Сверх - Виталий Сергеевич Останин Страница 52

— Да.

— Примерно такая же картина по всем кавказским республикам. До пожара еще далеко, но некоторые угли недовольства уже достаточно давно тлеют. А британцы со своими холуями довольно умело их раздувают. На Украине тоже тревожно. Польша, Чехословакия… Да везде, в общем-то. Враги бьют по границам всем, чем только можно. Сам же видел караван.

Видел — не то слово. Сотни литров сыворотки — это же тысячи новообращенных сверхов даже при соотношении один к трем. И все эти невылупившиеся Силачи, Скрытники и Псионы пополнили бы ряды армии врагов советской власти. Ведь для кого предназначался препарат? Тех самых националистов, которые спят и видят возрождение Киргизского то ли ханства, то ли каганата.

— А главная причина совсем в другом. — после некоторой паузы возразила моим доводам Зима. — Как я поняла из твоего рассказа, ваша номенклатура, элита, как ты говоришь, решила пойти на сделку с Западом. Точнее, вообще допустила мысль о том, что с Западом можно договориться. Это и есть ошибка. С этого падение и началось. Здесь, у нас, как бы между собой не собачились ведомства, как бы не грызли друг другу глотки в ЦК, на сговор с Западом никто не пойдет ни за что и никогда. Потому что понимают — верить им нельзя. Англосаксы — джентльмены ровно до той поры, пока уверены в том, что уничтожить тебя можно только с огромным риском для себя. Как только ситуация меняется — они пираты и разбойники. Как и их предки.

Хм, с этой позиции я на ситуацию не смотрел. Но был вынужден признать, что скорее согласен с Любой, чем нет. Особенно, с позиции послезнания — разве не видел я в своем мире, как улыбающиеся западные политики сливают своих вчерашних друзей, а их страны ввергают в хаос и нищету? Что, в общем-то, произошло и с СССР.

Пока мы враждовали друг с другом, точно зная, что дружбы между нами быть не может, все было нормально. Ну, ладно, не все и не всегда, но нормально. Страна жила, развивалась, строила свою версию счастливого будущего. Однако, стоило лишь элитам допустить мысль о возможности договориться — и все полетело в ад.

Хорошо, что здесь это понимают. И как следствие, смогли пережить своих двойников из моего мира уже на тридцать лет. Надеюсь, и дальше так же будет.

Сели мы ранним утром на каком-то дальневосточном аэродроме. Это единственное, что я мог сказать с уверенностью — и природа свидетельствовала, и время в пути, которое явно отщелкивало часовые пояса вперед.

Самолет еще не заглушил двигатели, а к трапу уже подогнали небольшой автобус без окон в пассажирской части, куда мы с сопровождающей и загрузились. Поездка продлилась минут пять, после чего я почувствовал, как остановившаяся машина стала опускаться.

— Подземная база? — уточнил я у Зимы.

— Ага. — безмятежно ответила та. — Твой новый дом. Или твоя могила.

Оптимизма ей было не занимать. Но в полете она все же рассказала мне, что значит "пробуждение". С ее слов выходило, что некоторые ее действительно не переживали. А достаточной статистики, позволяющий вычислить хоть какие-то вероятности, накоплено еще не было. На сегодняшний день лишь одиннадцать советских сверхов дрались с высшими демонами. Семеро победили и поглотили их эссенцию. Четверо выжили. Я мог стать пятым.

Грузовой лифт остановился. Мы вышли из машины, оказавшись на классической подземной парковке, только вместо легковушек и микроавтобусов тут стояла военная техника. Незнакомые мне модели боевых бронированных машин — от джипов до танков. Парочка вертолетов на консервации. Все в цветах ККС.

— Не знал, что у комитета имеется своя армия.

— На крайний случай. — хмыкнула Зима. — Исключительно на крайний случай.

Женщина проводила меня по длинному пустому коридору. Металлический пол гулко отмерял наши шаги. Мы свернули в одно из ответвлений, остановившись в тупике, у массивной двери. Точнее, даже шлюза, я такие только на подводной лодке видел.

— Заходи. — она гостеприимной распахнула передо мной люк. Я обратил на его толщину и про себя присвистнул — такой не выломать и в боевой форме. Хотя… Если сделать пальцы тонкими, попытаться просунуть их в район петель…

— Внутри шесть камер. Множество датчиков. За тобой будут наблюдать двадцать четыре часа. Если наблюдателям покажется, что ты ведешь себя странно, они пустят газ.

— Люба, я вообще-то метоморф и биокинетик. — напомнил я ей. — Что мне сделает этот ваш газ?

— Горючий газ. — дополнила информацию Зима. Он вспыхнет, и мгновенно выжжет весь кислород в помещении. Если это тебя не убьет, то операторы будут повышать давление до тех пор, пока кровеносные сосуды в твоем теле не полопаются, как ампулы.

— А надо так пугать? Я же вроде по своей воле вхожу, ничего такого не замышляю.

— Ты — нет. Тот, кем ты можешь стать — не знаю. Поэтому такие меры предосторожности. Дальше. Пища будет подаваться через лифт — вот окно приемника. Туалет в углу, топчан в другом. Через три дня я за тобой приду. Надеюсь, что за тобой.

И, больше ничего не объясняя, закрыла за собой дверь. А я остался один. Спасибо, хоть не в темноте. Бросил взгляд на часы — сети не было. Выставил будильник на обратный отсчет 72 часов и улегся на топчан. Что ж, будем ждать.

Пробуждение — это, если я все правильно понимаю, новый виток мутации. Сейчас эссенция Барона растекается по моему телу, заполняя… не знаю, что оно там заполняет, но точно что-то делает. Когда значение ее в ключевых точках достигнет порогового, произойдет то самое "пробуждение".

Оно может меня убить. Может дать новые силы, выведя в элиту сверхов. Может изменить и превратить в чудовище. Или лишить разума. В общем — что угодно может сделать. И я ничего не могу изменить, и повлиять на процесс тоже не в силах. Значит, что? Ложимся и засыпаем.

Страха у меня не было. Отбоялся я уже свое, на пару жизней точно. Вообще, последние дни, эмоционально я больше походил на себя прежнего. Юношеский задор тоже имелся, и глупые мысли в голову тоже не ленились приходить, но теперь они контролировались опытным холодным разумом.

Поэтому, сон пришел сразу. Как