Кровавые жернова - Воронин Андрей Николаевич Страница 5

– Ни одной блондинки, – усмехнулся Ястребов.

Даже те, кто привык ходить с выбеленными волосами, покрасили их в черный цвет. Он прошелся вдоль очереди, заглядывая в лица. Что-то одинаковое светилось в глазах молодых мужчин и женщин, пришедших на пробу. Всем им хотелось стать знаменитыми, узнаваемыми, чтобы друзья и знакомые восклицали: «О, вчера я тебя видел по телевизору». Очередь двигалась медленно, запускали по трое. И стоило троим счастливцам исчезнуть за зеркальной дверью, как тут же остальные в очереди принимались обсуждать их шансы.

Ястребов в разговорах не участвовал. Ожидающие проб принимали его за служащего телеканала, присматривающегося к новичкам. Стоило Ястребову приблизиться к женщинам, они сразу широко улыбались, демонстрируя белоснежные зубы, а мужчины старательно делали вид, что не замечают его.

Дверь отворилась, и из нее вышли двое мужчин и молоденькая девушка, лет двадцати. Все грустные, с потухшими глазами. Даже не спрашивая, можно было понять, что пробу они не прошли. Им даже не оставили шанса, не попросили оставить координаты на всякий случай.

Коротко стриженный тридцатилетний мужчина, пахнувший одеколоном, грустно улыбался.

Сигарета дрожала в его пальцах, когда он прикуривал. Глаза его сияли добротой. Смотришь на такого человека, и хочется ему верить. Даже полицейские и служащие аэропорта теряют бдительность, встретившись взглядом с подобными типами.

"Наверняка закончил университет где-нибудь в Эквадоре, учил английский язык. Приехал в Штаты в надежде стать знаменитым.

А тут оказалось, что его английский никому не нужен, решил попробовать счастья на испаноязычном телеканале, и тут тоже облом".

Невысокая хрупкая девушка взяла парня под руку:

– Не повезло, – по-испански сказала она, – но в другой раз, может, повезет.

Ястребов дождался, пока парочка неудачников, желающих стать телезвездами, отойдет к старому потрепанному «Форду», и окликнул их:

– Извините, вы, кажется, проходили конкурс? – заговорил он по-испански без малейшего акцента.

Девушка оглянулась.

– Да, но нам не повезло.

Парень сжал ее ладонь.

– Вы работаете на телеканале?

– Почти. Но не на этом. Разрешите представиться: Жорж Алатур, – назвался именем своего покойного учителя Ястребов.

– Инесс и Хосе Гонсалесы, – сказала девушка. – Мы брат и сестра, – она настороженно посмотрела на Ястребова, не зная, как лучше с ним себя вести. То ли человек просто полюбопытствовал, то ли может предложить работу.

– Вы хотели стать ведущими, это понятно.

В вашем возрасте хочется стать знаменитыми.

– Не совсем так, – замялась Инесс, – мы просто хотели найти работу.

– Хорошую работу, – добавил Хосе. – Я работаю в пиццерии на кухне, а Инесс – официанткой в закусочной.

– Желание стать знаменитыми – это нормальное желание, – Ястребов скрестил руки на груди, – и я могу помочь вам реализовать вашу мечту. Вы же хотите появиться на экране, хотите, чтобы о вас знали все Соединенные Штаты?

– Это невозможно, – нервно засмеялась Инесс. – Сегодня я поняла, что никуда не гожусь, есть девушки куда красивее меня, куда обаятельнее. Конечно, я была сегодня не самой худшей, но я трезво смотрю на вещи, мне даже в первую десятку попасть невозможно.

– Возможно все, – убежденно произнес Ястребов, – главное понять, чего ты хочешь в этой жизни, а способ реализовать мечту найдется. Возможно, несколько другой, чем представлялось.

– Вы тратите на нас ваше время, – напомнил Хосе.

– Надеюсь, не зря. Пробы, в первую очередь пробы, – широко улыбнулся Ястребов. – Прежде чем показать вас своему продюсеру, я должен провести с вами пару занятий. Я знаю, что ему нужно. Продюсеры не просто смотрят кандидатов, еще до начала конкурса у них создается образ идеального ведущего. И если вы будете знать заранее, чего от вас ждут, шансы ваши сразу возрастают, – Ястребов сделал паузу. – Вы согласны?

Брат и сестра переглянулись. Предложение выглядело странным. В жизни редко случается, чтобы на улице подошел человек и предложил то, о чем ты давно мечтаешь.

