Михаил Нестеров - Группа особого назначения Страница 52

Правильные слова, несмотря на лиричность – бодрящие. Наверное, думал Иван, писал их человек, который не один год просидел за рулем грузовика. Надо прочувствовать непослушную порой ленту дороги, чтобы написать такие слова, любить работу водителя большегрузных машин. Иначе не напишешь. Точно водитель написал, ни одного слова фальши.

Приоткрыв окно, шофер закурил. Пепел стряхивал в пепельницу, не через стекло, чтобы не сорить в машине.

Иван всегда рассчитывал маршрут так, чтобы не терять в конечном пункте время. Однако в этот рейс он прибудет в Новоград ночью, придется покемарить в машине, пока на склад не придут рабочие и не выгрузят телевизоры; уйдет время на оформление товарно-транспортных документов. Всему виной полуось, мать ее! Даже две полуоси: которая полетела и запасная, которая по чистой случайности осталась в гараже. Но ребята-шоферы выручили. На дороге без взаимовыручки никак не обойтись. Потом, чувствуя, что время потеряно, задержался в придорожной харчевне, сытно поел. А после хорошей еды сразу за руль лучше не садиться: в сон клонит. Какой-то умный профессор сказал, что перед дальней дорогой необходимо выспаться. Если нет такой возможности, то поспать хотя бы немного. А еще более умный журналист заметил, что, конечно, когда выспишься, в сон тянуть не будет; это ли не решение проблемы сна за рулем! Прочитав эту статью, Иван рассмеялся: пожалуй, он такой же умный, как профессор.

Настроение у Ивана было хорошее, после того как его разгрузят, он практически без задержки возьмет новую партию товара. И – снова в путь.

Коллеги считали Ивана немного странным парнем. Вот уже на протяжении пяти лет он вел записи, на каждый маршрут составлял графики, где точно указывал груженый пробег своей машины, пробег без груза и нулевой пробег. «Зачем тебе это?» – недоумевали коллеги. И он с восточной хитринкой односложно отвечал: «Надо».

Часто во время рейса Иван вспоминал свой первый маршрут по Военно-Грузинской дороге: от Орджоникидзе до Тбилиси, всего около двухсот километров. Зато каких! Крестовый перевал, пещерный город Уплесцихе… Жаль только, что сейчас нельзя сесть за руль старенького «жигуленка» и, начиная от Ростова-на-Дону, наматывать на колеса горную трассу: Тихорецк, Ставрополь, Пятигорск, Нальчик, Орджоникидзе (оставляя слева Грозный), Тбилиси… Но там даже бронетранспортеры обстреливают, не то что «Жигули».

А вот и долгожданная песня. Рука Ивана потянулась к приемнику, чтобы прибавить громкость. Но остановилась на полпути: он увидел бежевую «пятерку».

Андрей гнал машину с огромной скоростью. Дорога была свободна от снега, но обочины топорщились ледяными корками и навалами от работы грейдера. «Жигули» «обуты» в шипованную резину; сосед сказал: «Рано, Андрей, «снежинку» вешаешь». – «Как раз вовремя», – ответил Авдонин.

На поворотах машина рыскала, Андрей вовремя сбрасывал обороты, гул от шипованной резины на некоторое время стихал, но вновь нарастал с металлическим звуком, едва двигатель набирал обороты.

Все это время Авдонин ездил один, никогда не брал пассажиров. Сердце бешено стучало в груди, когда он проходил «свой» поворот. Нет, все же он был болен; но просто издевался над собой. Если он когда-нибудь разобьется, виноваты в этом будут оба: и врач, и его бывший пациент. Но один экспериментировал над собой, а второй пытался помочь нетрадиционным методом.

В общем, самочувствие Авдонина заметно улучшилось, однако непреодолимая тяга к рулю жила в нем постоянно. Из общего, вроде бы нормального состояния выбивалась одна скоростная колея, и «сдвиг» у Авдонина был только по ней. Он представлял угрозу – говоря языком работников ГАИ – для других участников дорожного движения, но мог оправдаться перед собой только тем, что управляет машиной только в темное время суток, когда по большому счету от его езды может пострадать только он сам.

Это раньше он оправдывался, теперь бросил; привык, что управляет, как и прежде, боится только одного места на дороге. И вот сейчас на огромной скорости неумолимо приближался к нему.

Однако теперь он не один, на заднем сиденье незнакомый мальчик, едва не замерзший на дороге, и его срочно нужно доставить в больницу.

Машина, вписываясь в поворот, накренилась. На какой-то миг Андрею показалось, что он потерял управление, но стоило только отпустить ногу с газа, как это ощущение пропало. Он уже вышел из поворота, но рано дал газ. И скорость все еще была приличная. «Жигули» задним правым колесом ударились о ледяную корку обочины и, перевернувшись, застыли в десятке метров от дороги. И в полусотне от того места, где всегда улыбались Андрею две пары глаз: жены и дочери.

