Андрей Негривода - Человек войны Страница 5

– Ясно...

Да! Теперь Андрею действительно было ясно, что за «птица» этот сержант-инструктор. Да к тому же подтвердились и его сомнения-предположения – его друг Водяной не мог не знать этого вояку, потому что служил именно в эти годы и именно в этом отряде «водолазов». Филин нашел его однополчанина!

– За Речку поедешь со мной еще разок?

– Да как «С добрым утром!» – улыбнулся вояка. – Интересно же побродить по знакомым местам!

– Как тебя зовут, майор?

– Игорь Фролов.

– А позывной соответственно «Фрол»?

– Был и такой когда-то, – улыбнулся сержант еще раз. – Последний позывной – «Гюрза».

– Что так?

– Кусали мы больно.

– Понятно. – Андрей посмотрел на молчавшего все это время Жерарди и обернулся к сержанту. – Иди, сержант, собирай вещи, раз готов «прогуляться по знакомым местам». Сейчас 17.40... Жду тебя у входа в штаб ровно в 18.00.

Эх, как загорелись в этот момент его глаза!

– Разрешите идти, месье генерал?!

– Идите, сержант! – улыбнулся Жерарди. – Идите готовиться... Если месье капитан берет вас, то с этого момента – он ваш непосредственный командир! Свободны!

Как только за сержантом закрылась дверь, они оба, и генерал, и капитан, улыбнулись, услышав, как забухали по штабному паркету берцы бегущего человека.

– Ну как он тебе, Ален?

– А что можно сказать о грамотном и опытном профессионале, мон женераль? Он мой!

– Да я и не сомневался.

– Когда мы вылетаем, Паук?

– Завтра вечером, в 20.00, взвод лейтенанта Старкова должен присоединиться в Обани к другим подразделениям... В 21.00 в Афганистан вылетают четыре «Геркулеса». Всего – батальон десантников из Аяччо под командованием полковника Ла Грасса.

– Командира 2-го ПДП? – удивился Андрей.

– Полковник уже полгода как переведен в Обань, на должность заместителя начальника штаба, капитан... После афганской командировки он должен получить наконец-то чин «бригадного генерала».

– Ясно. Моя роль?

– Ты подчинен непосредственно полковнику, Ален... Ла Грасс был очень доволен, когда узнал, кто назначен его заместителем по разведке...

– Благодарю, мон женераль!

– Не за что, капитан... Ты уже давно «вырос» до этой должности...

– «Свой» взвод я смогу увидеть, надо понимать, только завтра, в Обани?

Жерарди хитро взглянул на Андрея, потом на свои часы на запястье:

– Отчего же? Свой взвод ты сможешь увидеть через пять минут после того, как выйдешь из штаба. В своей старой казарме.

– Так они здесь? – Андрей вскочил со своего стула.

– Уже примерно час, капитан.

– Разрешите идти, мон женераль?

Паук только улыбнулся:

– Мальчишка. Иди-иди! Поздоровайся с друзьями! О том, что ты вернулся, они еще не знают... Жду тебя завтра в 12.00! Свободен, капитан!..

Сегодня по штабному паркету только то и делали, что бегали взволнованные легионеры.

Сказать, что это была бурная встреча старых друзей – значит не сказать ничего! Андрею были рады все, но особенно его «аксакалы», с которыми он начинал свою службу в Легионе три с половиной года назад, да и те, кто пришел чуть-чуть позже: Стар, Вайпер, Водяной, Джамп, Гранд, Джагглер, Стингер, Флэш, этот неистовый осетин вообще носил его на руках минут пять, братья Кузнецовы – Оса и Тень, его спаситель в последнем задании Дизель, его протеже Кот. Да, в общем, все те, кто его знал раньше!

А уж каким сюрпризом была встреча Водяного и его, Андрея, «новобранца» Гюрзы!.. Оказалось, что старший прапорщик Павел Городецкий был штатным минером с позывным «Гром» в МОГ, которой в Афгане командовал... Да-да! Именно так! Майор Игорь Фролов, Гюрза!..

Такого жизненного поворота, такого сюрприза не ожидал никто, а уж эти-то двое и подавно!..

...Андрей не стал ничего скрывать от своих старых друзей из того, что с ним было, что случилось за весь тот год, что они не виделись – неудобно ему было заниматься «партизанщиной» перед людьми, которым, по сути, был обязан жизнью[4] . С юморком, с анекдотами, а как же иначе? Он рассказал им обо всем... И об охране «богатенького Буратины». И о том, что он, опытнейший снайпер, умеющий «валить цели наглухо» с 1000 метров, не попал в собственное сердце, в упор... И о работе грузчиком после перенесенных трех тяжелейших операций... И о том, как голодал две недели, работая в ресторане...

– Помните, как там в одесском анекдоте, пацаны? «Раздается как-то звонок в двери Сони Розенблюм. Она подходит к двери и спрашивает: „Кито там?“ А в ответ: „Тетя Соня! Тетя Соня! Там ваш маленький Изя сидит на догоге и кушает коговий кизяк!“ – „Да?! – отвечает Соня. – Так идите и скажите ему, чтобы он не наедался, потому что ми ского будем обедать!“»

Только...

