Свинцовые сумерки - Александр Александрович Тамоников Страница 5

прямо в тыл к врагу. Времени для пробных вылазок у нас нет, надо действовать решительно и быстро. Есть сведения, что немцы готовят срочное наступление, стягивают силы и сооружают новые узлы обороны. Их надо опередить, добыть данные, чтобы наши воздушные силы могли нанести удар и разрушить германскую оборону. Выбирай несколько маршрутов туда, несколько обратно. Нам не только надо проникнуть в тыл врага, но и еще вернуться с добытыми разведданными, а для этого нужно провести подробную картографию местности. От передовой через укрепления фашистов пройти три населенных пункта, если понадобится, то и дальше от оборонительных рубежей углубиться в тылы, пока не поймем, сколько и где расположено техники и личного состава. Даю час времени на выполнение задачи, а я пока получу довольствие. Без еды голова плохо работает. Ты ел сегодня?

Воробьев покрутил головой и покосился на Миньку, громыхающего ведром на очередной пепельной куче. Под строгим взглядом командира признался:

– Я весь паек ребятишкам раздал. Они лебеду едят, товарищ капитан, запасов нет никаких. Да и малые совсем, не умеют еще кухарничать.

Шубин вздохнул, глядя на тонкую шею Коли, его бы самого сначала откормить. Как преодолеет парнишка десятки километров? И не просто пойдет гуляючи, а где бегом, где по-пластунски на брюхе надо добираться до укрытия. Но в глазах у юного солдата было что-то такое, отчего понимал опытный разведчик – пройдет и не скажет ни словечка жалобного, такая в хрупком теле сила духа.

Оставив нового подчиненного наедине с картой, Глеб зашагал обратно, на ходу обдумывая детали предстоящей вылазки. Снаряжение – гранаты, фонари, сухой паек на двое суток, бинокль, плащ-палатка на случай, если операция затянется и придется провести ночь в лесу. Оружие бы покомпактнее, с винтовкой, которой сейчас вооружен красноармеец, точно не в разведку идти. Трехлинейка хороша в дальнем бою, прицел дает точный, пули летят по нужной траектории, можно потом штыком добить противника в рукопашной схватке. А вот для разведки оружие слишком тяжелое и громоздкое. Когда пробираешься лесными тропами или надо быстро снять часовых, то пригодится маузер или хороший наточенный нож, чтобы без единого звука прорваться через охрану немецких узлов обороны.

– Шубин! Глеб! – кто-то окликнул его сзади, и сразу же разведчик попал в крепкие объятия.

За плечи его держал сержант Авдей Злобин, который еще во время первых вылазок Шубина в тыл врага работал в штабе на должности переводчика. Глеб отлично помнил сержанта, тот несколько раз участвовал в допросах языка, переводя путаные речи пленного офицера. Он тогда приглянулся разведчику своей открытостью, добродушием и совсем не соответствовал своей фамилии: угощал махоркой, чайной россыпью, сушками, показывал фотографию крошечных девочек-близняшек, что родились в далеком Ленинграде за пару месяцев до его призыва. Не стесняясь мужской компании, касался губами чернильных отпечатков маленьких пальчиков на желтом листке письма от жены. И мечтал вслух: «Закончится война, я отведу своих девчонок в зоопарк, а потом покатаю по заливу на лодке. Сказки на ночь им буду читать на английском, вырастут, тоже в иняз пойдут учиться, будут, как отец, переводчицами. Мальчишку еще надо нам, а лучше троих! У меня жена ребятишек любит, она – воспитательница в детском саду». От его мечтаний вслух о мирной обычной жизни суровая война, казалось, неожиданно отодвигалась куда-то далеко, на несколько секунд у военных теплело в груди от мыслей о родном доме и семье, будто вот-вот и вернутся они назад к мирной жизни.

Но армия Гитлера наступала, бои шли каждый день, в той кровавой круговерти Глеб потерял связь с мечтательным переводчиком. И вдруг такая неожиданная встреча, которая и Авдея Злобина обрадовала донельзя – все же удача встретить однополчанина посреди страшной войны! Шубин тепло поздоровался и обнялся с приятелем, удивленно посматривая на изменившегося однокашника. Вместо пухловатого улыбчивого молодого мужчины перед ним стояла тень прежнего Злобина: худой, с полностью седой головой, осунувшимся лицом с огромным шрамом через всю щеку.

Сержант вдруг прищурился:

– Так, товарищ капитан разведки, если ты здесь, то значит, фашисты что-то задумали, готовят серьезный ход. Разведка просто так на линии фронта не объявляется, – и вдруг горячо сжал руку, глаза его налились решительностью. – Глеб, включи меня в разведгруппу. Ты же знаешь, я немецким владею, карты знаю, радистом могу быть, шифровальное дело освоил.

Сержант потянул Шубина за рукав подальше от здания штаба, рядом с которым сновали люди. Строились новоприбывшие, каптенармус с одной рукой в перевязке суетился у мешков, которые разгружали из рыкающего «зилка». Авдей, казалось, ничего не замечал, он, уставившись в одну точку, заговорил:

– Беда у меня, Глеб. Ранение получил, меня в госпиталь отправили, потом в тыл на восстановление, потом обратно. Со всеми этими перевозками, переездами письмо меня не могло найти. Страшное письмо. – Злобин достал из портсигара самокрутку и, прикурив, жадно вдохнул густой дым. – В тыл с фронта похоронки приходят, а мне из тыла прислали. Погибла жена и доченьки мои, разбомбили немцы состав с ними, который в эвакуацию их вез. Я как прочитал, так тоже умер, вроде живой, а внутри мертвый. Не хочу жить, Глеб, вернее, не хотел. Думал, на передовую попроситься из штаба, не берут с ранением, уже планы строил, как в штрафбат загреметь, чтобы или я фашистов, или они меня. Как вдруг тебя встретил. И сразу понял – вот, вот как я могу пользу принести! Глеб, возьми меня к себе в группу, стрелок из меня плохой, а вот разведчик выйдет хороший. Немецкий знаю, если возьмем языка, то сразу сможем допросить, в штаб тащить не придется.

Шубин с сомнением покачал головой, такой напарник был бы идеальным, но вот отпустит ли Ростов Злобина с ним в опасную вылазку, ведь переводчиков в штабе всегда не хватает – редкая специальность. Он предложил сержанту:

– Вот что, давай напиши рапорт, я тебя с собой взять готов. Только отдашь его генералу Ростову вечером, когда я с докладом к нему приду. Сейчас составляем маршрут проникновения в немецкий тыл, план действий и сроки выполнения поставленной задачи. Если командир даст добро, то ты пойдешь с нами. Я пока получу амуницию и харчи, в восемнадцать ноль-ноль встречаемся здесь у штаба.

Злобин пронзил капитана тяжелым взглядом:

– Я не подведу, капитан, так и знай. Ты мне сейчас помог понять, как мне дальше жить. Как принести пользу Родине и людям, а не штаны в штабе протирать.

Они снова пожали друг другу руки в знак договоренности, и Глеб поспешил дальше по своим делам. День его ждал тяжелый – хоть и снабжалась