Евгений Сухов - Черная братва Страница 50

Крис прошла в комнату и открыла небольшой ларчик, в котором у нее лежали драгоценности: вроде бы все на месте. Взгляд упал на диадему с большими бриллиантами, ярко сверкнувшими под сильным светом настольной лампы. Странно, что неизвестный воришка не прихватил ее. Она стоит целое состояние!

Крис слегка успокоилась. Неизвестным посетителем мог быть Абу Рахим, с которым некоторое время она жила вместе. Правда, он отдал ей ключ во время их ссоры, но что мешало ему сделать дубликат? Что же он мог искать среди ее вещей, не свои же старые рубашки! А может, таким странным образом он захотел отомстить ей за разрыв? Промаялся в ожидании всю ночь, а когда понял, что она находится в объятиях другого, в злобе раскидал по полу все ее вещи.

Крис прошла в спальную комнату. Картина аналогичная, все перерыто: тумбочки открыты, а аккуратно сложенное постельное белье и многочисленные полотенца расшвыряны по полу. Распалившись, Крис быстро прошла в гостиную и остановилась при виде каких-то брезентовых мешков, валявшихся у стенки. Что за новость, зачем он их сюда приволок? Подняв один из них, она увидела у самой горловины прилипший сургуч и фиолетовую печать национального банка. Обычно в таких мешках инкассаторы перевозят наличность. Внутри екнуло недоброе предчувствие: «Каким же образом эти мешки оказались в доме? А что если вдруг сейчас явится полиция!»

– Здравствуй, крошка, – услышала Крис за спиной чей-то негромкий голос.

Обернувшись, она увидела тощего чернокожего с большим пистолетом в худенькой ручке, привольно развалившегося на ее любимом кресле. От этой картины ее охватила дикая ярость.

– Кто ты такой, и что ты здесь делаешь?!

– Я хочу спросить у тебя, куда ты подевала деньги?

– Какие еще деньги?!

– Те самые, что находились вот в этих мешках.

Крис стремительно шагнула ему навстречу, желая расквитаться с наглецом, но рука незнакомца уверенно поднялась, и ствол пистолета остановился точно в центре ее груди. Лицо чернокожего выглядело совершенно безмятежным, но Крис сразу осознала, что при следующем шаге тот нажмет на курок, и невольно остановилась.

Ее обуял жуткий страх. Все было по-серьезному.

– Я в первый раз вижу эти мешки… – с трудом выдавила она из себя, не узнавая собственного голоса.

Девушка хотела добавить что-то еще, но не сумела: горький спазм перехватил горло, она понимала, что следующих слов ей просто не произнести, они потонут в слезах. Кто знал, что день, так радужно начавшийся, может закончиться столь трагически.

– Я тебе не верю. Эти деньги украл твой любовник Абу Рахим и спрятал их у тебя. А ты, видно, решила забрать их себе. Разве не так? Ловко придумано. – В голосе чернокожего прозвучал некоторый восторг.

Крис захлопала ресницами, пытаясь остановить наворачивающуюся слезу, – опять этот Рахим, с ним следовало расстаться давно, а не дожидаться незнакомца с пистолетом в собственной гостиной.

– Послушайте, мы с Рахимом уже давно расстались. Я не знаю, откуда взялись эти мешки. Я не имею никакого отношения к его темным делишкам.

Крис сделала один шаг, потом, столь же небольшой, другой. Теперь незнакомец находился вблизи, всего-то на расстоянии вытянутой руки. К ней вдруг пришла отчаянная мысль, а что, если… Но вдруг она почувствовала сильнейший удар в грудь, заставивший ее отступить на шаг, и Крис бессильно опустилась на пол, прижав к ушибленному месту ладонь. Посмотрев на руку, она увидела, как через пальцы просачивалась кровь. Глаза заволокло темно-серой пеленой, через которую Крис сумела различить поднявшегося с кресла незнакомца. Он подошел к шкатулке, в которой были драгоценности, высыпал их в карман и, отворив дверь, вышел. А потом наступил мрак.

Гамзати прошел в спальню, увидел на тумбочке резную шкатулку и лежащую в ней бриллиантовую диадему (странно, что он не заметил такое чудо раньше), одобрительно хмыкнул и положил ее в карман. Убийство должно напоминать обыкновенное ограбление.

Вытащив трубку телефона, он произнес:

– Она не пожелала расставаться с деньгами.

– Хм… Это ее выбор. Ты сделал все, как нужно, ты – хороший мальчик.

Гамзати хотел ответить, но связь прервалась короткими гудками.

Надавив на педаль газа, Мухаджир преодолел небольшой горный перевал, врезавшийся в саванну острым клином, и покатил к усеченной базальтовой вершине, величаво возвышающейся над Аденским проливом. Предгорье начиналось узким крутым серпантином, и невольно разбирало сомнение о возможности разъехаться двум машинам, – в случае неудачи одной из них придется пятиться.