В этот раз анекдот, рассказанный «со смаком», почему-то не вызвал обычного смеха. Все были суровы, как сфинксы, и только катали желваки на скулах. А Стар, его вечный «замок», который, будучи уже лейтенантом, принял от Андрея командование взводом, как эстафетную палочку, только и спросил:

– Что ж ты нам не позвонил, командир? Что ж ты, бля!.. Гордый, да?!

– Есть немного. Да и обошлось же все.

– А если бы нет?

– А вот тогда бы и позвонил! Надо же было бы хоть кому-то меня в гробешник упаковать, Паша!

– Упаковал бы я тебе сейчас в лобешник за такие вот дела, да промеж глаз твоих бесстыжих! – Стар нервно закурил сигарету. – Да только боюсь, подчиненные не поймут.

– Поймут! – подал голос Водяной. – Да еще и от себя добавят! За такую гордость бестолковую!

– И хорошо добавят! – прогудел Оса глухо. – И не посмотрят, что ты старший офицер и кавалер Почетного легиона! Братишкам можно!..

– Ладно, пацаны, че уж теперь... Проехали... И я не кавалер, Серега!

– Это ты эту сказочку кому другому расскажи, командир! – прорезался Тень, Кузнецов-младший то бишь. – Это я был твоим переводчиком, или забыл! Я и пацанам все рассказал «из первых рук»! А Стар, вон, на эту тему даже с Пауком как-то общался.

– Паук, между прочим, – опять заговорил Стар, – тебя, так же как и мы все, считает кавалером. Зря ты отказался, Андрюха. Зря!..[5]

– Да и хрен с ними, с орденами этими... – проговорил Андрей. – Я много от чего отказывался в этой жизни... Мне когда-то и Героя не дали, хотя и представление было написано, так что...[6]

Они, «аксакалы» взвода, просидели за коньяком до часу ночи. Пока захмелевшего с непривычки Андрея не увела с собой Мари. Она хотела попрощаться с ним. В тишине и уюте. Ведь... он уезжал на два месяца, и не на модные курорты, а на войну... А там может случиться всякое...

– Ты сейчас красивый и сильный, Андрей... Как тогда, три года назад, когда мы только познакомились... Я хочу запомнить тебя именно таким, Андрей, красивым и сильным...

25 ноября – 17 декабря 2001 г. Афганистан

«Берлога» Тора-Бора...

Как это частенько случается в армии, «Геркулесы», поднявшиеся в небо с аэродрома в Обани вечером 31 октября, приземлились через полчаса в Аяччо... Что-то там, в Афганистане, не сложилось по планам коалиционных войск, и вылет французов задерживался на неопределенный срок...

...Андрей в глубине души был рад этой отсрочке – все же, положа руку на сердце, год не в строю, тяжелейшие операции, вынужденная голодовка и тяжелый физический труд заложили «большую мину» под его здоровье. И он это понимал... Да и эта его совершенно безумная идея фикс лететь воевать в Афганистан вместе со своим взводом... Нет, он, конечно же, смог заставить поверить в него врачей, пройдя СПП с большим превышением норматива, но... Он-то сам знал наверняка, что сделал он это только на злости и упрямстве. И если бы не Мари с нашатырем и водой, то, кто его знает, чем вся эта его затея вообще закончилась бы...

Мари...

Он вспоминал о ней постоянно. Он вспоминал тот их последний разговор на аэродроме Обани, когда гул двигателей «Геркулесов» приходилось уже перекрикивать, надрывая горло.

...Эх! Видел бы кто тогда ее глаза!.. Грустные глазищи лани!.. Она так долго его ждала, целый год с момента их прощания, даже больше, и вот теперь... Всего-то через несколько дней ей приходилось опять с ним прощаться...

– Ты вернешься?

– Обязательно, Мари!

– Ален! Андрей!.. Это Афганистан!.. Там очень опасно!..

– Я буду беречь себя... Для тебя, капитан Савелофф!

– Обещаешь? Пообещай мне!

– Обещаю! Да и... я ведь теперь не командир взвода разведчиков-диверсантов, а простой штабной куратор...

– Ты не будешь сидеть в штабе! Я тебя знаю!

– Я вернусь к тебе, Мариша! Я вернусь, и мы поженимся! Хорошо? Подождешь меня еще немного?

– Хорошо. Я подожду еще.

– Я ненадолго, Мари. Эта командировка всего-то на два месяца!

– Да, я знаю... 30 декабря вы должны вернуться...

– Вот видишь!

– Но я очень боюсь за тебя!

– Не бойся. Там я уже бывал. Места знакомые. Так что...

– Все будет хорошо?

– Именно! Все будет хорошо!..

...Что-то давило и сжимало грудь Филина в том месте, где, наверное, находится душа... Что-то не давало ему покоя... Он понимал, что что-то сделал не так, когда думал об этой девушке, да только... Что?! Мари любила его, и в этом не было никаких сомнений – она уже давно не скрывала своих чувств ни перед кем. А генерал Жерарди, у которого капитан, теперь уже Мари Савелофф была личным секретарем, ее родной дядя, так уже давно намекал Андрею на то, что «лучшего мужа» для своей племянницы он и пожелать бы не мог... Да и Андрей... С большой теплотой и благодарностью относился к ней, за всю ту заботу, которой она его окружала в нелегкие для него времена все эти годы... Наверное, и он любил ее по-своему, эту белокурую красавицу с грустными глазами лани...