Сокровище антиквара - Бушков Александр Александрович Страница 5

– Отдал…

– А продавец еще в пределах досягаемости?

– Да, в принципе… А что?

– Сколько вы ему заплатили - секрет, или?

– Триста тысяч. Ну, понятно, не долларов…

– Все равно, - сказал Смолин сумрачно.- Дело ваше, но лично я этой сабелькой… фуфлом этим преохался бы продавцу по хребтцу. И не раз. Можно вдоль, можно поперек… Нельзя же так… В конце концов есть некая профессиональная этика…

Он, конечно, самую чуточку лукавил душой. Не видел ничего особо скверного в том, что порой набитому бабками лоху впаривают откровенное фуфло, да и сам этим не единожды грешил - все ж таки это не пенсию у бабульки выжуливать, лохи для того и существуют, чтобы их стригли. Но сейчас он в качестве хорошо оплаченного эксперта обязан был посочувствовать облапошенному клиенту, на манер хорошего венеролога.

«Не наша работа, - подумал он. - Что-то не помню я у наших умельцев такой сабельки… да для наших и позорно было бы такое фуфло лепить, наши изящнее работают…»

– Фуфло?

– Полное и законченное, - кивнул Смолин.

– И вы это вот так, с ходу определили?

– Я профессионал, - сказал Смолин. - Хотя, разумеется… За тысячу долларов вы имеете право на подробнейшие разъяснения… Начнем с того, что ножны - натураль-нейший новодел…

Багров прервал:

– Насчет ножен так и говорилось…

– Ну, хоть в чем-то вам сказали чистую правду, - пожал плечами Смолин. - А что до остального… Эфес сделан вчера-позавчера, хотя и качественно. Я не могу вам объяснить в технических терминах и гладких фразах, почему он поддельный. Я просто-напросто вижу издали, что это фуфло. Когда за двадцать лет через твои руки прошли сотни клинков, такие вещи начинаешь видеть… Я не знаю, звучит ли это для вас достаточно убедительно…

– Звучит, - с кривой улыбочкой заверил Багров. - Я понял. Вы профессионал, и вы умеете отличать фуфло от подлинника… Что еще?

– Эфес делал хороший мастер, но о правдоподобии он ничуть не заботился, - сказал Смолин. - Верно, вот тут, справа и слева, мы видим гербовые щитки. Два герба. А так не должно быть. Хотите кратенькую лекцию о польских гербах?

– Давайте.

– Практически во всех остальных странах у каждой благородной фамилии был свой герб, - сказал Смолин. - В Польше обстояло как раз наоборот. Там было примерно восемьдесят с лишним базовых, так сказать, гербов. Один и тот же герб мог принадлежать нескольким фамилиям, иногда десятку-двум. Наверное, не стоит копать слишком уж глубоко и объяснять, почему так исторически сложилось?

– Не надо. Суть я просек.

– Здесь два базовых герба, - сказал Смолин. - Два одновременно. Такого быть не могло. Нигде, никогда, ни за что. Это полностью противоречит старым польским традициям. Так никогда не делали. Один - встречается и нередко. Но два базовых герба одновременно… Чушь собачья. То ли мастер в истории и геральдике был не силен, то ли цинично ухмылялся под нос, когда блудливыми рученьками это творил… Бывали соединения гербов, конечно - в других странах и по другим причинам. Вот, посмотрите.

Он достал свой серебряный портсигар и придвинул его к Багрову. Тот взял, присмотрелся - сразу видно, ничегошеньки не понимая.

