Вячеслав Немышев - Дневник полковника Макогонова Страница 5

Смоленская смена ментов на блокпостах прозвали бойцов моего разведвзвода «ночными феями». Нас знали в лицо, обожали, потому что, кроме нас, ночью никто на помощь не придет. Со временем весь Ленинский район, а потом и город оказались под нашим контролем, взаимодействие с ментами было отличное.

Перед выходом я проводил политинформации – заводил кассеты с казнями русских солдат. Старался выбирать и показывать те записи, на которых солдаты просили бандитов о пощаде: «Дяденьки, не убивайте!» Некоторые разведчики плакали. Зато после таких политинформаций не надо было объяснять бойцам, как вести себя с террористами. Я специально давал читать солдатам дудаевские националистические брошюрки, где писалось, что всех русских надо отправить на Новую Землю, а те, которые останутся, будут рабами.

При проведении одного спецмероприятия у бойца дрогнула рука. Он должен был застрелить спящих бандитов, но по причине слабости духа не сделал этого. Тогда мне пришлось оставить свой сектор наблюдения и сделать за него то, что необходимо было сделать. И тут же с другой стороны я получил пять пуль в обе руки, бедро и ягодицу. Помог стрелковый опыт: с двух очередей я уложил обоих боевиков, хотя сам тоже был ранен. Вернувшись из госпиталя, я построил взвод и сказал: «Слабым и малодушным во взводе не место. Идет война. И вы должны уметь убивать, иначе убьют вас или погибнут ваши товарищи».

Боевики дураки! Они думали, что кассеты с казнями напугают русских. Эти кассеты могли напугать кого угодно – англичан, американцев, французов. Но не русских! Я крутил трофейные записи, а бойцы их переписывали и везли на дембель домой, чтобы показать всем, что такое кавказская война. Ненависть была страшной! Но я учил своих бойцов, что днем нужно улыбаться врагу, обниматься с врагом, клясться в вечной дружбе, а ночью приходить и резать бандюков без жалости и сострадания. Тогда же во взводе появился новый лозунг: «Разведчик – это не профессия. Это – нация!»

На Кавказе доброта считается слабостью.

Однажды в микрорайоне мы брали «связника». Он воевал с Басаевым и до последнего времени продолжал сотрудничать с сепаратистами. Этот человек преподавал в одном из восстановленных чеченских вузов. Когда во время второй войны он вместе с Басаевым выходил из города через Алхан-Калу, им пришлось идти по минному полю. В память об этом дне у него не было ступни. В доме у «преподавателя» мы нашли блокнот со стихами. Он назвал их «Минное поле», а мы, прочитав, – «ПЕСНЕЙ РУССКИМ САПЕРАМ!» Вот они, эти стихи:

Воины уходят из города

В промозглую зимнюю ночь,

Но, не почувствовав холода,

Из сердца Чечни выйдут прочь.

Уставшие мрачные лица

На всем протяжении пути,

В глазах их обида таится,

Подмоги нигде не найти.

Никто не поможет чеченцам.

Свобода наш дух. Бог судья.

И вновь прочитаешь на лицах,

Волку не подруга свинья…

Вперед уходили эмиры,

Молитвы звучали в сердцах.

Без страха они ступали на мины

Пропал обезумевший страх.

Повсюду взрывались те мины,

И красным стал снег в этот час,

Но мало крови неверным кафирам,

Их разума голос угас.

Как град полетели снаряды на поле

С бездомной ночной высоты.

Горела земля, и крови было много.

В бессмертие уходят бойцы.

Как псы, обезумев от крови,

Гяуры на поле пришли.

Шахиды лежали, не чувствуя боли,

Им рая чудились сады.

И высшего рая врата отворились.

Аллаха любимцы идут.

И чаши от фруктов ломились,

Что гурии им поднесут.

После того как я прочитал эти стихи, я воскликнул: «СЛАВА РУССКИМ ИНЖЕНЕРНЫМ ВОЙСКАМ!» Младший брат этого «поэта» ставил фугасы в Старопромысловском районе. Когда мы его брали, он прятался во втором дне чердака. Мы его поэтому не нашли. Так дом и взорвали вместе с ним.

Во всех западных инструкциях по борьбе с повстанцами написано: «Война с партизанами не имеет правил». Это значит, что нельзя быть хорошим, добреньким там, где местное население поддерживает врага. Чтобы выиграть эту войну, нужно быть сильным и беспощадным!

