В. Яблонский - Новый передел Страница 50

Родион рванул молнию на барсетке и нащупал заветную рукоятку. Он вытащил револьвер и снял его. предохранителя. Большим пальцем взвел курок.

Заметив в руке Серебрякова оружие, парень с ножом кинулся вперед, вероятно, надеясь зарезать противника прежде, чем тот сможет воспользоваться револьвером.

Прицелиться Полтинник уже не успевал, поэтому выстрелил прямо от бедра, куда-то в ноги. Уши заложило, барабанные перепонки едва выдержали грохот. Закричав что-то, противник навалился на него. Родион левой рукой перехватил занесенный над ним нож и, приставив ствол револьвера к подбородку нападавшего нажал на курок.

Серебряков зажмурился, так как кровавые брызги полетели во все стороны. Обмякнув, противник тяжело рухнул на пол.

Полтинник перешагнул через труп и прицелился о второго. От удара кулаком в кадык тот все еще не мог отдышаться, судорожно пытался сглотнуть и, вытаращив глаза, что-то шипел. На губах его пузырилась пена.

Больше Родиону стрелять не хотелось.

— Стой! — крикнул он. — Опусти руки! Опусти, или я стреляю! Я не хочу убивать тебя!

Тот лишь глухо зарычал и выхватил снабженную глушителем «беретту». Полтинник, оскалившись, нажал на спуск, опередив врага лишь на секунду. Пуля попала тому в грудь, и он завалился навзничь. И тут же с пола раздался негромкий хлопок.

Свинец взвизгнул у Родиона над ухом. Он матюгнулся, присел и выстрелил в ответ. Пуля угодила лежавшему в бок, но и на этот раз не вывела его из строя. Приподнявшись на локте, он пытался прицелиться. Серебряков догадался, что его противник — в бронежилете, и послал следующую пулю ему в лицо.

В ушах звенело, пороховой дым противно щекотал ноздри.

Где-то за дверьми послышалось:

— Милицию вызывайте! В подъезде бандиты!

Полтинник рванулся к лифту, но потом, передумав, побежал по лестнице. Перепрыгивая через две-три ступеньки, стал спускаться. Щека пульсировала, но кровь вроде остановилась.

На втором этаже он избавился от спасшего ему жизнь револьвера. Тщательно обтер рукоятку, чтобы уничтожить отпечатки пальцев, и швырнул оружие в мусоропровод. Возможно, менты и найдут волыну, но на это наплевать. Главное, чтобы его не прихватили со стволом в руке сейчас. Тогда уж точно не отмазаться.

Выбежав на улицу, Родион пересек двор и шмыгнул в какой-то переулок.

Укрывшись в кустах, он в изнеможении опустился на землю. Первым делом решил связаться с Варягом. Достал свой мобильник и выругался — дисплей был разбит во время драки. Тут его внимание привлек куривший неподалеку подросток. Мальчишка явно прогуливал уроки и поглядывал на невесть откуда взявшегося мужчину с подозрением.

Полтинник поманил пацана пальцем:

— Иди сюда. У тебя сотовый телефон есть?

— Ну. Только…

— Плачу пятьсот рублей за звонок. Вот деньги, смотри!

Когда Родион закончил рассказывать, они уже зыехали за город и неслись по шоссе, удаляясь от Москвы.

— Как ты себя чувствуешь? — оторвавшись от дороги, посмотрел на молодого человека Варяг.

— Нормально, — с деланой бодростью ответил Полтинник, — знобит только немного…

Варяг заметил, что парень действительно лязгает зубами.

— Может, все же сначала в больницу?

Серебряков понимал, что визит к врачу нежелателен и Варяг предлагает ему это, искренне опасаясь за его здоровье. Он покачал головой:

— Обойдусь. Порез пустяковый. Просто перетрухнул сильно. Не ожидал, честное слово, расслабился. Ведь все шло так хорошо! И с украинцами дела провернули, и с Любарским связались. Все как задумали…

— То-то и оно, — вздохнул Варяг, — кому-то это очень не понравилось. Увидели в нас конкурентов. Похитили Машу…

— Да вы что? — Родион подскочил на сиденье. — Не может быть!

— Может. Убит мой человек и еще одна девушка.

— Вам еще не звонили? Раз похитили, значит, будут выдвигать условия.

— Нет, не звонили… Ты устал? Потерпи, немного осталось.

— Куда мы едем?

— Ко мне на дачу. Она в лесу. Там тихо, можно спокойно отлежаться. Есть аптечка, я обработаю твою рану.

Вскоре они подъехали к находившемуся в глубине леса дому. Варяг посещал его редко, так как дела требовали его постоянного присутствия в Москве.

Ворота открывались автоматически, и Варяг заехал во двор, не выходя из машины. Он помог Серебрякову выбраться из салона и проводил в дом. Первым же делом промыл его рану и обработал ее.

— Действительно ничего серьезного, — заметил он. — Хотя, если бы он ударил на сантиметр пониже, мог бы зацепить артерию. Ты говоришь, у одного из них был пистолет с глушителем?

— Да, — Родион расслабленно откинулся на мягкую спинку дивана, — причем не фуфло какое-нибудь, а «беретта». Это профессионалы, Владислав Геннадьевич. Просто сначала хотели работать по-тихому. Решили закосить под обычный гоп-стоп, перешедший в мокруху. Ножом по горлу — и «мама, не горюй»… Вывернули бы карманы, и все — очередной висяк для оперов. Уверен, что тот, кого я убрал первым, тоже с пушкой был. Просто достать не успел. Думал ножом управиться, а потом уже времени не было.

— Ты убил обоих? — спросил Варяг, выдавливая из упаковки противовоспалительные таблетки.

— Да, наглухо. По пуле в голову каждому. На одном был бронежилет.

— На, выпей. Тут все, что нужно…

— Мне бы водочки, — неуверенно попросил Полтинник, — нервы успокоить. А то внутри все дрожит.

— Сначала прими лекарство. Потом, через пару часов, и водки выпьешь. Лучше будет, если ты попробуешь сейчас уснуть.

Родион проглотил целую горсть таблеток. Чувствовал он себя прескверно, сказывалось эмоциональное и физическое перенапряжение. Попытавшись расслабиться, прикрыл глаза. Из соседней комнаты доносился голос Варяга. Он разговаривал по телефону.

Минуту назад ему позвонил Закир Большой. Новости были плохими:

— Слушай, Владик, дело стремное вышло. Моих пацанов менты одного за другим похватали и на кичу определили. Внаглую, без доказательств. Кому коробок анаши подкинули, кому патрон от мелкашки. Человек двадцать повязали. Пытаюсь вытащить, но пока не получается… Да, ты про нашего друга уже слышал?

— Про кого?

— Ну, этот, шишка важная… Он еще в Кремль вхож был…

Варяг понял, что Закир имел в виду Павла Константиновича.

— Да, я понял тебя, брат. Целый день пытаюсь ему дозвониться…

— Можешь забыть его телефон.

Варяг похолодел и сжал трубку так, что пластмассовый корпус едва не треснул.

— Сегодня утром его расстреляли прямо на шоссе. Там такое месилово было! Кроме неге еще шофера убрали, и ментовский пост прицепом вырезали Сейчас вся мусорня на ушах стоит. Я, грешным делом подумал, что это из-за бойни на шоссе моих ребят напрягают. Но недавно мне позвонили. Телефон непонятный какой-то, но потом узнал, что из ФСБ. Представляешь, мне предложили как можно быстрее смотаться из Москвы. В противном случае пообещали большие проблемы. Пообещали выпустить моих пацанов, как только я свалю. Если же нет — то и мне кранты, и ребят моих на киче запрессуют. Беспредел голимый, короче…

— Что делать думаешь? — осторожно спросил Варяг. Ответ Закира Большого был очень важен. Начинается крутая война, и лишиться такого союзника, как этот влиятельный вор, не хотелось.

— То, что и должен. Не годится мне, честному жулику, подчиняться ментовским приказам. Не дождутся…

Варяг повеселел:

— Ну что же, тогда, Закир, придется тряхнуть стариной. Как ты считаешь? Пора порядок навести. Нашими старыми методами…

ГЛАВА 24

Гаврила Донецкий яростно затушил в пепельнице свой любимый «Беломор», сплюнул и, досадливо крякнув, вновь потянулся к разорванной сбоку картонной пачке. Легкие уж не выдерживали, но душа все равно требовала табачного дыма.

Сидевший напротив него Пиня как ни в чем не бывало резал на тоненькие ломтики основательный шматок розового сала. Выкидной нож ловко пластовал его излюбленное кушанье, которое он предпочитал любым деликатесам. Пиня очень любил поесть. Ничто не могло испортить ему аппетит.

Гаврила с завистью посматривал на уплетаюшего сало здоровяка. Вот кабан, все ему нипочем! Как будто не надо сейчас принимать важнейшее решение, от которого зависит не только весь расклад сил на Украине, но и их собственные жизни.

На столе кроме нехитрой, но добротной снеди стояла бутылка горилки. Гаврила потянулся к ней. Вообще-то до принятия «судьбоносного решения» пить не следовало. Но старый вор решил наплевать на все старорежимные понятия, тем более что за столом сидели только свои.

Пиня, не переставая жевать, тоже подставил стакан. Его примеру последовал и Юрас — представительный седовласый господин с густыми бакенбардами. Юрас был столь же авторитетным человеком, как и Гаврила, а в жестокости не уступал бывшему наемному убийце Пине. Он контролировал перегон краденых машин из Европы в Россию.