Данил Корецкий - Антикиллер-2 Страница 5

– Сейчас много смуты и много непоняток, – гулко вещал он, восседая во главе длинного полированного стола в офисе акционерного общества закрытого типа с динамичным названием «Движение».

Уместнее было бы назвать его «Стоянка», потому что основным занятием фирмы являлось взимание платы за парковку автомобилей в местах массового посещения населением: у кинотеатров, ресторанов, рынков, стадионов, торговых центров. За день через все эти места проходили тысячи машин, шустрые мальчишки сноровисто, без всяких кассовых аппаратов, квитанций и тому подобных бюрократических извращений собирали деньги... В переводе на твердую валюту в среднем выходило пятьдесятшестьдесят тысяч долларов в месяц, контролеры получали по пятьсот тысяч рублей, никаких капитальных вложений и дополнительных затрат не требовалось.

Работа строилась на полном доверии: мальчикам и в голову не приходило присвоить хоть один рубль, потому что они отлично знали: и за копейку оторвут яйца. Налоговая инспекция не требовала корешков квитанций и кассовых лент, ибо была убеждена в кристальной репутации учредителей «Движения» – граждан Калашникова Олега Васильевича и Старова Ивана Ивановича, в параллельной жизни – Креста и Севера. И отделы борьбы с экономическими преступлениями всех уровней не докучали своим вниманием, и участковые, и районные администрации...

Пятнадцать тысяч ежемесячно забирал на «оперативные расходы» Север, который придумал и организовал этот бизнес, остальное оставалось чистой прибылью. За свою пятидесятивосьмилетнюю, включающую двадцать лет отсидки криминальную жизнь Крест никогда не занимался столь прибыльным и безопасным делом. Его партнер постоянно расширял территорию платных парковок, для этого приходилось контактировать с руководством районных администраций, принимавшим окончательное решение, несколько раз Север брал с собой Креста.

Тому вначале приходилось преодолевать некоторую робость перед властью. За последние несколько лет под влиянием Севера Крест здорово изменился: свел татуировки на видимых частях тела, заменил стальные «фиксы» на тщательно подобранную по цвету металлокерамику, стал носить дорогие костюмы с крахмальными сорочками и галстуками, элитную обувь, подаренные партнером швейцарские часы и паркеровскую ручку с золотым пером, но все это были внешние изменения, глубоко внутри жил гонимый всю жизнь властями уголовник, опасающийся, что дорогую маскировочную шелуху в любой момент обдерут и поставят голого для шмона в положение раком, чтобы обысчик мог засунуть палец в задницу и найти свернутые трубочкой общаковые деньги, «палочку» – опий в целлофановом пакете, «малевку» или «постановочное письмо».

Внутреннее изменение произошло, когда хозяйка очередного солидного кабинета, выслушав предложение Севера, моментально превратилась из ответственного должностного лица в обычную, слегка напуганную бабу, и, спрятав глаза, пробормотала:

– Я-то не против, я вас поддержу... Только знаете, как такие дела делаются... Вы вначале с Калашниковым переговорите, он эту территорию держит... Если договоритесь – приходите, решение в три дня оформим...

Крест решил, что Калашников – это однофамилец из какого-то более высокого учреждения, но Север добродушно рассмеялся и показал на своего партнера.

– Так вон он, Калашников Олег Васильевич, собственной персоной. Мы с ним вместе работаем!

– Да... Вот как... Ну тогда все в порядке... Женщина стала суетливо перекладывать на столе бумаги.

– Тогда мы все быстро проведем... Позвоните в конце недели или подошлите кого-нибудь...

Привыкший за свою жизнь безошибочно различать запах страха, Крест почувствовал, что она боится его куда больше, чем он опасается властей. Внутри что-то щелкнуло, и гонимый уголовник исчез. Респектабельный предприниматель дружески попрощался с хозяйкой кабинета и вместе с партнером вышел на улицу. С этого момента он ощущал себя совсем другим человеком и не раз похвалил себя за то, что пересмотрел свои прошлые взгляды, заскорузлые, как портянка камерного «чушка». К этому его подтолкнуло неудавшееся покушение и слова Севера, сказанные наедине и вполне искренне:

– «Законы» наши да-а-авно составлялись, а времена-то теперь другие. Жить так, как двадцать лет назад, никто не хочет, и воры тоже не хотят. Если их заставлять – плохо получится. Дремучего пахана терпеть никто не станет, даже на сходку не позовут и предъяву не сделают – замочат, и дело с концом...

