Андрей Воронин - Алкоголик. Эхо дуэли Страница 51

Лика закрыла кран и вдруг услышала совсем рядом с собой едва уловимое дыхание. Близко. Очень близко.

Шевеление. Где-то совсем рядом. Что такое?

Ей понадобилось не более секунды, чтобы догадаться, чье именно это дыхание, и в этот же момент черная темнота охватила мозг.

Сильная рука зажала ей рот. Ей стало нечем дышать, перед глазами все поплыло. Чтобы не упасть, она стала хвататься за стену.

Совсем как тогда, когда в аэропорту в кабинку женского туалета ворвался верткий парень с глазами ящерицы и точным, резким движением зажал Лике рот, угрожая пистолетом.

И на этот раз, оглушенная ужасом, она не успела даже подать голос и услышала злобный шепот:

— Не дергайся. Дернешься – ляжешь рядом с подругой. Ты все поняла?

Она не смогла бы ответить, даже если бы захотелось, – рот ее был зажат.

Она не могла даже кивнуть. Но человек, который схватил ее, не понимал этого. Он сам дергался, был взвинчен до предела. Он был весь липкий; казалось, вместе с холодным потом из пор его кожи выделяется страх.

– Лика, – приглушенным голосом позвал из комнаты Виктор, – где ты?

Липкая холодная рука еще крепче зажала ей рот. Прямо у нее над ухом посвистывало какое-то зловонное дыхание.

— Лика!

По шагам, раздающимся в мертвой тишине комнаты, Лика поняла, что Виктор приблизился к дверям ванной, что их сейчас разделяет всего несколько сантиметров и хлипкая дверь.

Потом шаги замерли. Лика чувствовала, что он совсем близко, но не могла подать ему знак. В комнате – мертвая тишина, а у нее над ухом свистящее смрадное дыхание убийцы.

Неожиданно в тишину, окружавшую их, вторгся шум, донесшийся из коридора. В коридоре возникла непонятная суета: шум голосов, звук открывшейся и с треском захлопнувшейся двери. От неожиданности рука, зажимавшая ей рот, дернулась и заметно ослабила хватку. В ту же секунду Лика, подавшись всем телом вперед, навалилась на дверь.

В дверном проеме возник Виктор с пистолетом. Еще через секунду Лику отпустили, и человек, державший ее, бросился на Виктора. Лика услышала звук ударившегося об пол пистолета.

Теперь Лика видела, кто убил ее подругу. Он был поразительно похож на того, который напал на нее в аэропорту. Их можно было бы принять за родных братьев – у этого были такие же оттопыренные, как у летучей мыши, уши и глаза как у ящерицы – пустые и безразличные.

Он сбил Виктора с ног, но уже в следующее мгновение Виктор вцепился ему в горло. Однако убийца обеими руками перехватил его руки и рывком оторвал от своего горла.

«И у него должен быть нож, – подумала Лика, – ведь он Любашу… зарезал». Она оглянулась и увидела нож. Он лежал на кафельном полу в ванной. Ей показалось, что его лезвие все еще в крови. Содрогаясь, она подняла нож.

Виктор резко двинул противника коленом в пах. Нападавший вскрикнул и моментально обмяк, что позволило Виктору высвободить одну руку и нанести удар в висок, а потом, когда тело стало обмякать, он отвесил убийце левый хук в челюсть. Противник взвыл от боли.

Сцепившись, они покатились по полу. Рука нападавшего вцепилась в рукоятку пистолета, а палец скользнул к спусковому крючку.

В ту же секунду Виктор увидел склонившуюся над ними женскую фигуру, и нож яростно вонзился в запястье убийцы. Пистолет выпал из руки. Виктор ощутил прилив силы и почувствовал, как под натиском его пальцев треснули хрящи. Запрокинутая голова стала биться в агонии об пол.

Виктор с трудом встал на колени и взглянул на Лику.

Она качнулась, выпрямилась, снова качнулась и начала падать. Как заводная кукла, в которой лопнула пружина.

Все еще стоя на коленях, он успел подхватить ее и мягко опустить на пол. Другой рукой он взял пистолет, готовый выстрелить в убийцу, если в том осталась хоть капля жизни. Пот застилал глаза. На полу валялся нож.

– Ты ранена? Цела?

Он быстро осмотрел ее.

Лика открыла глаза и заморгала, при этом она дрожала.

— Все, уже все кончено, – прошептал он ей.

— Кончено, – повторила она. – Любаша умерла.

Она тихо всхлипнула.

Он ничего не ответил, не знал, что сказать, просто поглаживал ее по спине. Но знал при этом, что на эту лирическую сцену среди двух мертвых тел есть всего пара секунд. Им надо уходить отсюда как можно быстрее. И по возможности незаметно. Хорошо еще, что обошлось без стрельбы.

— Виктор! – позвала она.

— Я здесь, с тобой!

— Виктор, тебя не убили? – она потянулась к нему.

— Нет, не убили, я живой. А ты сильно испугалась?

— Не-а, – протянула она. – За себя нет.

— А за кого?

— Виктор! – повторила она и заплакала навзрыд.