«Ух ты, здорово! Здорово, папа!»

Джип выскочил на шоссе и тут же затормозил. Качура вышел из машины, внимательно оглядев обочину.

– Он пошел в обратную от города сторону, – передал он Ещеркину.

Вадим опустил стекло и тоже рассматривал следы на снегу. Затем, развернув машину, посмотрел на дорогу: в свете фар никого не было видно.

– Иди по следам, – отдал он распоряжение и потихоньку тронул джип.

Качура дошел до того места, где мальчика подобрал водитель «Жигулей».

– Смотри, Вадим. Тут останавливалась машина. Полно следов… Кто-то, видимо, выходил. Пацана забрали.

– Куда они могли поехать?

– Судя по отпечаткам шин, в сторону города.

– Садись, поехали. До города далеко, будем всматриваться в салон каждой попутной машины.

Ещеркин снова резко газанул. Иномарка дернулась. С полки упал сотовый телефон. Тихо матерясь, Качура поднял его и положил в карман. Сейчас он сидел на переднем кресле.

Иван остановил «КамАЗ» в десятке шагов от перевернутой машины и соскочил на обочину. «Глазастый» большегруз хорошо освещал место происшествия. В руках Ивана – монтировка. Он подсознательно прихватил ее. И вот сейчас, оказавшись возле «пятерки», понял, что без монтировки извлечь пострадавших из салона невозможно: крыша просела, заклинив двери, проемы дверей с разбитыми стеклами оказались слишком малы, чтобы достать оттуда хотя бы мальчика.

Мальчик лежал между передними и задними сиденьями, он был без сознания. Но следов крови Иван на нем не обнаружил. Он стал орудовать монтировкой, но металл до того покорежился, что водитель быстро бросил это занятие. Одним плечом он втиснулся в салон и, придерживая голову мальчика, вытащил наружу. Тут же положил на землю, расстегнув куртку, приложил ухо к груди… Жив. Пробежался рукой по телу. Вроде бы переломов нет. Повезло пацану. А вот его папаша, похоже, пострадал больше.

– Эх, дурень ты дурень… – Иван снова взялся за монтировку, с ее помощью вынул треснувшее лобовое стекло. Похлопал себя по карману: перочинный ножик всегда с собой – и перерезал ремень безопасности, которым был пристегнут водитель. Затем вытащил и его. Тоже жив, но на лбу кровоточащая рана. Однако ничего серьезного.

К свету фар «КамАЗа» прибавилось еще. К месту происшествия, мигая правым поворотом, подъезжала легковая машина. Иван прищурился, определив в ней иномарку.

«Вот и хорошо, – подумал он. – Увезут пострадавших в больницу».

Он махнул рукой парню, который быстро приближался:

– Давай-давай, браток, помощь нужна.

– Жив? – спросил парень, указывая глазами на тело мальчика и присаживаясь возле него на корточки.

– Живой малец, – подрагивающими губами улыбнулся Иван. Он бегло осмотрел крепкого парня, его бритый затылок, золотую цепь на шее. – В больницу бы надо отвезти. Хотя бы мальчика. У тебя есть место в машине?

– Да, со мной только один человек. Мог бы обоих взять, но, возможно, у кого-то из них травма шеи. Так что везти лучше лежа. Возьму одного мальчика. Давай, помоги мне.

Иван приподнял мальчика за плечи. Парень подсунул под него руки и поднял. Задняя дверь иномарки уже была открыта.

– Гаишников бы вызвать, – попросил дальнобойщик, пытаясь разглядеть в салоне пассажира.

– Не беспокойся, приятель, все сделаю. У меня сотовый телефон с собой.

Джип «Паджеро» исправно наматывал на колеса мерзлую дорогу. Навстречу попалось только две машины, на них Ещеркин с приятелем не обратили никакого внимания. Их интересовали только легковые автомобили, направляющиеся в сторону города. Судя по всему, вскоре они должны были нагнать один из них.

Качура с неудовольствием посматривал то на спидометр, то на профиль приятеля. Ему показалось, что нос Вадима заострился, стал больше походить на клюв.

– Не гони так, Вадик! Перевернемся на хрен! – не выдержал Качура.

– Тогда сам садись за руль, – огрызнулся Ещеркин. Но скорость не сбросил. Вадим, не отрывая взгляда от дороги, бросил: – Когда сядешь на мое место, погонишь еще быстрее.

Качура промолчал и пристегнулся ремнем. Вскоре дорога должна сделать неприятный поворот, где на виду, как в знак назидания, стоял памятник. Как-то ради интереса Олег остановился в том месте. Натолкнулся на взгляд симпатичной женщины и улыбчивой девочки.