Основное население Чечни – крестьяне из горных сел и селений. Разведчик должен помнить: чеченцы не так просты, как кажутся. Они свободолюбивы, трудноуправляемы, хитры и изворотливы. Первейшая задача чеченца – выжить при любом режиме. Для них крайне важны родственные связи. Против этого чеченец никогда не пойдет: в селе все помнят, ничего не забывают и не прощают предательства. Чеченцы наблюдательны от природы: обладают способностью сопоставлять факты и анализировать, и почти мгновенно просчитывают ситуацию. На допросах очень артистичны. С честнейшим, искреннейшим видом бьет себя в грудь: «Мамой клянусь, я честный человек! Не убивал, не участвовал, только патроны подносил. Заставили боевики. Раненых помогал выносить и ваших в том числе. Не помню больше ничего». ТАКОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Память у чеченцев феноменальная, и в любом случае подозреваемый располагает информацией, представляющей оперативный интерес. Только после применения «специальных методов» начинает говорить. Нельзя играть с чеченцами в психологические игры, особенно если инициатива исходит от них. Переиграть их невозможно, но как ни парадоксально, можно обмануть самым примитивным образом – пообещать, что он останется жить. Самое слабое место чеченцев – страх. Именно страх перед равнодушной жестокостью – удары во время допроса, тычки ножом, горящей сигаретой, переломы конечностей – делает любого, даже самого крутого боевика сговорчивым. Сознание чеченца разрушает страх перед реальной силой – непреклонной и бескомпромиссной. Чем больше энергичного гонора у чеченца снаружи, тем больше животного парализующего страха внутри.

Повоевать горцы не прочь, но ни в коем случае с превосходящим их по численности, умным и сильным врагом. А уж пограбить, как здрасте.

Много было среди боевиков таких, которых затащили по принципу: «Кто не с нами, тот против нас!» Весь крестьянский сброд, из которого на девяносто процентов состояли банды, не любил подчиняться: нужно было организовывать и управлять ими, их настроениями. Это делали профессиональные террористы, которые и создавали вокруг себя бандитские структуры. Вахабитское движение всегда стремилось иметь контроль над населением и их настроениями. И если вдруг настроение у крестьян менялось, то его тут же корректировали в нужное русло.

В ЭТОЙ ВОЙНЕ ВЫИГРАЕТ ТОТ, НА ЧЬЕЙ СТОРОНЕ БУДЕТ НАРОД!

Чеченцы жадны от природы и, определяясь в текущем моменте, они ради собственной выгоды не прочь были посотрудничать с федералами. Властям помогают недовольные и обиженные, также из чувства мести, зависти. Однажды в районе Олимпийского к нам пришел местный житель и стал жаловаться. Оказывается, пока он ездил в город на заработки, его жену пользовал боевик. Жена-то особенно не сопротивлялась. Этот мужик того боевика и сдал с потрохами. Нам тогда жирный «зверек» попался. Или, например, у одного селянина был русский раб, он держал его в яме, а его сосед позавидовал, что у него нет раба, – пришел в комендатуру и застучал.

Все местные жители, работающие на федералов, обязательно передавали информацию вахабитам, боевикам. Иначе бы их просто ликвидировали, как мунафиков.

Рядовой Гена Плаха из Моздока вполне соответствовал своему прозвищу. Сказывается жизнь на Кавказа, очень жесток, хладнокровен. Не пил, не курил. Любил собак. Идеальный солдат в бою и вообще на войне.

Цыган – грамотный солдат. Уволился. Как рассказывали его земляки-сибиряки, в драке убил ножом четверых кавказцев. Подался после этого в бега. Жаль было терять таких бойцов.

Это почти все, что я перевел с языка подполковника Макогонова. Только не смейте и думать, что «все» было написано точь-в-точь, как я перевел. Однако это никому не дает права считать, что ничего или почти ничего не было – сюжета с завязкой, кульминацией и эпилогом. Было – было в самой жизни.

Но как писать об этом?

Страшно – вот как.

Но кто заметит мне, будто и не происходило вокруг нас ничего особенного, я не соглашусь с тем человеком. Тот человек неверно информирован; многие были неверно информированы. Мне кажется, поэтому случилось в тот период столько бед и трагедий.

Нынче же и я пересмотрел свое отношение к ситуации.