Иван Стрельцов - Проект "Вайнах" Страница 52

Пилоты, как правило, трапезничали раньше остальных. В это время все правоверные исполняли намаз. Ежеф Сен¬дер пришел в столовую после двухчасовой тренировки в тренажерном зале. Мадьяру предстояла напряженная работа, поэтому он старался поддерживать физическую форму. Помимо тренировок в спортзале бывший полковник каждый вечер изучал полетную карту с нанесенным на ней маршрутом. После чего, прикрыл глаза, снова и снова мысленно повторял пройденное: задание слишком серьезное, чтобы можно было допустить хоть незначительную ошибку.

Войдя в столовую, Сендер увидел трех пилотов за столом, сервированным, как и положено, по летной норме. В центре стояла большая стеклянная ваза, в которой горкой были выложены фрукты: искрящиеся влагой желтые апельсины, краснобокие яблоки, гранаты. Вершину этой пирамиды венчала гроздь из четырех спелых бананов. Рядом с вазой лежали четыре плитки горького черного шоколада и стоял графин с виноградным соком.

— Доброе утро, — по-русски первым поздоровался мадьяр. Трое пилотов, машинально поглощающие картофельное пюре с тушеным мясом и салатом, молча закивали в ответ.

Едва Сендер занял свое место, как появился стюард, среднего роста блондин. Как и летчики, он не был правоверным и не исполнял каждодневный религиозный ритуал.

Стюард поставил перед опоздавшим плоскую тарелку, наполненную пюре, мясом и овощами, и удалился.

Мадьяр еще раз обвел взглядом соседей по столу, но те заканчивали обед, уставившись неподвижными взглядами в никуда. Хмыкнув, Ежеф взял вилку и нож и принялся за еду.

Подобрав остатки пюре и капусты, запил стаканом сока, положил в карман плитку шоколада и, не прощаясь, направился к выходу. В дверях он едва не столкнулся с чеченскими начальниками и их турецкими гостями. Впереди шел бывший комсомолец Турпал Габилов, отвечавший за охрану подземной базы. За ним, переваливаясь с боку на бок, торопился толстяк, экс-милиционер Имрам Магамедов, камуфляжная куртка едва сходилась на большом глобусообразном животе. Из-за непомерных габаритов толстяка едва выглядывал комендант базы и ее главный строитель Муса Танарбиев.

Увидев летчика, бывший военный строитель шагнул в сторону, пропуская вперед за ним двух турок. Гости тут же замедлили шаг.

— Здравствуй, Ежеф, — поздоровался с мадьяром за руку Муса. — Как настроение?

— В полном порядке, — ответил тот.

— Вот и славно, — кивнул Танарбиев и заговорщицки подмигнул: — Ты бы наведался наверх, проверил, как там приборы и механизмы у твоей стальной птицы, в порядке?

— Прямо сейчас это сделаю, — ответил пилот.

— Слышал? — Зияд Хашаба обратился к командиру "бессмертных", едва они вошли в столовую.

— Слышал, — негромко ответил капитан Абдулла Окетемер. Обращение Мусы Танарбиева к пилоту угнанного истребителя могло означать только одно — эксперты заканчивали раскодировку взрывателя.

— Передай бойцам "готовность номер один", — приказал Окетемеру Зияд Хашаба.

Замок с противным хрустом вытянул из гнезда дверной коробки стальной язык. Тяжелая железная дверь со скрипом отворилась, и в следующую секунду в дверном проеме поя¬вилась рыхлая фигура надзирателя.

— Волин, на выход, — с порога рявкнул вертухай.

— С вещами? — поинтересовался Игорь, свешивая ноги с нар.

— Держи карман шире, — расхохотался надзиратель. — На допрос.

— На допрос так на допрос. Хоть какое-то разнообразие.

Волин нашарил ногами сапоги. Натянув голенища, поднялся, как положено, заложил руки за спину и прошел на выход. Вертухай поспешил отойти в сторону. Дальше предстояла длинная дорога по коридорам, которую через каждые полсотни шагов перегораживала решетка с дверью-"отсечкой". И прохождение через эту "отсечку" занимало много времени.

Вот, наконец, и зеленая дверь комнаты для допросов. Следователем оказался молодой мужчина в военной форме с погонами майора. Белокожий, румяный, с пухлыми руками, аккуратно уложенными на столе, и умными голубыми глазами.

"Да он больше на поповича похож, чем на следака военной прокуратуры", — посмотрев на офицера, с легкой усмешкой подумал Волин.

Эта ухмылка не укрылась от быстрого взгляда майора.

— Присаживайтесь, Игорь Александрович, — он указал на табурет перед письменным столом. — Как говорится, в ногах правды нет. А правда нам нужна.

