Андрей Ефремов (Брэм) - Блокпост-47Д Страница 5

Все бодро и с энтузиазмом соглашаются – физкультура так физкультура, и начинают разбредаться кто куда по прилегающей территории.

Некоторые идут затапливать баню и париться, другие отсыпаться после суточного наряда. Кто-то смотрит телик и видео. Часть бойцов с пошарпанной гитарой идут в штабной вагончик культурно отдохнуть, пообщаться, послушать новости по рации.

В штабе можно покормить выловленных в Бандитском озере черепах и устроить соревнование между двумя пойманными в степи ежиками.

Ежики проживают в большой картонной коробке, по дну устеленной свежей травой. Один ежик ушастый, у другого почему-то ушей не видно. Вероятно, породы разные. Оба мальчики и поэтому весьма агрессивно настроены друг против друга. Отношения, впрочем, как и у всего многонационального кавказского народа.

Болельщики радостно комментируют забавную драчку ежиков, в которой победитель, громко шипя, пытается прилюдно изнасиловать побежденного.

Между делом все краем уха слушают радиостанцию. Связист принимает и записывает информацию и ориентировки. Слушаются сводки федералов о потерях в личном составе и перехваты переговоров бандформирований: «Замочили трех ментов, возвращаемся на базу, доложи!»

Частенько на связь выходят бандиты, которые пересыпая свою речь грубой нецензурной бранью (ну, дикий, некультурный народ!), обрушивают на головы якутян проклятия и угрозы. Образованные якуты на великом и могучем им отвечают, что, мол, так и так, нехорошие вы люди, как вам не совестно, приезжайте, мол, сюда, поговорим, перетрем и т. д.

Экстремисты с радостью приглашение принимают: «Щас, приедем, твою маму то-то и то-то, ждите! Сукины вы дети!» В динамике слышен скрип зубов. И мало того, обещают над всеми якудза надругаться. Дальше – больше. Идет перечисление по всей родне, начиная от бабушек и заканчивая якутскими барашками.

На всех каналах, с интервалом в час или два, кто-то не то радостно, не то тоскливо, то ли вызывает, то ли просто так кричит на весь Северный Кавказ: «Й-о-о-жи-и-ик!» И создается такое впечатление, будто этот самый Ежик не то в тумане, не то в дурмане. На попытку узнать у неизвестного, что за ежика он вызывает, он строго и упорно молчит, соблюдая секретность радиопереговоров.

Этого «Ежика» многие ветераны по всей России вспоминают до сих пор. В последние годы Ежик куда-то запропастился. По старой памяти юмористы-неудачники пытаются имитировать по радио этот сверхсекретный позывной, но получаются жалкое подражание и пародия. Абсолютно не тот колор.

Из Кизляра дежурный по штабу «мобилы» посылает сигнал: «Ураган-111». Что в переводе означает: «Внимание, боеготовность номер один». Ему там гораздо виднее, чем постовым на вышках блока, что происходит в степи. Но, возможно, и войсковая разведка разнюхала, что где-то рядом продвигается отряд боевиков: всё-таки они решились надругаться над якутскими барашками. И такое бывает.

Пост начинает лихорадить. Старики через пару минут уже на своих закрепленных местах во всеоружии и, покуривая, наблюдают, как молодняк бегает, суетится, толкая друг друга, разбирает со стола в штабе стоящие на зарядке радиостанции, затем одновременно не может выскочить из дверей штаба.

Узкие двери вагончиков не дают возможности толпе протиснуться к своим кроватям, на спинках которых висят автоматы с пулеметами и разгрузки9.

Взволнованные, жаждущие горячего боя молодые организмы какое-то время пытаются попасть ногами в рукава и руками в штанины камуфляжной одежды.

Конечно, если бы начался внезапный обстрел, никто про наведение порядка в своем гардеробе и не подумал бы. А тем более не задавался бы вопросом: «А во что бы сегодня одеться?»

Наконец все на позициях – у бойниц на вышках и в окопах. Старшина отряда Сергеич с доктором Болеком деловито снуют по ходам сообщений и разносят цинки с патронами и ящики с гранатами:

– А кому гранаты?

– Патронтшыки имеются!

– Бери, бери!

– Не увиливай!

Владик Богомольцев, когда не спит, все продолжает точить на кого-то свой большой железный нож. Особые чистюли начищают обувным кремом высокие шнурованные черные ботинки. Через час-полтора изучения в бинокли и оптические прицелы голой степи все расходятся.

Жизнь на блоке продолжается.

