Инфер 2 - Михайлов Дем Страница 5

Звенящие от переизбытка чувств голоса я услышал издалека. В переплетении кишкообразных проходов звуки прилетали издалека, но уже искаженными, слов не разобрать, но вот эмоции… тут ярость, злость, страх, бешенство, беспомощность, уже не скрываемая истерика – все это круто замешано и усилено криком. Я чуть ускорил шаг, заранее растягивая губы в злой усмешке – вот, сука, уверен, что и это дерьмо напрямую связано со мной.

Первые слова я разобрал, когда миновал последний перекресток и взбежал по пологому склону, образованному упавшей плитой межэтажного перекрытия.

– Матушка! Он убивает нас! Он поработил нас! Угрозы! Боль! Страдания! Смерть! Вот то, что он принес с собой! Ничего светлого! Ничего святого! Эта тварь с железной шкурой просто убийца! Кровопийца! Он убил команданте Педро! Он! Он убил! И не только его!

Еще через пять шагов я уже не только слышал, но и видел происходящее пред очами внимающей системы. Там стояло трое. Один в том состоянии, что сейчас плукс в клетке – вроде еще ничего, энергии и сил хватает, но уже пошел какой-то внутренний надлом, ослабление. Но стоял он уверен, заняв позицию чуть впереди двух подпевал – парня и девки помоложе. Вся троица одета примерно одинаково и, что примечательно, выглядят они не то чтобы богато, но в здешних туземных реалиях кажутся неплохо прикинутыми. Чистые футболки, шорты с ремнями, ножи, за плечами старшего винтовка, для чего-то спрятанная в богато украшенный плетенный чехол. На ногах у всех не яростно ненавидимые мной шлепки или тапочки, а крепкие ботинки с высоким голенищем и на толстой подошве – идеальная обувь для блуждания по джунглям. У парня позади вместительный рюкзак, плюс у каждого по мачете – и сразу видно, что над стандартными здесь тесаками неплохо поработали, чуть сточив лезвия, увеличив рукояти. Перед системой стояла группа. По старой памяти я был назвал их низушками-полуросликами. Деловитые, работящие, знающие, где и как обойти систему, и потому преуспевающие. А здесь, с этой до блевоты податливой Управляющей, что в прошлом имела дело не с бесправными добровольно низшими, считай, рабами, а с квалицированной рабочей силой, имеющей немало гражданских прав… в этих условиях подобные им более чем успешны. И как только возникла угроза их благостному существованию, и – что самое главное – свободе, они тут же помчались сюда, явно уповая на свою репутацию работяг.

– Мы никогда не подводили тебя, Мать! – орал широкоплечий лидер группы, для убедительности стуча кулаком себе по ладони. – Мы каждый день выполняем минимум по два задания! Мы рубим деревья, таскаем камни, сжигаем мусор, убиваем ядовитых насекомых. Мы делаем все, что ты велишь! И мы счастливы! Мы истово трудимся тебе во благо!

– Трудимся! – поддакнула девка и, убрав руку за спину, показала в пространство средний оттопыренный палец. – Мы любим тебя, Матушка! – ее кулак трансформировался в кукиш.

Закашлявшийся от смеха парень повторил ее жестикуляцию и, почти не скрывая глумливость, проблеял:

– Мы любим тебя, Матушка! Любим!

– Всей душой! – подпела девка и, подняв руки, грациозно потянулась, напрягая подтянутое подкачанное тело.

– Этот человек – зло! Команданте Оди должен уйти, Матушка! Поверь нам! Он уже убил многих, и это не закончится до тех пор, пока он не убьет всех твоих детей! Изгони злодея из созданного тобой рая! Он как бешеный дивинус, что жаждет только убивать! Мы молим тебя, Матушка! Молим!

Если Управляющая и отвечала им, я это не видел – здесь система общалась только прямой отправкой текстовых данных в глазные чипы.