Обошлось, встречной машины не оказалось; был лишь пастух с тремя овцами, но он не в счет. Растянувшись в линию, овечки, покачивая крупными головами, трусили впереди пастуха, а длинный прут в его руках, поторапливая животных, летал над их спинами, словно указывая нужное направление и задавая должную скорость, ни разу при этом не коснувшись шерсти животных.

Въехав на базальтовый уступ, Мухаджир посмотрел на Аденский пролив, воды которого в предвечерний час выглядели серыми, возможно, поэтому он казался особенно неприветливым. Вдоль берега стояло множество судов, среди которых были и современные боевые катера. Сразу видно, что задумывалось нечто грандиозное, и он подоспел к самому началу представления.

– Посидите здесь, я сейчас приду, – сказал Мухаджир.

Выйдя из машины, он встал на самый край уступа и начал рассматривать корабли, вокруг которых царило настоящее оживление. Где-то в этой массе народа должен находиться Ибрагим. Одна группа в особенности привлекла его внимание: она находилась на самой пристани, и среди толпы выделялся высокий человек в белой одежде с красным широким поясом. Он что-то уверенно говорил, показывая на море, и люди, стоявшие рядом, уважительно внимали ему. Этим человеком был Ибрагим, Мухаджир узнал его по жестам и по одежде – красный пояс тот повязывал всякий раз, когда совершал джихад.

Поблизости послышался шорох просыпанных камней, и на базальтовую площадку вышел человек в длинной белой рубашке и шароварах, заправленных в короткие кожаные сапоги, на плечи наброшена шерстяная накидка. Обычно так одеваются арабы, проживающие в горах. В руках он держал «стингер». Это был один из гвардейцев Ибрагима, что проживали в пещерах у Аденского залива и подобно исмаилитам ждали приказа от Ибрагима, чтобы осуществить священный джихад. Сейчас, дежуря в оцеплении, моджахед очень сожалел о том, что основные действия проходят без его непосредственного участия, и молил Аллаха, чтобы тот позволил отличиться ему на пути джихада.

– Кто ты такой? – строго спросил он, разглядывая незнакомца.

– Я Мухаджир. Может, слышал?

В глазах гвардейца что-то мелькнуло, лицо, строгое секунду назад, теперь приняло зловещее выражение, за которым обычно следует немедленная атака, но ему мешал «стингер» на плече. Правая рука потянулась к пистолету, висевшему у пояса. Но, прежде чем пальцы дотянулись до рукояти, Мухаджир поднял руку, – в ладони оказался французский десантный кинжал, – и нажал на кнопку. Лезвие со скоростью пули вылетело из рукояти и ударило в левую часть груди араба. Взмахнув руками, тот опустил «стингер», ставший для него неподъемным, и завалился между острыми валунами.

– И это вы называете небольшое дельце?! – услышал за спиной возмущенный женский голос. Мухаджир, обернувшись, увидел Анастасию с Дмитрием.

– То ли еще будет….Молодой человек, я бы попросил вас унять свою барышню, сейчас мне не до вас. Я вам сказал сидеть в машине и не высовываться, если желаете добраться до дома живыми. – Он поднял «стингер» и, закинув его на плечо, подошел к кромке обрыва.

Двигатели кораблей заработали почти одновременно, вспенив у берега воду, а потом разом отошли, выстраиваясь в длинную цепочку. На одном из них находился Ибрагим. Не прошло и четверти часа, как из-за мыса показались три сторожевых корабля.

Настроение у адмирала Головина было замечательное. Час назад удалось задержать самолет, перевозивший в Чечню оружие из Сомали; вместе с ним была захвачена большая группа боевиков, привлеченных к его разгрузке. И, самое главное, он получил от президента карт-бланш на завершение операции. Сидевший перед ним Шестаков ждал распоряжений.

– Все, отдавай приказ сторожевым кораблям, пусть выходят на базу моджахедов. Немедленно! Теперь наш черед. Ни один из этих кораблей не должен вернуться на базу. Ты меня хорошо понял?

– Как никогда, хорошо, – с готовностью ответил Шестаков.

– Вот и отлично. Это тот случай, когда нужно будет присутствовать лично. Так что желаю тебе успеха, Анатолий Сергеевич.

Глава 27

Там сильно стреляли

Спустившись в каюту, Ибрагим помолился. Переоделся в белую долгополую широкую рубаху с длинными рукавами, повязал талию красным поясом и такого же цвета четырехугольным платком и аккуратно поверх него приладил тесьму. Именно так тысячелетие назад одевались исмаилиты, воюя с «неверными». С тех пор мало что изменилось.