Хранитель старых воровских традиций понял, что так оно и будет. Сначала он переехал в новый дом, потом вывел электротоком рисунок восходящего солнца на правой кисти, потом согласился переодеться в пристойный костюм...

Сейчас он сидел в кожаном вертящемся кресле, как будто провел в нем всю жизнь.

– Очень много смуты, – повторил Крест и обвел тяжелым взглядом тех, кто его слушал.

Справа сидел Север – правая рука пахана, ему исполнилось тридцать пять, но он давно был в авторитете, имел две «ходки» – за разбой и грабеж, отмотал шестерик. Недавно его короновали вором в законе. Сходку собрал Крест, он же выступал основным поручителем. Нечасто бывает, чтобы «законник» готовил под себя другого, так сказать, растил смену... Обычно в городе один вор, он и является полновластным хозяином общины. А если есть достойные кандидаты на смену – пусть ждут, пока пахан уйдет в мир иной... Но чаще терпения не хватает и кандидат пытается поторопить засидевшегося в своем кресле старика. Иногда это удается, иногда нет – тогда идет оборотка: гремят выстрелы, сверкают ножи, льется кровь... Так что Крест поступил мудро, и они с Севером живут душа в душу...

Чуть дальше откинулся на спинку кресла Лакировщик – круглолицый, с редкими бесцветными волосами, белесыми веками и ресницами. Человек без возраста, броских признаков, особых примет. На самом деле ему было сорок два года и всего две судимости за кражи с общим сроком пять лет. Невыразительное лицо, непрезентабельная одежда... Он руководил угонами автомобилей. В его империи перекрашивали машину, перебивали номера на агрегатах и выписывали новые документы за полдня. Отдельная группа работала под заказ: марка, год выпуска, цвет... Две бригады гоняли «тачки» из Германии и Польши, причем, угнаны они или куплены на распродажах, не мог сказать никто. Сам Лакировщик получил прозвище еще в молодые годы за то, что мастерски подбирал краску и умел наводить «заводской» блеск. И сейчас, став «королем угонов», не гнушался надевать комбинезон и лезть в покрасочную камеру, со стороны казалось, что это доставляло ему удовольствие. Так оно и было.

За Лакировщиком, отставив стул, чтобы можно было вытянуть покалеченную ногу, сидел Хромой. Он оттянул за колючей проволокой четырнадцать лет за кражи, грабежи и разбои и выглядел гораздо старше своих сорока семи. У него был нездоровый вид усталого и больного человека. Все присутствующие знали, что он сильно маялся легкими и постоянно пил какую-нибудь гадость: то собачий, то барсучий жир, однажды кореша с Севера прислали даже жир тюленя. «Ну и вещь! – рассказывал потом Хромой. – Примешь столовую ложку, аж в жар бросает, как от ханки». Выношенный костюм мешком обвисал на высохших плечах, нервные пальцы карманника постоянно находились в движении: то барабанили по столу, то терли друг друга, то складывали какие-то фигуры. Сам-то он уже давно не работал, но все тиходонские щипачи и фармазоны находились под его командованием.

По левую сторону стола располагались Серый, Крот и Зевака. Эти были молодыми, из другого поколения – Серому и Кроту по двадцать четыре, Зеваке – двадцать шесть. И выглядели они иначе – спортивные костюмы, кроссовки, короткие стрижки, цепи и печатки, жвачка в постоянно движущихся мощных челюстях. «Бакланы!» – сплевывал Лакировщик. Да и Хромой осуждающе цыкал:

– Вы что, в натуре, со «спортсменов» пример берете? Вор скромным должен быть!

Заслуг у молодых было немного: по одной судимости с короткими сроками. Крот и вовсе отделался условным приговором. А Зевака отбывал по позорной для вора хулиганской статье... Шансов подняться по ступеням воровской иерархии все трое почти не имели, но принцип поощрения «не за заслуги, а за услуги» не обошел и криминальный мир.

Несколько лет назад, во время противостояния Креста и бывшего пахана Тиходонска Черномора, Хромой первым открыто перешел на его сторону, Серый руководил охраной и распознал поджидающего пахана киллера. Крот и Зевака были личными «гладиаторами»... Крест не забывал добра.

– Кто обменный пункт на Садовой взял, людей пострелял средь бела дня? Кто машины на трассе молотит? Кто Ваську и Земелю завалил? – сурово вопрошал он, как будто подозревал в этих грехах своих ближайших сподвижников. Те виновато пожимали плечами или просто отводили глаза в сторону.

– Это какие-то дикие, – сказал Север. – Слышал я краем уха, что завелись несколько отмороженных бригад... Их никто не знает, и они ни с кем не кентуются.