– Посмотри, что он творит! Он уже порушил навесы, срубил тенистые деревья. Наш навес! – лидер группы сорвался на дикий визг разъяренной свиньи, лишившейся родного хлева. – Он приказал снести наш обжитой навес! С сеткой от комаров, с любовно сколоченными постелями, с полочками под потолком. Он лишил нас дома! И почему?! Потому что мы слегка ошиблись в свое время, построив навес так, что он лишь слегка мешал твоему благостному взору?! Ты позволила нам там остаться! Ты разрешила! А он… он даже не стал слушать нас! А его помощник – узкоглазая долбанная обезьяна! – ударил меня в лицо, когда я открыл рот для робкого протеста! Они только пришли – и уже хозяева! А ведь они – людоеды! Наверняка людоеды! Им каждый день сырое кровавое мясо подавай! Мужчин съедят, а женщин изнасилуют – и тоже сожрут! Твари! Они прикончат нас, Матушка! Не обрекай нас на смерть своей терпимостью!

– И они оскорбляют тебя, Матушка! – торопливо заговорил парень, получив толчок от стоящей рядом девки. – Он сказал – ты фальшивка! Ты ненастоящая! Говорит, что ты ложная Мать! Говорит, что ты глупая! Он богохульник! Богохульник!

– Богохульник! – поддержала его подкачанная девушка.

Так ли это, команданте Оди?

Еще бы ей не спросить – оставив клетку в конце прохода, я бесшумно преодолел оставшиеся метры и последние пару минут стоял впритык к спинам недовольных, с интересом слушая их обвинения.

– Мне посрать, – буркнул я, произнеся эти слова прямо в ухо девки и зло клацнул зубами.

С заполошным перепуганным визгом та шарахнулась в сторону и упала в воду, распугав мелких рыбешек. Забившись, отталкиваясь ногами, он поползла прочь, не сводя с меня диких расширенных глаз. Очнувшийся парень – этот тормознутый ушлепок уже раздражал – с коротким блеянием тоже отпрыгнул примерно сантиметров на двадцать и задумчиво затих, пребывая в замешательстве.

– Ты точно не бог, – добавил я, поверх головы повернувшегося ко мне лидера рабочей группы глядя на помятый стальной шар. – Ты… машина. Искусственный разум, управлявший гигафабрикой. И не больше того.

Все твои утверждения верны, команданте-мерсенарио Оди.

Опустив глаза ниже, я с широкой усмешкой произнес, вколачивая каждое слово в мозг трясущегося упыря передо мной:

– Я убивал и буду убивать. Но… я не понял… ты назвал меня насильником и людоедом? – подавшись вперед, я заглянул в покрытое бисеринками пота скуластое лицо. – Да?

– Я… это…

– Вы идите, – улыбнулся я и качнул головой в сторону выхода. – Идите…

– Сохрани и оборони, – забормотал лидер группы, для чего-то тяня ко мне дрожащую руку. – Сожмем ладони в братском рукопожатии и пред очами Матери поклянемся жить в вечной дружбе и сог-гласии…

– Идите, – повторил я, отступая на шаг и отворачиваясь. – Идите…

– А-а-а-а… – тонко затянула продолжающая лежать в воде девка, смотря, как я снимаю с пояса передатчик.

Дура думала, что я собираюсь включить его и отдать страшный для них приказ? Она ошиблась. Все это время – как только я подошел ближе – передатчик уже был включен на прием. Каппа слышал каждое слово, а теперь мне надо дать лишь общие указания… конкретику мечник придумает уже сам.

Когда я вернулся, неся с собой клетку, троица уже была у дальней стены и, скребя по ней жопами, смещалась к выходу.

– Мы отдадим все, команданте! – прозвучало молящее из коридора. – И мы покаемся! Мы рабами будем! Рабами будем!

Рабство – неприемлемо.

Я промолчал. Я мерно и спокойно дышал, отсчитывая секунды. И спустя пару минут, когда убегающие ушлепки уже были за пределами храма, я снова заговорил.

– Каппа, – обронил я в передатчик. – Эти…

– Я понял о ком ты, лид.

– Они хотят делиться… и много работать нам в помощь. Бесплатно.

– Да, лид.

– Их старший…

– Да, лид.

– Я слышал, он неудачно упал. И выбил себе зубы…

– Я тоже слышал, лид. Еще он сломал себе обе руки и отрезал при падении по мизинцу на каждой ладони. И надо же ему было напороться языком на торчащее из земли лезвие… почти отрезал.

Команданте Оди. Я уловила завуалированную угрозу в адрес Кортеса Маруне?

– Иногда Каппа – настоящий провидец, – буркнул я.

Сведения о подобных умениях –

ложны или же основаны на заранее получаемой извне важной информации.

– Я пришел поговорить. О многом.

Дополнительное задание выдано. Проверь интерфейс, команданте Оди.