Виктор Степанычев - Джунгли Страница 51

Насчет того, как определили время его отъезда, можно было выдвинуть пару версий. Самая простая: Веклемишева сдал «крот», засевший в службе безопасности или, возможно, в части командос. Билет на самолет привезли ему вечером в гостиницу, и такси заказывал дежурный. А потом звоночек куда надо – и получи, деревня, трактор.

А могло быть еще проще. То, что он не будет вечно сидеть в Бразилии, понятно любому придурку. В Асунсьон из Бразилиа ежедневно отправляется максимум два-три авиарейса. Залезть в компьютер аэропорта и проверить список пассажиров для специалиста, как в ларек за пивом сбегать. А потом таким же способом уточнить вызов такси.

Вариантов сколько угодно, да только ему от этого не легче. Предпочтительнее версия с «кротом». Совсем маленький штрих подтверждал данную догадку. Один из похитителей назвал его полковником, а об этом знали лишь сотрудники управления безопасности. Если он выберется, надо будет проинформировать бразильских коллег о безобразном факте наличия в их рядах оборотней в погонах. Не только у нас, но и у них…

И ведь было от чего насторожиться. Взять хотя бы чересчур бодрый вид таксиста после отработанной ночной смены. И если бы не благодушие Вадима, обусловленное расслабленностью после трех суток трудов праведных, а точнее – преступной безалаберностью, как охарактеризовал бы его поведение Дед, черта с два он бы позволил шоферу-мулату остановиться. Но что возьмешь с официального представителя, со штафирки, твою в коромысло… В общем, лопухнулся Викинг, как сопливый мальчишка!

После окончательной констатации факта, что он в дерьме по уши и выбраться из него ему вряд ли удастся без потерь, Веклемишев почему-то успокоился. Когда есть выбор, можно поволноваться, а когда его нет, чего зря тратить нервы. А что дальше будет – время покажет.

Такси шло на невысокой скорости. Видимо, водитель не хотел привлекать внимания к машине. Они несколько раз поворачивали, останавливались, наверное, на светофорах, перестраивались из ряда в ряд – было слышно пощелкивание реле поворотника, двигались чуть побыстрее, потом медленнее… Вадим пытался поначалу запоминать дорогу, по которой они ехали, вслепую фиксируя повороты и отрезки времени, прислушиваясь к звукам из открытого окна, однако скоро запутался и бросил это бестолковое занятие.

По ощущениям Веклемишева, они были в пути менее получаса, прежде чем съехали с асфальта, и примерно минут семь-десять, петляя, пробирались по неровной дороге. Такси остановилось, и водитель дал короткий сигнал клаксоном. Послышался негромкий голос, пробормотавший что-то невнятное, и противно заскрипел металл о металл. Этот звук нарисовал в сознании Веклемишева картину открывающихся ворот, что, вероятно, и было на самом деле. Машина проехала еще несколько десятков метров и остановилась. Скрип металла повторился. Шум двигателя такси, перед тем как машина заглохла, отразился от стен. Похоже, автомобиль заехал в какое-то помещение.

– Прибыли, – бросил человек, сидевший справа от Вадима. – Вылезай, полковник.

Его вытолкнули из машины, подхватили под руки и, не снимая с головы полотняный колпак, куда-то повели. Слепой поход продолжался недолго: пара десятков шагов, проход через дверь, четыре ступеньки вниз и еще несколько гулких шагов по бетону.

С головы Веклемишева сдернули колпак. Он осторожно приоткрыл воспаленные веки и сквозь туман, застилавший глаза, сумел разглядеть, что находится в обширном пустом помещении, освещенном струившимися с потолка скупыми солнечными лучами, пробивавшимися отдельными пыльными пучками. Сбоку появилась размытая безликая фигура человека, которого еще не восстановившееся зрение толком не фокусировало, а потому натурального облика не являло. В ту же секунду сильнейший удар в скулу поверг Вадима на пол.

Несмотря на неожиданность нападения и боль, Веклемишев сумел сгруппироваться и, коснувшись телом бетона, перекатом ушел в сторону по грубой шершавой поверхности. Хотя наручники не слишком располагали к свободе движений, через мгновение он все же уже стоял на ногах. Сознание и мышцы Викинга автоматически отреагировали на угрозу, приводя в действие все внутренние резервы организма и вбрасывая в кровь адреналин.

К удивлению, после полученного хука в скулу зрение Вадима почти полностью восстановилось. Его взгляд скользнул по металлическим стенам ангара, троим незнакомцам, стоявшим сбоку у ступенек, и остановился на человеке, застывшем в двух шагах от него. Это был альбинос Рей. Удар в челюсть нанес именно он. По лицу террориста блуждала рассеянная улыбка, но его глаза остро и ненавидяще смотрели на Веклемишева.

