Сергей Майоров - Месть Акулы Страница 53

— Толково. Как они это восприняли?

— Да как-то странно. Как будто не успели договориться. Один сует, а трое про это не знают. Больше патронами интересовались. Мелкие — те же самые, какими девчонок стреляли.

— Час от часу не легче…

Оперативники услышали скрип отодвигаемого стула и равномерные звуки шагов. Видимо, Мамаев стал прохаживаться по кабинету, разминая длинные ноги и обдумывая бедственное положение, в котором оказался клиент. На самом деле, как прекрасно понимали Акулов и Волгин, он давно оценил перспективы и знал, что Михаилу ничего по-настоящему серьёзное не угрожает, но профессия обязывала делать вид, что проблема значительна и с кондачка её не решить. Надо думать, много-много думать. Например, о том, что единственная кормилица Михаила погибла и отныне платить ему нечем.

Пауза затягивалась. Были слышны только шаги адвоката и бряцанье оков на запястье задержанного.

— Больно? — неожиданно спросил адвокат. — Жмёт?

— Да не, не очень.

— Попробуй затянуть туже, чтобы остались следы от «браслета». Мы это включим в нашу жалобу.

— Не получается.

— Жаль. Опытные, на фиксатор поставили!

Мамаев возобновил хождение.

В кабинете Борисова было значительно теплее, чем в других помещениях отделения, благодаря отопителю, включённому на полную мощность, и качественной заделке щелей оконного переплёта. Акулов сначала расстегнул куртку, а потом и вовсе её снял, положил на банкетку возле стены.

Как только он перестал шуршать курткой, послышался голос Мамаева:

— Результаты обыска я отобью. Можно не пачкать светлое имя Каролины Викентьевны и повесить все на хозяйку квартиры.

— На «винтаре» мои «пальцы», наверное, остались.

— Скверно. В таком случае ничего не попишешь, придётся Шажкову грузить. Тебя за это не привлекут. Ты мог видеть у неё оружие, даже трогать его, но доносить на свою сожительницу не обязан. Если у ментов на тебя ничего больше нет, через трое суток, максимум — десять, будешь свободен.

— Спасибо. Но меня одна тётка заметила.

— Кто такая?

— Та, которая рожу разбила. Чумовая. Я к школе ходил, а она там с собакой гуляла. Запомнила.

— А зачем ты около школы топтался? Таблицу умножения вспомнить хотел?

— Не, Принцессу проверял. Она ведь мне свистела, что они в другом месте репетируют. Я случайно узнал, решил посмотреть, чем они на самом деле занимаются.

— Ревновал, что ли?

— Было маленько. Чего, думаю, она из этого тайну делает?

— Может, не хотела тебя подругам показывать.

— Не такой уж я страшный…

— Когда тебя видели?

— В четверг вечером. И сегодня. Одна и та же сука, с ротвейлером. Он мне чуть задницу не разорвал, еле удалось ноги сделать.

— На твоём месте я бы не стал много думать об этом. Плохие мысли имеют обыкновение материализовываться.

— Значит, меня всё-таки посадят?

— Ходить вокруг школы в нашей стране не запрещено. Видел, как они репетируют? Посторонних никого не было?

— Никого, только бабы. Я вот что думаю… Принцессу мою стрелять было не за что, я уверен. Это у кого-то из других баб заморочки. Про Анжелику она говорила, что та до денег сама не своя.

— Я тоже, прямо скажем, не бессребреник… — Адвокат снова остановился, потом что-то лёгкое упало на пол, прокатилось, и он, видимо, поднял этот предмет, коротко выругавшись сдавленным голосом. — …Но не считаю это недостатком. Продолжай. Говоришь, жадная девка была?

— Очень. За доллар удавиться готова. Подрабатывала всеми способами, все мечтала разбогатеть. Любила взять в долг, а потом динамить с отдачей. Баксов триста — четыреста запросто замылить могла.

— Должников, как правило, не убивают. А что про вторую знаешь, которая живая осталась?

— Я думаю, как раз из-за неё всё и произошло. Она с бандитом жила. Кажется, его зовут Юрой. Каролина как-то сказала, что его уже несколько лет ищут.

— Менты?

— Я не уточнял. Может, и менты, а может, какая другая братва. Я — что? Я — ничего, мне чужие проблемы по барабану. Своей дуре только сказал, чтоб она поменьше с этой Викой общалась. Только Принцесса, по-моему, не послушалась. Она всегда говорила, что Анжелка, мол, жадная, а Виктория — девка хорошая. Домой её к нам приводила. Я так думаю, что мелкие патроны могут быть её. Спёрла у своего бандита и моей принесла, на сохранность отдана.

