Андрей Воронин - Смерти вопреки Страница 5

Банде казалось, будто он никогда и не уезжал из Крыма.

Скоро они миновали последние домики Феодосии и помчались по дороге среди выжженных ярким солнцем холмов. Море качнулось и исчезло, напоминая о себе только чуть различимым запахом йода, когда ветер налетал с юга. Потянулись бесконечные виноградники. Банда опустил стекло и подставил лицо под упругий поток воздуха. Здесь, на стыке горного и степного Крыма, холмы казались особенно величественными.

«Эти холмы видели всех: древних греков и римлян, византийцев, генуэзцев и венецианцев. Татары считали, что они обосновались здесь навсегда. Затем пришли мы, русские. Тоже навечно… – усмехнулся Александр Бондарович. – А теперь здесь Украина… Небось и украинцы думают, что на вечные времена. Нет, эта земля не может принадлежать кому-нибудь, она сама по себе. Это Крым».

Артем Прищепов сидел рядом с Бандой на заднем сиденье машины и, как ни странно, дремал, будто и не выспался сперва в самолете, а потом на феодосийском пляже. Артема нельзя было удивить ни красотами пейзажей, ни развлечениями, ни даже возможной опасностью. Наверное, когда-то он решил для себя: все, что происходит в жизни – это пустые фантазии, настоящее творится только в недрах компьютеров. И если бы не голод, не жажда, он вряд ли стал бы возвращаться в реальный мир: вечно сидел бы с безумным видом за столом, воображая себя то «материнской платой», то «хард-диском». Раскручивать женщину на любовь в его представлении было скучнейшим занятием по сравнению с преодолением программных блокировок.

Из-за поворота возник древний, еще византийский храм, строгие, не испорченные поздними перестройками очертания. Храм был прекрасен даже в своем запустении – еще совсем недавно в нем размещался склад винсовхоза. Банда вздохнул поглубже. Он знал: еще пара километров, и они увидят Коктебель.

Картина перед ними раскрылась просто изумительная. Море с левой стороны от дороги отливало бронзой, блестело и переливалось в лучах заходящего за горы солнца, казалось живым существом, которое звало и манило к себе каждого путника, уставшего в пути и мечтавшего об отдыхе и покое. С правой стороны от дороги к морю сбегали склоны высоких холмов, а впереди уже вставали горы, три массива: Кара-Даг, Святая гора и Сюрю-Кая. В их очертаниях чувствовались красота и сила. Сейчас, когда они были окрашены в теплый красновато-желтый цвет, они и сами казались живыми и теплыми, как море.

Бондарович толкнул Прищепова в плечо:

– Просыпайся.

– Уже приехали?

– Почти.

Банда, сделав над собой усилие, заставил себя думать не о красотах, а о деле. Да, ни Банде, ни Артему было сейчас не до любования пышной южной природой. И в более спокойное время у них не замечалось особой склонности к этому, а сейчас, когда они чувствовали приближение опасности, им и вовсе было не до того, чтобы обмениваться впечатлениями… По сторонам они смотрели, но вовсе не для того, чтобы насладиться красивым переливом листвы оливковых деревьев в последних лучах заходящего солнца. Просто будучи постоянно настороже, Банда обращал внимание на все, пусть даже и самое незначительное, что могло послужить хоть малейшим признаком надвигающейся опасности. Именно благодаря такой привычке он и был до сих пор цел и почти невредим.

Привычно соблюдая осторожность, Банда попросил таксиста остановиться, не доезжая двух кварталов до дома Рахмета. Лишь дождавшись, когда машина уехала, Бондарович обратился к Артему:

– Давай договоримся: в этом деле нас прежде всего заботит собственная безопасность.

Прищепов пожал плечами:

– Договорились.

Ему показалось, что Банда немного трусит, но он не понял, что Бондарович боится за его жизнь, а не за собственную.

Трудно сказать, что именно насторожило Бондаровича: возможно, то, что вокруг было слишком тихо и спокойно, а возможно, красный «БМВ» – семерка, который стоял на противоположной стороне дороги, в то время как в инструкциях говорилось, что к моменту их прибытия дом будет совершенно пуст. В тот момент, когда они приблизились к дому, ни Банда, ни Артем, на протяжении двух кварталов не обменявшиеся ни одним словом, уже не сомневались, что там, внутри, не все в порядке. Поэтому Банда сделал Артему знак войти через главную дверь, но при этом особенно не торопиться, а сам начал осторожно обходить дом, чтобы забраться в него с противоположной стороны.