После того как Волин занял указанное место, дознаватель представился:

— Грязнов Сергей Яковлевич, старший следователь военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа. Мне поручено вести ваше "дело". Игорь Александрович, на вас можно навешать полдюжины статей, от "невыполнения приказа" до "умышленного убийства".

— Да-а? — У Волина от удивления левая бровь встала дыбом.

Следователь пропустил его реплику мимо ушей и продолжил.

— Но, честно скажу, есть решение вас этими статьями не грузить. В случае, — следователь сделал паузу, — в случае, если мы придем к соглашению и вы подпишете "явку с повинной". Тогда вам будет инкриминирована всего одна статья, а именно "Преступление против человечности". Не скрою, статья тяжелая — до двадцати лет. Но вы — Герой России, думаю, лет пять, а потом амнистия…

— Да-а? — снова удивился Волин и тут же поинтересовался. — Насколько я помню, "преступление против человечности" подразумевает убийство мирных жителей. Ни я, ни мои бойцы не тронули ни одного мирного жителя. За это я могу поручиться собственной головой.

— А как же семеро убитых и раненых местных жителей села Айшали? Они подорвались на вашей последней закладке. — Взгляд майора стал жестким.

— Айшали? — переспросил Волин, у него напряглись скулы, как у волкодава, готовящегося к броску на жертву. — Змеиное гнездо, где находилась база Абу Хана, отмороженного "индейца", расстрелявшего колонну с безоружными дембелями. Мы уничтожили шакала и его банду. И он уже ни на кого не нападет.

— Но люди погибли, — стоял на своем Грязнов.

— А не нужно лезть в зону боевых действий, — парировал подполковник.

— В общем, так, Волин, — следователю надоело препираться с допрашиваемым, и он решил от "пряника" перейти к "кнуту". — Если не будет "чистосердечного признания", я раскатаю тебя на полную, каждый эпизод будет подшит к "делу". И тогда не один ты, комбат, сядешь, с тобой пойдут и офицеры твоего батальона. Поверь мне, половина сменит камуфляж на зоновскую робу, и на долгий срок. И там они тебя помянут не один раз. Поверьте на слово, Игорь Саныч, так все и будет. Я свою работу хорошо знаю, поэтому меня на это "дело" и поставили.

— Слышь, ты, пацан. — Волин оскалился уже по-настоящему. Разница между двумя офицерами составляла не больше десяти лет, но слово "пацан" обозначало не возраст, а степень пережитого. Майору действительно было далеко до сидящего напротив диверсанта. — Мне такое пришлось пережить, что тюрьмой не испугаешь. Думаешь, Золотую Звезду Героя мне подарили на День независимости? Я ее кровью своей и чужой заработал в октябре девяносто третьего.

Услышав дату, следователь не смог сдержать презрительной ухмылки, что тут же заметил подполковник.

— А ты не скалься, майор. В октябре девяносто третьего я не лил кровь своих соотечественников за стенами Белого дома в Москве. Мы были далеко, в Таджикистане, удерживая хрупкий мир в раздираемой междоусобными войнами горной республике. Потом получили приказ и перешли Пяндж, а потом пришлось маршировать до самого Кабула. Туда нас ушло две дюжины, а вернулось четверо. Задание выполнили, за это и награды получили. Это, так сказать, небольшой экскурс в прошлое, чтобы ты, майор, понял — зоной меня не испугаешь. А теперь насчет офицеров, хрен ты им что сделаешь. Меня, возможно, Анисимову удастся сделать "козлом отпущения", но остальных… Мы — морпехи, отдельный батальон под протекторатом спецназа ГРУ, и наша служба проходит без уставов и статей Уголовного кодекса. Мы подчиняемся служебной инструкции с грифом "совершенно секретно". И никто тебе, следак, не позволит сунуть туда нос.

Наступила тяжелая, угрожающая пауза. Сергей Грязнов, несмотря на молодость, был не только опытным следователем, но и крученым чиновником. За восемь лет он успел дорасти до майора потому, что научился лавировать в невидимых подводных течениях и четко исполнять приказы вышестоящего командования. За это его считали верным псом и иногда бросали "сахарные косточки". Грязнов блестяще провел следствие по "делу" двух заворовавшихся генералов. В результате большезвездные ворюги получили большие срока, а ему на погоны упало майорское звание.

Еще утром Сергею Яковлевичу будущее виделось безоблачным. Сейчас ему так не казалось, больше того, он понял, что хозяева бросили его на убой, натравив на военную разведку.

Следователь внимательно оглядел сидящего перед ним диверсанта, тот явно не испытывал страха за свою судьбу. "Безвыходных положений не бывает, — учил маленького Сережу когда-то отец. — Нужно только хорошо все обдумать, и выход обязательно найдется". Этот урок военный следователь запомнил на всю жизнь, и он его не раз выручал. Своих мыслей у Грязнова не было, поэтому майор решил обратиться за советом к арестованному: