Михаил Нестеров - Возмездие. Никогда не поздно Страница 5

«Так Янов стал оператором двойного агента с оперативным псевдонимом Релизер», – мысленно подвел черту Жердев.

– Еще один вопрос. Ты подслушал наш с Биленковым разговор.

– Да.

– Я еще ничего не спросил, не перебивай меня.

– Извините.

– Разве мы с Биленковым говорили об убийстве полковника Джиганшина? Я что, назвал конкретную фамилию?

– Вы сказали о ликвидации безымянного полковника ГРУ на сленге. Вы были недовольны Биленковым, Биленков был недоволен вами: «Мне надо было его отпустить?» – «Не твое это дело – творить суд и расправу над полковником ГРУ». Я вспомнил только одну расправу над офицером Главного разведывательного управления, и он был в звании полковника.

– Какие еще выводы ты сделал из нашей беседы?

– К сожалению, вы быстро свернули ее, оставив Биленкова одного, и тот снова начал разговаривать со своим бейджиком.

«Похоже, так и было», – вспомнил Жердев, досадуя на свою несдержанность в разговоре с подчиненным.

– Хорошо, я понял. Слушаем дальше.

«Михаил Николаевич…»

«Да?»

«Мне неловко говорить об этом, но… я рассчитывал на вознаграждение».

«…Ты, случаем, не залез в долги?»

Жердев снова отметил беспокойство в голосе подполковника военной разведки, и снова это странное прищелкивание языком. Он не мог объяснить, почему его привлек этот отрывистый звук, как не мог оставить этот вопрос открытым, и снова обратился к Маевскому:

– Слышали? Ну, что это за звук?

– Ах, это… – позволил себе усмехнуться Андрей. – Янов бросает курить.

– Я это уже слышал.

– Он посасывает какие-то антиникотиновые конфетки. Они миндалем пахнут.

Жердев покивал. В своих размышлениях о прилипшей к зубам ириске он вплотную приблизился к разгадке.

– Хорошо. Слушаем дальше.

«У меня нет долговых обязательств. Я живу по принципу: не давай в долг и не бери взаймы».

«Мудро… Конечно, финансовый вопрос будет решен в самое ближайшее время».

Пауза. Жердев уловил в голосе Янова нотки нерешительности или сомнения. Иначе говоря, его последняя фраза воспринималась по-другому: « Возможно, этот вопрос будет решен».

Что ж, Янов был не очень острожен в выборе интонации, и это стало, наверное, переломным моментом в поведении пресс-релизера: как человек, он сделал выбор в пользу лучшего.

Но и Михаила Янова можно понять. Для разведуправления наступили не самые лучшие времена. Начальника ГРУ перестали приглашать на Совет безопасности (его проводил президент по понедельникам), финансовый поток ослабел. У Жердева сложилось впечатление, что «Аквариум» посадили на самоокупаемость, то есть ведение производства, при котором расходы покрываются собственными доходами. Самовыживание, одним словом. В этом плане военное разведывательное ведомство стало уязвимым, и подтверждение тому – сбежавшая на берег корабельная крыса.

– Да, я рассчитывал на вознаграждение, – подтвердил Маевский. – Своим окладом бывают довольны только святые на иконах. У меня есть гараж, но нет машины.

– Гараж «импортный», разумеется.

– Разумеется.

Если бы Янов пригласил журналиста для беседы в свой кабинет, если бы в углу кабинета высился сейф, в котором хранилась наличность, в том числе и в валюте, Жердев не узнал бы о предпринятых против него мерах. С этой мыслью он, стоя к Маевскому спиной, отсчитал пятнадцать тысяч долларов.

– На днях в автосалоне я видел новый «Форд-мондео». Думаю, пятидверный хетчбэк тебе подойдет.

– Речь идет о втором поколении «мондео», как я понял?

– Да.

– Можно сказать, эта машина в комплектации «Верона» создана для меня.

Жердев еще не отпустил журналиста, а в голове у него уже созрел план. Он почти догадался, кто молодая крыса в его опергруппе, и собрался вычислить агента ГРУ во время последнего, скорее всего, задания. В случае провала (Жердев был реалистом и не исключал такого исхода) или утечки информации стрелки можно будет перевести на Главное разведывательное управление, для этого достаточно будет доказать причастность одного из оперативников к военному ведомству.

Не успели затихнуть шаги Маевского за дверью, а Дмитрий Жердев уже связался с главой опергруппы – Виктором Биленковым.

