала по лестницам и коридорам в поисках выхода, я запуталась в лабиринтах этого бесконечного ресторана и его недр… Когда же я вновь увидела прозрачные двери, ведущие в зал, где официант наверняка уже убрал наш обед, мне стало немного спокойнее… Я не знаю, как объяснить это состояние, но, когда я металась в поисках выхода, мне казалось, что я ввинчиваюсь в какую-то немыслимую БЕСКОНЕЧНОСТЬ КОРИДОРОВ… Меня словно засасывала уходящая вниз, в подземелье, перспектива… У меня кружилась голова, я была близка к земле, к смерти… Возможно, это ощущение было вызвано и сильными запахами сырой земли, подвалов, овощехранилища…

Я выбежала из ресторана и увидела спокойно сидящего в своем “Мерседесе” Игоря. Он курил и со скучающим видом смотрел в окно, мимо меня, в пространство.

Спрашивать его о том, не целовался ли он несколько минут тому назад в подвале ресторана с покойной Милой, было бы равносильно признанию в одолевающей меня душевной болезни. А потому мне ничего не оставалось, как молча сесть в машину рядом со своим таким же молчаливым и обреченным терпеть мое присутствие телохранителем и отдаться на волю случая. В Москву, так в Москву… На вокзал, так на вокзал…

Но он привез меня в гостиницу.

– Извини меня, – сказал он, едва мы вошли в номер. – Я не должен был так поступать с тобой. Мне надо было учесть твое состояние, ведь мы же все-таки ехали с кладбища… Я забылся, прости меня…

И тут произошло неожиданное. Он обнял меня и поцеловал. Так нежно, что я вся обмякла и сделалась безвольной в его руках. Я не ожидала, что после всего, что произошло со мной, я смогу не то что терпеть прикосновения мужчины, но даже испытывать от этого блаженство. Нет, я больше не чувствовала себя старой и больной бабой, которую только и делали, что насиловали кто ни попадя… Я вдруг увидела себя со стороны, уже раздетую и лежащую в объятиях Игоря, и даже понравилась себе. В сущности, мужчины всегда находили меня красивой и даже слишком, они говорили, что есть во мне что-то такое, что делает меня желанной, то есть женщиной, которую не хочется выпускать из объятий… И хотя тело мое противилось этой близости, сердце мое, изголодавшееся по теплу и любви, пусть даже обманной, временной, устремилось навстречу этому необычайно красивому и сильному мужчине. Под его горячими ласковыми пальцами кожа моя стала глаже, нежнее, моложе, а губы, наполнились кровью и пылали непередаваемым желанием прикоснуться к его губам… Женщина во мне, оказывается, не умерла. Она просто отсутствовала некоторое время, пережидая то страшное, что происходило со мной, а теперь, вернувшись, сбросила с себя все одежки и бесстыдно отдалась мужчине.