Михаил Нестеров - Скалолаз Страница 5

– Документы, пожалуйста, – потребовал на русском постовой.

Шеель протянул, не глядя, руку назад и пощелкал пальцами:

– Бумаги, господа.

Свой паспорт он благоразумно оставил в кармане. Там не было таджикской визы, даже афганской, только пакистанская.

Он передал патрульному три паспорта, уверенно выдавая их за четыре – в надежде, что патрульный умеет считать только деньги, и прояснил ситуацию:

– Мы туристы. Из Германии. Немцы.

– А, немцы, – с хмурой улыбкой обрадовался постовой. Пролистав паспорт Мартина Вестервалле, добавил: – Да, похоже на то. – Он вернул документы. – Можете ехать. Не забудьте посетить Национальный музей древностей, мавзолей Айни, чайхану.

Шеель покивал с глупой улыбкой: «Обязательно. Как же без чайханы?..»

Продолжил тему, едва машина возобновила движение:

– Почему все экскурсии начинаются с древностей? Почему никто не додумался поставить во главу посещений что-то современное? Почему ни одна гадалка не спросила у клиента: «Хотите узнать прошлое?» Нет, всегда звучит один и тот же вопрос: «Хотите узнать будущее?» А что такое прошлое? Прошлое – это наши с вами анкеты, господа. – Шеель бесцеремонно повернул панорамное зеркальце так, чтобы видеть в нем отражение Вестервалле на заднем сиденье. – Вот ты, Мартин, был успешен в своей профессии?

– Что?

– С тобой все понятно. – Он отрегулировал зеркало и в нем увидел глаза Крамера. – А ты, Дитер, помогал другим и делил свои успехи с ними? А кто из вас лучшее время своей жизни провел с семьей? Может быть, ты, Хорст?

– У меня нет семьи, – ответил Кепке, глядя на отражение командира в зеркале и чувствуя себя идиотом. – Моя семья – это бригада.

– А, бригада, работа… – многозначительно покивал Шеель. – Ты многое узнал за пределами работы?

– А ты, Ларс? – сощурился и заиграл желваками Кепке. – Может, ты построил дом, посадил дерево, научился играть на скрипке?

– Я провел много сказочных отпусков. А однажды совершил кругосветное путешествие. – Шеель не дал Кепке вставить и слова. – У меня был знакомый психиатр, он в конце концов сошел с ума, когда написал книгу, но мог свихнуться раньше, когда начал осваивать скрипку. Так он однажды протестировал меня: «Представь себе, что тебе шестьдесят пять, ты хочешь поразмыслить о своей жизни». Я хотел было ответить, но «псих» не дал мне этого сделать. Он сунул мне под нос таблицу с готовыми ответами, с готовыми, вот в чем подлость, и сказал, чтобы я дал оценки и выяснил для себя самые важные жизненные приоритеты. В таблице было все: и посаженные деревья, и игра на скрипке, и румяные дети, и крепкое здоровье, и много-много сказочных отпусков, все то, чего у меня никогда не было. И это меня так задело, что я во что бы то ни стало решил дожить до шестидесяти пяти и отметить в проклятой таблице честные ответы. «Лучшее время жизни я провел со своей семьей» – это нечестный ответ. «Я проводил со своими детьми, когда они были еще маленькими, столько времени, сколько я мог». Это тоже нечестный ответ. А вот что я отметил бы, так это то, что уже сказал: «Я провел множество сказочных отпусков. Я совершил кругосветное путешествие». Зачем я это сделал? Затем, что, по моему глубокому убеждению, кругосветное путешествие обязан совершить каждый человек.

– Начал ты, как говорят русские, во здравие, а кончил за упокой. Где логика?

– Логика во всем новом, в будущем, в обновлении. А прошлое – шелуха. Я свихнусь, если начну ворошить прошлое, уплачусь. Вот вам никогда не приходило в голову попросить прощения не за то, что было, а за то, что будет?.. Но вот, кажется, мы приехали.

И Ларс Шеель, заставивший в очередной раз переглянуться товарищей, вышел из машины.

Кепке ни с того ни с сего оправдал командира:

– У него впереди трудный разговор с бандитами. Он тренировался.

И снова почувствовал себя болваном.

Шеель осмотрел место предстоящей встречи и остался доволен. По сути своей это была закрытая с четырех сторон территория с одним выходом – через покосившиеся ворота. Здесь не было ни души, как на заводе холодильников, но вокруг этого места кипела работа. Отчетливо доносились усиленные громкоговорителями переговоры диспетчера и рабочих. Грохотали сцепки, свистели старые «кукушата» и ревели современные локомотивы. Это место называлось МЧ-3 и представляло собой железнодорожную нитку с двумя складами и рабочим вагончиком, огороженную по периметру железобетонным забором.