– Вы сомневаетесь? Я могу обратиться к другим, – в тоне Ястребова не слышалось ни угроз, ни разочарования, а просто констатация факта.

– Когда можно начать? – вырвалось у Инесс, и она прикоснулась к иссиня-черным густым волосам, демонстрируя свою красивую руку.

– Прямо сейчас. Вы же готовились к пробам? Я поеду впереди, а вы следуйте за мной.

Не удивляйтесь, заниматься придется у меня дома, просто я не хочу показывать вас раньше времени на студии. Вы станете моим сюрпризом .продюсеру.

И, не дожидаясь, пока его спросят о чем-либо еще, Ястребов сел в свою машину. По дороге то и дело смотрел в зеркальце заднего вида. Потрепанный «Форд» следовал за ним, как приклеенный.

– Странный тип, – покусывая от волнения ноготь, произнесла Инесс. – Фамилия у него французская, а на француза не похож.

– Латиноамериканца он тоже мало напоминает, хотя и говорит без акцента. Я же говорил тебе, все у нас получится, – Хосе подмигнул сестре.

– Я боюсь, – честно призналась девушка.

– Чего?

– От него холодом каким-то веет.

– Это от волнения, у нас еще страх после проб не прошел. Ты, сестренка, у меня самая лучшая, самая красивая.

– Они так не думают, они этого не заметили, – вспомнила о неудачных пробах на телеканале Инесс.

Ястребов притормозил, свернул во двор, подъехал к самым воротам гаража, чтобы освободить место для автомобиля Хосе.

– Странно у вас здесь, сеньор Алатур, – осмотрелась Инесс.

Она на цыпочках пробралась по песку к черепу быка и прикоснулась кончиком пальца к отполированным блестящим рогам.

– Не обращайте внимания, это дизайнер придумал. Должно же мне что-то напоминать о моей родине. Я вырос на Гаити. Проходите в дом.

Ястребов осмотрелся. Соседей во дворе не было. В доме брат с сестрой почувствовали себя скованно. Жилище их благодетеля выглядело стильно и роскошно. Широкий кожаный диван, стеклянный журнальный столик, на нем стаканы литого стекла и ни одной книги.

– Присаживайтесь, – предложил хозяин.

– У меня все хорошо получается, – щебетала Инесс, – и произношение поставлено, и в кадре смотрюсь чудесно. Когда свою кассету показывала, они были в восторге, а села перед чужой камерой, и меня тут же сковало. У Хосе та же проблема.

– Вы не умеете абстрагироваться, – Ястребов устроился напротив гостей. – Вы не умеете расслабляться. Когда садишься напротив камеры, нужно забыть о том, что на тебя кто-то смотрит. Закройте глаза, – мягко повелел он брату и сестре, – устройтесь поудобнее. Диван мягкий, он успокаивает.

Инесс прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

– Ни о чем не думайте, ни о хорошем, ни о плохом. Прислушивайтесь к своему телу, к своим желаниям.

И вскоре Инесс показалось, что она не сидит в чужом доме, а лежит на воде, распластав руки. Тело ее ничего не весит, соленая морская вода удерживает на плаву.

– Мне хорошо, – прошептала девушка. – Боже, как мне хорошо!

– А вам? – поинтересовался Ястребов.

Хосе уже ничего не отвечал. Он провалился в забытье.

– Что вы чувствуете? – шепотом спросил Илья Ястребов, наклонившись к уху Инесс.

– Мне кажется, я плыву в океане.

– – Это сейчас пройдет. Вы должны раствориться в своих желаниях, забыть о том, что окружает вас, уйти из этого мира. Не пугайтесь, уйти лишь на время.

Веки Инесс дрогнули, на губах застыла улыбка, Ее волосы подрагивали на легком сквозняке.

– Вы слышите меня?

Инесс ничего не ответила.

Тогда Ястребов перешел к Хосе. Движения его сделались резкими, черты лица обострились.

Большим пальцем он приподнял веко парню. Закатившийся глаз чуть заметно дергался. Ладонь Ильи легла на лоб Хосе. Колдун ощущал, как его сила переходит к гостю, словно электрическая дуга пробежала между ладонью и лбом. Она жгла кожу, но он не убирал руку. Хосе прогнулся, он упирался ногами в пол и затылком в спинку дивана. Тело его сделалось твердым, как дерево.