— На фига это надо?

— А кто знает? Я хоть стихи и пишу, но баб понимать не научился.

— Ну-ну…

Снова что-то упало на пол. Теперь звук был глухой, и упавший предмет не перекатывался.

— Мамай там что, Мишаню героином заправляет? — спросил Волгин, чтобы разрядить обстановку. Борисов заинтересованно слушал, как задержанный характеризует девчонок, Акулов хмурился и играл желваками, смотрел исподлобья, словно уже принял решение и примеривался, как сподручнее выкинуть Александра за дверь. — Сначала «баян» уронил, теперь — «чек» с наркотой.

— Ничего себе доза! Слышал, как она грохнулась? Да в ней веса будет под килограмм, весь наш отдел целый месяц может торчать, а ты говоришь — одному Мише. — Борисов поддержал Волгина, что удивляло: обычно он не избегал конфликтов с коллегами и уж тем более не отличался тактичностью по отношению к их родственникам.

Поднявшись из-за стола, Александр принялся хлопать себя по карманам:

— Черт, куда я дел сигареты?

Волгин молча протянул пачку «житана».

— Спасибо. Но ведь у меня где-то были, покупал, когда ходил на обед… А, точно! Я их в том кабинете оставил…

Борисов закурил, вслед за ним достал «беломор» и Акулов.

Борисов поморщился:

— Тюремный шик? Здесь же дышать нечем будет!

Из динамика снова донеслись голоса:

— Ты мне все рассказал?

— Как на духу!

— Что будешь делать, если отпустят?

— Да я как-то не думал… Принцессы больше нет, а кому я без неё нужен? Работу надо искать, но кто меня на приличное место возьмёт? Вы же знаете эти издательства, они печатают только своих, только тех, кто по блату пробился. А у меня уже три сборника готовы, давно бы мог публиковаться, но они не хотят рисковать. Я думал за свой счёт маленький тираж выпустить, да не успел денег скопить.

— Что, Принцесса мало приносила? — впервые за время беседы в голосе Мамаева открыто прозвучал сарказм; он не питал иллюзий относительно человеческих качеств подзащитного, но сдерживал себя, покуда тот был платежеспособен. — У тебя сейчас вообще денег нет?

Миша цокнул языком и вздохнул:

— Похоронить даже не на что будет. Она в пятницу все бабки родителям отправила, у неё младший брат приболел. Осталось только то, что заплатили за вчерашнее выступление. Может быть, баксов двести и наберётся, если в квартире пошарить. Только менты, наверное, все там подчистили. Я же помню, один оставался, когда меня в машину повели.

— В жалобе укажем, что пропали полторы тысячи, — машинально откорректировал адвокат, думая о другом. — Одним словом, жить тебе не на что?

— Даже не у кого одолжить. Но вы не переживайте, я все отработаю, все вам отдам! Мне бы только отсюда выбраться…

— Увы, Миша, я давно зарёкся что-нибудь делать в кредит. Сегодня я, так уж и быть, отработаю, а в дальнейшем тебе придётся просить бесплатного адвоката.

— Так ведь у нас договор!

— Договор, Миша, предусматривает права и обязанности обеих сторон, а не только мои. Конечно, я не могу его разорвать официально, но, ты же понимаешь, есть всякие способы… Не делай, пожалуйста, обиженное лицо. Лучше послушай.

— Чего теперь слушать? Без вас меня однозначно посадят.

— Я профессионал, и разрыв договора не означает, что последний час я отработаю спустя рукава. Следователю скажешь, что наркота и всё остальное принадлежало Шажковой. Да, ты это у неё видел и предлагал сдать в милицию. Думал, что она так и сделала, но оказалось, что Каролина криминальное барахло лишь перепрятала. Поэтому ты и не выдал его перед началом обыска — не знал, что оно ещё осталось в квартире. Дальше: про других баб повторишь то же, что говорил и мне. Слово в слово! И подробно расскажешь про свидетельницу, которая ворвалась в кабинет и расцарапала твоё рыло! Это надо, чтобы нейтрализовать её показания. Пусть потом говорит всё что угодно, а ты стой на своём. Да, она тебя видела около школы, но ни в какие окна ты не заглядывал, просто шёл мимо. Гулял. Это не вызовет подозрений, потому что школа находится недалеко от твоего дома, а тебе, как человеку умственного труда, необходим ежедневный моцион. Она тебя запомнила потому, что ты сделал ей замечание по поводу собаки, которая была без поводка и намордника и могла напугать детей. Ты сделал замечание, а женщина тебе в ответ нахамила и пригрозила милицией. Сказала, что у неё там есть знакомый участковый, который устроит тебе неприятности.