– Вот и встретились, амиго, – ласково сказал Рей и шагнул к пленнику.

Вадим мягко переступил. Он привычно принял боевую стойку: вполоборота к противнику, ноги на ширине плеч, скованные руки полусогнуты в локтях. Скула, да и челюсть, к которым приложился Рей, весьма чувствительно ныли.

«Похоже, под глазом будет фингал», – мелькнула дурная мысль в мозгах Вадима. По большому счету, в его положении думать следовало не о синяках, а о том, сохранит ли он сегодня ту часть тела, на которой они могут проявиться.

– Мы желаем вступить в схватку? – удивленно поднял брови Рей. – Это похвально! Мне нравятся смелые идиоты. Но я не люблю тех, кто мне мешает. Сейчас ты мне, русский койот, за все ответишь!

Практически без подготовки он выпрыгнул и мощно выбросил ногу в грудь Веклемишева. Вадим успел среагировать на выпад. Он рывком увел в сторону торс и сделал пару коротких шажков, пропуская удар мимо себя. Рей умело приземлился и, не останавливаясь, с ходу попытался достать противника руками. Вадим был готов к этой, в общем-то, стандартной связке карате-до. Более того, он сумел поймать террориста на потере равновесия и пошел на подсечку. Террорист достойно отреагировал на контратаку, в стремительном рывке уйдя от захвата ноги Веклемишева.

Альбинос удалился на несколько шагов от Вадима и удивленно посмотрел на него. Похоже, парень рассчитывал на скорый успех, но никак не на активное сопротивление закованного в наручники пленника. Если бы он ведал, что пытается пробить суперчемпиона боев без правил Великого Дракона – когда-то при проведении одной из операций Вадим носил такой пышный титул, – то его изумление было бы куда сильнее, а сам он стал куда как осторожнее.

Но Рей лишь раздраженно махнул головой, видимо посчитав неудачу случайностью, и стал осторожно, мягким переступом, приближаться к Вадиму. Тот стоял, опустив руки, спокойно и внимательно наблюдая за картинно замедленными круговыми движениями рук Рея. Подобные пассы неплохо бы смотрелись в крутом голливудском боевике, но не в реальном бою, потому что не несли в себе ни малейшей пользы, а только работали на публику.

Веклемишев оценил соперника-альбиноса по проведенной атаке и начале очередной. Рей, несомненно, был хорошо тренированным каратистом, возможно – с высоким даном, однако, по мнению Вадима, до его уровня недотягивал. Веклемишев не сомневался, что он справится с террористом в рукопашном бою, но пока не мог решить, нужно ли это делать. Не хотелось раздражать этих парней с пистолетами. У него было искреннее желание еще чуточку пожить. Однако все шло к тому, что мирным путем урегулировать конфликт не удастся. Не для того его похищали, чтобы вести переговоры. А если финал боя предсказуем, оставалось одно: подороже продать свою жизнь. Тем более что не только у террористов к нему счеты, но и у него есть к ним немалые претензии…

На очередном шаге Рей кинулся к пленнику. Вадим едва не засмеялся, глядя, как старательно готовится альбинос к очередной стандартной связке. Он заранее мог сказать, что собирается исполнить террорист: выпад левой ногой с полной закрутки, переход на нее, как толчковую, и двойной удар с полуоборота стопой и пяткой правой ноги в голову.

Все произошло так, как задумывал Рей. Он вполне качественно исполнил закрутку и даже коснулся пяткой груди Веклемишева, которую тот аккуратно подставил ему. Далее Рей поменял в прыжке ногу и стремительно выбросил ее… в пустоту. Там, где террорист рассчитывал видеть голову соперника, таковой не оказалось. Она располагалась намного ниже, потому что Вадим упал в разножке, встречая пах альбиноса «головой удава», а проще – кулаком в определенном наклоне. Несколько мешали скованные руки, но не настолько, чтобы сорвать удар. Вадим вложил в него, казалось, всю злость за то, что сделал этот человек и его подельники: за смерти телохранителей Софии и гибель безвинного пассажира «Боинга», осмелившегося протестовать угонщикам, за то, что они пытались украсть ни в чем не повинную женщину и гоняли их как зайцев по сельве, за тяжелое ранение лейтенанта Эугенио…

Под своды ангара взметнулся отчаянный крик Рея, разбавленный сочувственными стонами зрителей. Правда, крик, едва прозвучав, оборвался: Альбинос потерял сознание от болевого шока и рухнул на бетонный пол.