Шеель прошел пандусом, где стоял ржавый автопогрузчик, на площадку, заглянул на склад. Там ничего и никого, кроме груды поддонов и голубей, взмывших при появлении человека под крышу.

Ларс вышел наружу, спрыгнул на площадку и осмотрел ее, дойдя до ворот. Он искал стреляные гильзы. Это место показалось ему идеальной площадкой для разборок и засад. Здесь один выход, который легко можно блокировать грузовой машиной. Здесь грохот грузовых составов, за которым и со ста метров не расслышишь звуков выстрелов. Другой вопрос, стоит ли маскировать стрельбу, когда вокруг тоже стреляют.

И он нашел следы, которые подтвердили его правоту. Он походил на шерифа из американского вестерна, когда присел на корточки и поднял с пыльной дороги гильзу. На нем были остроносые ботинки со скошенными каблуками, джинсы с широким ремнем, клетчатая рубаха. В номере его дожидался деловой костюм, который он упорно тащил через две границы. Костюм хранился в специальном чехле, на плечиках, и фактически не помялся за время пути по бадахшанским тропам.

Гильза, которую он поднял с земли, когда-то была патроном калибра 5,45. Шеель отчетливо представил автомат, который перемолол 39-миллиметровый патрон: «АК-74». Неподалеку нашел еще несколько гильз. По крайней мере однажды здесь пролилась кровь. Кто-то по неосторожности попался в ловушку.

Не меняя позы, командир подозвал Крамера:

– Дитер, иди сюда. Осмотрись здесь хорошенько и приступай к работе. – Отметив время, добавил: – Возьми в помощники Мартина. У вас есть три часа. Машину с территории склада выгнать. Хорст и я посторожим снаружи.

Шеель подошел к машине, вынул из-под сиденья пистолет-пулемет и кивнул Кепке:

– Пойдем.

Хорст Кепке к этому моменту «дозревал», как и товарищи, оглядывая арену-склад, причем – глазами своего командира и с сопутствующим вопросом: все ли учтено, найдена ли середина. Если спросить у Шееля, тот скажет: «Преувеличить опасность – значит, рисковать вдвойне».

Вестервалле и Крамер прихватили с собой взрывчатку, провода, детонаторы. Водитель сел за руль и выгнал машину за пределы склада.

Прошло два часа. Крамер, уставший и вспотевший за это время, не скрывал, однако, удовлетворения на лице, которое не было достаточно мужественным для террориста:

– У меня все готово.

– Отлично, Дитер, – похвалил его Шеель. – Тебе придется остаться здесь. Не думаю, что наши визави догадаются проверить свою мышеловку, и все же. Найди укромное местечко. Что делать дальше, ты знаешь.

– Прихватите мне поесть, – сказал Крамер.

– Зачем? – удивился командир. – После переговоров мы сразу же закатимся в ресторан, там и поешь. Да, и вот еще что. Приберись здесь. Чтобы не было видно множества следов обуви, – акцентировал он. – Пусть они увидят следы двух человек. И пусть видят то, что мы им показываем: мы ни рыба ни мясо. И мы заставим противника немного понервничать. Приедем с опозданием.

…Спустя сорок минут к складу подъехал устаревший, однако не потерявший боевого вида «Ниссан Патруль». Дверцы открылись, выпуская четырех парней, вооруженных автоматами. В рубашках и майках с короткими рукавами, в черных джинсах и спортивных штанах, они вошли на территорию склада. После беглого осмотра складских помещений и территории старший доложил по телефону:

– На склад приезжала машина. Кто-то немного наследил здесь. Пара-тройка человек, не больше. Все сходится.

– Оставайтесь там.

Дитер Крамер в это время держал боевиков на мушке своего «хеклера». Он занял такое место, где походил на ласточку в человеческий рост или вампира в натуральную величину: на широкой балке перекрытия крыши. Его согнутые в коленях ноги, которыми он опирался о стойку, были параллельны подкосу. Стропильная система крыши маскировала его так надежно, что он позволил себе отсалютовать бригаде Сарацина двумя пальцами, поднесенными к брови. Он видел большую часть складского помещения и двора, включая ворота, в проходе которых словно застрял «Ниссан». Но больше всего Крамер, используя естественную маску, походил на паука в центре паутины. К нему сходились провода от трех взрывных устройств, установленных в разных частях склада. Он провел саперные провода к наблюдательному пункту так, что, по его же определению, и сам не смог бы отыскать.

Подрывную машинку он пристроил под откосом, ориентируясь на дыру в крыше, которая стала слуховым окном: он услышит сигнал если не через распахнутые настежь ворота склада, то через эту брешь.