— Вставай!

Сидя на полу, она видела, как он сунул пистолет за ремень.

— Я сказал «вставай»! – повторил он и еще раз поразился тому, как похожа она на сломанную куклу, в которой кончился завод. Но ей еще можно помочь, а вот совсем рядом на кровати лежало тело другой… куклы, которая уже отыграла свои игры. Теперь ей не поможет никто. Только Господь Бог.

— Вставай! – он поднял Лику с пола и встряхнул. – Пора! Надо уходить! У нас совсем мало времени.

Он потянул ее за собой.

— А как же Любаша!? – затормозила она в дверях.

— Послушай, – сказал он, тяжело дыша. – Ей сейчас никто не поможет. Мы ничего не можем поделать, мы должны уходить. Давай, живее, – говорил он, доставая на ходу ключи от машины.

Он распахнул перед ней дверцу красного «Гольфа», а когда она села, изо всех сил захлопнул. Колеса взвизгнули, машина рванула с места так, что Лику отбродило назад. Она вцепилась в ручку двери, ей показалось, что сейчас ее выбросит наружу… Волна ужаса захлестнула ее, на какое-то мгновение перед глазами все поплыло.

— Пристегнись!

Господи, какой ужас, Любашу убили, ее похитили. А теперь она спасается вместе со своим похитителем. И не знает, спасется ли. И зачем? А где-то совсем недалеко Олег с антикварным пистолетом, который должны обменять на нее.

А может, его убили? Пистолет забрали. Зачем устраивать обмены, как в советских фильмах про шпионов? Не такая она персона. Сначала Любаша, потом они с Виктором. За что Виктора? А зачем он им теперь нужен? Отработанный материал.

Ее шансы минимальны. Впрочем, какие шансы? Жребий брошен. Она уже не могла самостоятельно мыслить и принимать решения. У нее все отняли. Стена тьмы рухнула на ее сознание. Ее словно отсекло от себя самой. В мозгу что-то забродило, запенилось, забулькало, как пузырьки шампанского.

Лике вдруг показалось: она движется по тоннелю, он становится все же, что-то догоняет ее сзади. Она бежит, карабкается, падает лицом вниз. Скорее, хоть ползком, хоть как-нибудь, только бы спастись.

Она уже не могла плакать от пережитых потрясений.

— А нас тоже убьют? – спросила она у Виктора, не отдавая себе отчета в том, что раньше, совсем недавно, она была абсолютно уверена, что Виктор – именно тот человек, который будет убивать ее.

А теперь все изменилось, она начала говорить «мы», как будто они были одно целое и не было во всем мире человека ближе.

— Нас тоже убьют? – повторила она.

— Нет, никогда, – ответил он, сбавляя скорость.

— Правда? – она устремила на него свои глаза орехового цвета.

— Правда, правда…

— Ты хочешь сказать, что мы будем жить вечно?

— Нет, – рассмеялся он, – не вечно. Но нас никто не сможет убить.

— Ты это точно знаешь?

— Точно. Еще знаю, что жить мы будем долго, очень долго…

— И счастливо? – подхватила она.

— И умрем в один день.

Виктор вспомнил надпись, которая была выцарапана на стене его камеры: «Кто выжил, тот счастливым будет, кто умер, тот счастливым стал». Он подумал, что это про них троих. Любаша умерла, она стала счастливой. Они выжили, значит, станут счастливыми.

Ужас, страх… Такие мысли роились в голове у Лики. Страх смерти. Вот главный страх. Теперь она поняла это. Лика знала, что страхов существует бесчисленное множество. Есть общий страх, когда человек боится всего. Есть страх заболеть. «Нет ничего страшней самого страха», – утверждал римский философ Сенека. Конечно, страхи нужно преодолевать. Только как же от них избавиться, если есть чего бояться? С такими тяжелыми мыслями, которые лишь расшатывали нервы, Лика осматривала цветущие пейзажи.

А потом на Лику напала нервная зевота. Она пыталась сдерживать себя, но все равно продолжала зевать. Виктор подумал, что это от стресса. Есть такая реакция, когда человек начинает засыпать после пережитого потрясения. Он оценивающе посмотрел на нее.

Точно, сейчас она заснет. А он сможет подумать о том, что делать дальше.

Засыпая, Лика вспомнила сон, который приснился ей в Москве. Ей снилась комната, в ней – кот и собака. Кот запрыгнул собаке на спину и повис на ней, как огромная рыжая клякса. Собака пыталась от него избавиться, металась по комнате. Потом кот насиловал собаку. Во сне Лика не испытала ужаса или отвращения, но понять сон не могла. Поэтому позвонила Любаше, чтобы та сон объяснила. Она в этом разбиралась. Любаша сказала, что сон, конечно, неприятный, но бывает и хуже. К здоровью он не имеет ровно никакого отношения, а затрагивает отношения между людьми. Достаточно сложные отношения. Кот – неподконтрольные ситуации. Собака – друг, близкий человек. Тогда Любаша сказала: «Что-то изменилось в кругу твоих близких людей. Что – скоро узнаешь».