Как всегда, предчувствие не обмануло Александра Бондаровича, но приехали они с Артемом чуть позже, чем следовало…

Девушка полулежала на кровати.

Она была так легко одета, что все ее прекрасное, великолепное тело оказывалось на виду, завораживая своими зрелыми, идеально правильными формами. Вероятно, обладательница такой фигуры не могла думать ни о чем другом, как только о радостях жизни и непрерывных развлечениях. И ее одежда, а вернее, подобие одежды, и огромная кровать, на которой она покоилась, и комната, интерьер которой напоминал будуар принцессы прошлого века, и даже горы, прекрасные и величавые в лучах заходящего солнца, – все говорило об этом.

Здесь не могло быть не только забот, но даже какого-то смутного их подобия. Здесь царили нега и наслаждение, и только о них разрешалось здесь думать. Однако девушке сейчас было ни до неги, ни до наслаждения. Об этом говорили и ее испуганные глаза, и ее взгляд, напряженный, как у насторожившейся, перепуганной птицы.

Впрочем, ничего удивительного в ее испуге не было, потому что возле кровати стояли двое мужчин и внимательно смотрели на девушку. Один только вид этих людей мог испугать существо и менее беззащитное, чем она. Казалось, что эти люди целиком состоят из одних только мышц. Даже лица у них были мускулистые. И лбы, и щеки, и носы, и подбородки – все это казалось переплетением мышц, из которого черными угольками выглядывали крохотные злые глазки без признака не только человечности, но и вообще каких бы то ни было чувств.

Постояв некоторое время молча, парни переглянулись, а потом один из них приблизился к кровати и наклонился над девушкой, с ужасом взиравшей на него.

Он молчал, молчала и девушка, однако чувствовалось: сейчас произойдет нечто ужасное и непоправимое.

– Боится, – процедил сквозь зубы парень.

– Будто ни с кем до этого не трахалась, – хохотнул второй. – Сама ноги раздвинешь или как?

Внезапно к девушке вернулся голос, и она закричала, завопила изо всех сил. Такой крик могло издавать только смертельно перепуганное существо.

Однако этот крик ничуть не смутил ни того парня, который приблизился к кровати, ни того, который остался поодаль, превратившись в наблюдателя.

По-видимому, они ничуть не сомневались в собственной безнаказанности. Наоборот, крик девушки и ее испуг даже подхлестнули верзилу, склонившегося над жертвой. Недолго думая, он прыгнул на кровать, накрыв и придавив девушку своим массивным телом. Теперь она уже не могла даже кричать и только стонала под его тяжестью. А он, пользуясь ее полнейшей беспомощностью, принялся срывать с нее немногочисленные предметы одежды и разбрасывать их в разные стороны.

И в этот момент, когда, казалось, ничто уже не могло помочь несчастной жертве, помощь появилась, причем с самой неожиданной стороны.

Ни тот парень, который измывался над беспомощной девушкой, ни тот, который, оставаясь наблюдателем, с неподдельным интересом наблюдал за действиями своего приятеля, не заметили, как чья-то тень на миг закрыла равнодушно взирающие через окно горы. Человек бесшумно подтянулся к окну, заглянул в комнату через стекло и замер, даже не пытаясь спрятаться.

Александр Бондарович, чуть смежив веки, смотрел на то, что происходило в комнате. Его глаза как будто впитывали в себя все совершавшееся и становились все глубже и темнее. Но продолжалось это недолго. С первого взгляда становилось понятно, что жить девушке оставалось не больше пары минут. Фраза об изнасиловании, брошенная бандитом, была не более чем данью традиции. Бандит вовсе не собирался насиловать девушку – он хотел ее просто-напросто прикончить. Его пальцы сжали горло девушки, и сразу же лицо ее посинело, рот открылся, язык вывалился.

Медлить было нельзя.

Лицо человека, заглядывавшего в комнату снаружи, исчезло, и в окне опять показались горы. Оконное стекло со звоном разбилось, осыпав всех находившихся в комнате дождем осколков, и человек, заглядывавший в окно, влетел в комнату ногами вперед.

Еще на лету он сгруппировался и повернулся лицом к тому бандиту, который стоял в стороне. Но тот тоже не был новичком в драке – он успел принять защитную позицию и приготовиться к схватке. Бандит даже ухмылялся, уверенный в своем превосходстве.

Бондарович смерил его взглядом. И на первый взгляд в самом деле казалось, что силы неравны – уж слишком превышал его габаритами противник.

Но Банду такое не могло смутить, даже порадовало: бандит уверен в своей победе, значит, не станет осторожничать и совершит роковую для себя ошибку.