Виктор Биленков с трудом представлял себе начальный этап вербовки по телефону, даже если телефонный звонок – короткий и содержит всего одно предложение: явиться на Лубянку, на Петровку, в «Аквариум», не важно.

Докладная записка Релизера на имя своего оператора не оставила последнему времени для тщательной проработки плана, и подполковник Янов, положившись на свой опыт, форсировал события: не прошло и суток, как он явился с рабочим визитом к Маевскому. И в ходе этого визита обронил связку ключевых слов: назавтра он запланировал беседу с Кравцом (конкретное имя, конечно же, не прозвучало, но прозвучал его «возраст»: он молодой, а Кравец был самым молодым из команды). Вот здесь Дмитрий Жердев допустил ошибку. Ему тоже стоило ускориться: собрать опергруппу и предупредить о провокационных шагах военной разведки. Нет, он не опоздал – просто Янов сыграл на опережение. То есть Жердев наверняка не знал о контакте Янова с одним из его подчиненных и мог выделить только одно: время упущено. Всего несколько часов разделяло две встречи – Янова с Релизером (имя агента Биленков не знал) и Жердева с ним же, и сбрасывать напористость Янова было бы ошибкой. В первую очередь Янов – оперативник, а с учетом его принадлежности к разведуправлению он – оперативно-тактическая единица, способная точно и быстро осуществлять практические задачи.

Биленков шел к Кравцу с одной целью – поговорить с ним начистоту, не будучи на сто процентов уверенным в его контакте с офицером ГРУ, расследующим убийство своего сослуживца. Но если выстроить всех оперативников в ряд и спросить, кто из них быстрее пойдет на контакт с ГРУ, Виктор, не колеблясь, ткнет пальцем в Кравца. И ответ был прост, хотя и завуалирован: иммунитет от уголовного преследования.

Биленков шел к Кравцу с фразой из разряда убойных: «Я все равно узнаю правду» .

Его внимание привлекла дрогнувшая на окне первого этажа занавеска. Это была «поклевка», и оперативник не мог не среагировать на нее. Почти в каждом доме, и уж точно в каждом дворе, найдется «наблюдатель», который не пропустит ни одного события в «зоне своей ответственности».

Квартира номер 61, автоматически определил он, бросив еще один взгляд на окно с пестрой занавеской. Кравец живет в квартире 71, на третьем этаже этой «хрущевки», окна выходят на другую сторону. Отлично!

Виктор вошел в подъезд, пропахший хлоркой, вытер ноги о тряпку и подумал о том, что теперь «белизной» будут пахнуть его ботинки. Нажав на кнопку звонка, он уставился в «глазок» и ждал, когда его с обратной стороны заслонит тень. Это случилось, когда он досчитал до пяти. И по этому резкому переходу от света к тени он точно представил, что произошло в прихожей. Хозяйка квартиры уже стояла у двери и смотрела в «глазок», потом резко присела, чтобы не выдать себя; а немного выждав, снова выпрямилась.

– Кто?

Биленков раскрыл перед «глазком» удостоверение оперуполномоченного внутренних дел. Еще пара секунд, и он увидел хозяйку квартиры: лет семидесяти, полная, с подведенными и крашенными в иссиня-черный цвет бровями, отчего лицо ее казалось бледным, а зубы темными.

Виктор разрешил ей взять корочку в руки и ознакомиться с ней поближе.

– Вам сколько лет? – спросила женщина.

– Двадцать семь.

– Для капитана вы слишком молоды.

– Я молод для подполковника. Но начальство ко мне не прислушивается. Можно задать вам пару вопросов?

– Проходите. – Она вернула удостоверение и посторонилась, пропуская оперативника в квартиру.

Биленков устроился за круглым столом, бегло огляделся и спросил:

– Давно живете здесь?

– С 1965 года, – быстро откликнулась пенсионерка. И добавила: – Въехала в новую квартиру.

– Она и сейчас как новая, – заискивающе заметил Биленков.

– Угощайтесь. – Хозяйка пододвинула ему вазу с дешевыми конфетами – вишневыми и лимонными, от которых у Виктора всегда ныли зубы и сводило челюсти. Мысленно повесив себе на грудь Звезду Героя, он буквально освободил «лимонку» от фантика, сунул ее в рот и надкусил. Ему показалось, что зубы сомкнулись на оголенных проводах… Он не мог испортить благоприятную обстановку, кроме того ему предстояло обратиться к «положительным качествам личности». А семидесятилетняя личность, казалось ему, проверяла его на вшивость. Во всяком случае, Виктор задался вопросом: почему эта жирная брюнетка к конфетам не предложила ему чаю или просто воды?