– Герб разделен продольной чертой на две половины, - сказал Смолин не особенно и менторским тоном. - Слева три сосны на горе, справа кораблик. Сверху корона о семи зубцах, то есть дворянская. В германском гербовнике тысяча семьсот третьего года издания они еще присутствуют по отдельности. Сосны на горке - герб Рейнвальдов. Кораблик - герб Вейхеров. Портсигар изготовлен в конце девятнадцатого. Самое вероятное объяснение - фамилии к тому времени успели породниться. В таких случаях гербы сплошь и рядом соединялись. И не только в Германии. Есть английский герб, где в результате браков и отдельных гербов собралось штук семьдесят - занятное зрелище, глаза разбегаются. Но в Польше ничего подобного не было… Циничным шутником был наш мастер… И наконец… - он вытащил из ножен клинок примерно с ладонь. - Вот это клеймо. Я не буду пускать вам пыль в глаза и врать, что знаю наизусть все германские оружейные клейма. Нет необходимости забивать себе голову, есть отличные, подробные справочники, их у хорошего антиквара куча. Но это клеймо, рыцарский шлем, я знаю прекрасно, потому что оно встречается очень часто. Это «Киршба-ум и Бремсхей» из Золингена. Начали это клеймо ставить в восемьсот пятьдесят восьмом, а перестали уже через пятнадцать лет, в восемьдесят третьем, когда фирма слилась с другой золингеновской фирмой «Братья Вайерсберг». С тех пор рыцарский шлем хоть и присутствовал на клинках, но непременно с буквами WKS, либо в сопровождении профиля человека в короне, либо, по третьему варианту - рыцарский шлем, голова в короне и буквы WKS. А это, - он коснулся пальцем клейма, - стопроцентный «Киршбаум и Бремсхей».

– Тысяча восемьсот пятьдесят восьмой?

– Вот именно, - сказал Смолин. - А поэтому отсюда автоматически проистекает, что к полякам в семьсот девяносто третьем году никак не мог попасть клинок, изготовленный самое раннее через шестьдесят пять лет после бунта… Кстати, надпись несомненно сделана не вручную, а гравировальной машинкой… каких в восемнадцатом веке просто-напросто не существовало. Короче говоря, перед нами - стандартный армейский германский клинок, изготовленный в промежутке меж восемьсот пятьдесят восьмым и восемьсот восемьдесят третьим… украшенный современной надписью и современной работы эфесом. Такое вот заключение. Разумеется, если вам нужно, я могу вам привезти каталоги оружейных клейм, другие источники, иллюстрации подобрать…

– Не нужно, - хмуро сказал Багров. «Ну и ладушки, - подумал Смолин. - Думается, штуку баксов я и так отработал по полной…

Как дети малые, честное слово, - размышлял он с легким злорадством и несомненным превосходством. - Серьезный бизнес у человека - инвестиции в высокие технологии. И на этой делянке он шагу не ступит без экспертов, адвокатов, консультантов и прочих консильери. А вот в антиквариат они, все эти крутые, лезут наобум, полагая, что там все просто и собственным умом справятся…»

– У меня и экспертное заключение есть… - сказал Багров.

– Интересно было бы взглянуть, - сказал Смолин.

Собеседник проворно извлек из ящика стола лист бумаги в прозрачном файлике: печатный гриф некоего учреждения, подпись, печать…

Уже в следующую секунду Смолин опознал подпись и, должно быть, не удержался от брезгливой усмешки. Багров быстро спросил:

– Так это что, одна шайка?

– Нет, что вы, - сказал Смолин, бегло пробежав очередное, бог весть которое по счету, словоблудие Перепела. - Автор этого опуса, скажу вам по секрету, чересчур невежествен для того, чтобы быть принятым в любую мало-мальски серьезную шайку… Господин Перепел-кин просто-напросто классический невежа. Полагающий, что если он тридцать лет назад получил ученую степень кандидата искусствоведения, то в антиквариате разбирается круто. На деле, признаюсь, шантарская антикварка мнение господина Перепелкина никогда не берет в расчет… Ну конечно, его любимый оборот… «Предмет представляет значительную историческую и культурную ценность»… Самое печальное, что он всегда сам верит в то, что пишет - и эти бумажки ляпает за смешные копейки… Поверьте, все обстоит именно так, как я вам излагаю. Мы над ним подшучивали в свое время, приносили откровенное фуфло и получали такие вот ксивы… но это уже давно приелось, его оставили в покое…

Пожалуй, сказано было все. Смолин поднял голову, послал финансовому воротиле крайне выразительный, красноречивый, недвусмысленный взгляд: мол, какого тебе еще рожна надобно, старче? Все обговорили…

Багров, похоже, понял правильно.

– Ну что же, с этим все, - он неприязненно покосился на клинок и творение Перепела. - Это все очень убедительно, у вас репутация профессионала, я навел справки… раньше бы их навести… да что теперь… Но деловой разговор у нас с вами, Василий Яковлевич, только начинается.

«Интересно, - подумал Смолин, решительно не представлявший, в каком же направлении разговор теперь двинется. - То-то гонорар за консультацию оказался таким крутым. Не швыряется попусту деньгами долларовый миллионер, тут что-то посерьезнее и посложнее…»