Вечером, когда стемнело, возле поселка Сары-Су (это в десяти-пятнадцати километрах от блока) происходит бой. Слышна канонада, видны висящие осветительные мины. Судя по радиосообщениям, там хулиганят боевики в количестве ста штук. Обычно в такие моменты посторонние переговоры не ведутся, наступает режим радиотишины: болельщикам противоборствущих сторон интересно, чем же все это закончится. В отряде объявлена боеготовность за номером два, что означает: «Расслабьтесь, но не спите!»

Снайпер Сережа Васюков, подавая весьма положительный пример другим, и с полного, молчаливого одобрения командира, решает почистить свою винтовку. Устроившись удобно и со вкусом в своем кубрике на кровати, ставит напротив себя стульчик, разбирает любимое оружие, снимает и протирает оптику.

С помощью тряпицы и оружейного масла долго и тщательно чистит всю материальную часть. Иной раз прищурившись, даже спичечкой где ковырнет. И так это он все смачно делает, что просто хочется тоже взять свое оружие и так же, со смаком, почистить.

Доведенными до полного автоматизма движениями собирает все части в единое целое. Элегантным щелчком профессионально присоединяет прицел. Кладет винтовку на колени. Нежно, как талию любимой девушки, разок гладит деревянный приклад ладонью. Последним, заключительным штрихом Сережа загоняет магазин, передергивает затвор и нажимает на спусковой крючок.

Раздается выстрел.

У всех, находящихся в помещении, легкие наполняются пороховыми газами и одновременно выдыхается: «Во-бля-нах!!!»

Пуля калибра 7,62 пробивает две железные стены вагончиков, разрезает ровненько, как ножницами, простыню на пустой кровати местного прикомандированного милиционера-водителя Рапи в соседнем кубрике и со злости, оттого, что мало пролетела, расплющиваясь, застревает в стенке. У обалдевшего, оглушенного Сережи отвисает челюсть, и по настоянию командира он со своей любимой винтовкой моментательно отправляется жить на двое суток в окоп. Персонально по боеготовности номер два.

При этом Птицевский добавляет:

– А если у кого увижу гранату без чеки – отберу! И до конца командировки не отдам!

Из туалета возвращается дагестанец Рапи. Все на него смотрят, как на воскресшего из мертвых. Гордый аварец, польщенный общим вниманием, спрашивает у окружающей обстановки:

– Что за шумоток?

Окружающая обстановка разъясняет ситуацию.

Хоть у дагестанцев и не принято пользоваться нюансами «великого и могучего», Рапи, которому всегда не нравилось упоминание о «маме», все же выражается:

– Бляхмух! Второй раз от смерти ухожу!

Дело в том, что буквально два месяца назад семеро якутских милиционеров с местным водителем Костей Суворцевым всего в восьмистах метрах от поста попали в бандитскую засаду; в живых остался только один из якутян. В тот день, один из погибших, Костя, добровольно вызвался ехать вместо Рапи.

Светало.

Из динамика рации кто-то тоскливо выл:

– Йо-о-жи-ик!

Здесь хулиганов нету!

Ну, шта блинн’на?!

Тут надыть мозгами пораскинуть.

Воскресное утро. Выходной. С утра можно сходить на рынок в Дарго. В поселке тоже выходной, и население собирается на рынке, на центральной площади, с целью купить-продать что-нибудь друг другу. Да и Доктору нужно в село, местные звали лечить ребенка. Доктор – человек всегда востребованный. В любой передряге поможет не только своим, но и другим отрядам. Поселковые всегда безбоязненно обращались к нему за помощью и советом.

Желающих сходить сопровождающими уважаемого всеми Доктора, а затем на рынок, собралось десять человек.

Спустившись вниз по всем правилам, по одному, перешли железный мостик протянутый через речку. Прошли мимо остова подбитого и уже разобранного танка. Когда проходили двор местного школьного учителя по фамилии Фирдоус, тот, после приветствия, говорит:

Да вы не бойтесь, у меня вас никто не тронет.

Фирдоус с супругой аккуратно поливали водой из кувшина воткнутую в землю палочку, размером примерно с полметра. Никто из ребят на это не обратил внимания, но не такой человек Гаврил Герасимович, чтобы не выказать живой интерес. Женщина с улыбкой прояснила ситуацию:

Грецкий орех это, саженец.

Кто-то из омоновцев попросил у учителя попить водички. Тот взял в левую руку кружку, наполнил ее из родничка бьющего здесь же, прямо во дворе, студеной водой, переложил в правую и протянул кружку, ручкой в сторону просившего. Движения были, как в японском чаепитии, выверенными, быстрыми и отточенными. Гаврила, который с интересом наблюдал все эти непонятные действия, спросил Фирдоуса: