Фридрих Незнанский - Опоздать на казнь Страница 53

Сорхед все больше нервничал, он уже начал грызть ногти, и без того безбожно обкусанные. Крис пнул его ногой:

— Прекрати! Смотреть противно!

Сорхед послушался товарища, как всегда привык слушаться всех, кто пытался им командовать. Однако его мучила какая-то мысль, изводила своей невысказанностью. Точно! Сегодня же его великий день. Он же готовился сказать тронную речь. Сорхед вскочил на сиденье кресла и закричал:

— Господа! Благородные доны и доньи! Пришел момент, когда я не могу молчать…

Безо всяких предупреждений стоящий ближе всего к Сорхеду чеченец срезал его косой очередью из автомата. Крис моментально присел, спрятав голову между ног — сказывалась пара лет службы в специальных войсках. Сорхед повалился прямо на него. Лаки, сидящий рядом, хрюкнул, но не соизволил проснуться.

Крис выполз из-под тела Сорхеда и произнес:

— Хреновое какое-то кино!

Он начал трясти своего приятеля, хлопать его по щекам и приговаривать:

— Ну, Сашок, ты чего! Очнись! Хорош, блин, притворяться! Сейчас в глаз дам!

Крис так растерялся, что впервые за все время их знакомства вспомнил, что Сорхеда зовут Сашей и впервые так его назвал.

Но Саша не подавал никаких признаков жизни. Его хлипкое тщедушное тельце было прострелено насквозь, он умер моментально, так и не договорив своей речи и не разобравшись, что же с ними происходит. Стеклянными немигающими глазами он уставился на Криса. Словно кукла.

— Спи спокойно, дорогой товарищ! — философски-спокойно сказал Крис и закрыл Сорхеду глаза. — Мы за тебя отомстим.

Он прислонил Сорхеда к сиденью и замер в ожидании своей роли в этом «хреновом кино»…

Сидящий неподалеку от них Андрей Башкатов прекрасно понимал, что тут вовсе не кино снимается. Его очень раздражала обкуренная компания по соседству, и он был даже удовлетворен, когда один из них получил свои «сорок граммов свинца».

Андрей был абсолютно спокоен. Внешне он всегда выглядел безукоризненно. Образец холодности и здравомыслия. Один из безликих представителей новой генерации «белых воротничков». Безупречный костюм, ботинки и манеры. Спокойствие и отчужденность. Но внутри он просто кипел от ярости. Какое право имеют эти бородатые грязные горцы удерживать его. Его — Андрея Башкатова! Какого черта! Из-за их глупостей, местечковых проблем и кавказских амбиций он опаздывает на такие важные переговоры. Черт! Он же упустит клиента, тому наплевать на всякие уважительные причины. Андрей подведет свой банк. Не получит очередной галочки в своем блестящем послужном листе. Какое пятно на карьере. Ему не отмыться — он опоздает на переговоры!

Надо что-то предпринимать! Выбираться отсюда! Эти черножопые сволочи отобрали у него даже мобильник, он не может позвонить, извиниться, перенести встречу. Какой клиент будет его ждать, словно парень девушку на первом свидании?

Но что возможно предпринять в такой ситуации, Андрей представлял себе плохо.

Может быть, стоит договориться с кем-нибудь из боевиков, он готов заплатить очень дорого, чтобы его выпустили отсюда. Очень дорого! Его карьера стоит больших денег.

Но что толку, если его выпустят? Ему нужен самолет. Самолет до Москвы — немедленно! Но одна мысль, что придется спокойно и вежливо разговаривать с этими кавказскими ублюдками, от которых воняет казармой и дерьмом, приводила его в бешенство.

Андрей пытался укротить раздиравшую его ярость и найти оптимальное решение поставленной задачи. Он и правда был очень хорошим менеджером. «Не бывает нерешаемых задач, бывают неординарные пути решений» — это его кредо.

— Юра, мне удалось сохранить телефон, — шепнула Лена Гордееву, — я попробую позвонить.

Гордеев напрягся. Его все не отпускало утреннее раздражение на «геройствующих женщин». Сначала Ирина его рассказами о своих подвигах развлекала, теперь вот Лена рвется в бой. Понятно, что Лена Бирюкова — это не Оленька, которая сидит и тихо плачет. Выучка у нее не та, чтобы слезу пускать, когда есть возможность действовать. Однако как бы она дров не наломала.

Гордеев повернулся к Лене, посмотрел чуть ли не умоляюще:

— Лена, я очень прошу, пожалуйста, только будь осторожна! Предельно осторожна!

Лена улыбнулась ему:

— Конечно, Юра, мне же тебя еще надо из всего этого дерьма вытаскивать. Я сейчас попрошусь в туалет, может, оттуда получится позвонить.

— Ленок, я прошу, если там у тебя появится возможность сбежать — беги. От твоего побега пользы больше, чем от звонка. Ты на свободе сможешь объяснить спецслужбам ситуацию — обрисовать месторасположение, что-то посоветовать.

Лена уже не слушала его. Она подняла руку, и чеченец, направив на нее автомат, разрешил:

— Можешь говорить!

— Мне нужно в туалет. Можно выйти? — сказала прямо как примерная школьница младших классов. Лена чуть не фыркнула — она ничуточки не боялась. В ситуациях, когда опасность дышала ей в лицо, страх куда-то девался. Прилив адреналина только обострял ум и реакцию.

— Иди, — согласился боевик, отвел автомат и кивнул одной из «сестер»: — Проводи эту!

Лена встала и в сопровождении чеченки вышла из зала. Гордеев с тревогой смотрел ей вслед.

Андрей Башкатов думал. Ему нужны были хоть какие-то козыри. Что-то, что поможет ему расположить чеченцев к себе, что выделит его из этой толпы. Андрей поморщился. От собранных в зале заложников пахло еще похуже, чем от боевиков, это был такой сладковатый, трусливый запах страха. Запашок. «Какие же тут собрались свиньи!» — брезгливо подумал Андрей. Ему был нужен какой-то повод, чтобы заговорить с боевиками. Просто так с ходу никто денег не предлагает. Нужна хоть какая-то зацепка. «Думайте, Андрей Александрович, думайте! — приказал он себе. — У вас мало времени». Андрей Башкатов всегда был с собой на «вы» и по имени-отчеству. Главное, относиться уважительно к себе, тогда легче добиться чего-то и от других.

Лена шла по коридорам аэропорта, так же как и Андрей Башкатов мучительно пытаясь выдумать повод заговорить. Лена шла впереди — чеченка следовала за ней. Внезапно Лена остановилась и обернулась. «Сестра» направила на нее пистолет и тоже остановилась.

— Скажите, а вам не страшно? — спросила у нее Лена. Конечно, ничего более идиотского для первого вопроса придумать невозможно, но Лене сейчас было не до остроумных сложносочиненных фраз.

Чеченка молчала, не опуская оружия, смотрела на Лену тяжело, сквозь прорези черного покрывала.

— Вы же понимаете, чем это может закончиться? Это же не первая подобная акция! Погибнете и вы и мы. Условия, которые вы собираетесь выставить, они невыполнимы.

Чеченка ткнула Лену в грудь пистолетом и жестом показала, чтобы она следовала дальше. «Она немая», — догадалась Бирюкова.

Они снова шли коридорами, впереди был поворот. Лена ускорила шаги, завернула туда и, молниеносно обернувшись, поставила чеченке подножку, та упала, выронив оружие. Лена схватила ее за горло и, нажав известные ей точки, вырубила. Оглянувшись, она увидела небольшую дверь в подсобное помещение аэропорта. Лена открыла дверцу и затащила туда обмякшую «сестру». Это была комнатка уборщицы, тут хранились ведра, тряпки и швабры. Лена достала свой мобильный телефон и набрала номер Меркулова.

— Константин Дмитриевич! Это Бирюкова.

— Лена, ты где? Уже в Москве?

— Нет, слушайте, мне трудно говорить, мало времени. Мы с Гордеевым в Пулково, аэропорт захватили террористы. Чеченцы, да, как «Норд-ост», народу порядка трехсот человек. Всех держат в среднем зале. Я обезвредила одну из «сестер».

— Лена! Не смей! — голос Меркулова срывался. — Не смей ничего предпринимать и Юрию передай. Сидите там тихо. Стройте из себя добропорядочных граждан. Не смей!

— Константин Дмитриевич, сообщите питерским службам то, что я вам сообщила. Я отключаюсь.

Лена действительно отключила свой мобильный, мало ли, кто-нибудь перезвонит, да тот же Меркулов, и выдаст себя Лена этим нечаянным звонком с головой. А у нее были иные планы.

Лена быстро раздела чеченку, нацепила на себя ее тряпки и покрывала, перевязалась «поясом шахида», сделала из половой тряпки кляп и затолкала его чеченке в рот. Выбрала несколько тряпок по принципу их прочности и связала «сестре» руки и ноги. Закидала ее оставшейся ветошью, чтобы не заметил никто, заглянувший сюда случайно. Осторожно выскользнула из подсобки, плотно заложив между дверью и косяком сложенную газету. Если кто будет проверять помещения небрежно, то решит, что эта маленькая комнатка просто заперта. И нет там ничего интересного.

…Гордеев уже начинал беспокоиться о Лене. Она задерживалась. Хотя, может быть, это и к лучшему, может быть, эта задержка обозначает то, что Лене удалось бежать, следуя его совету. Однако в таком случае чеченка, сопровождавшая Бирюкову, давно бы уже подняла шум. А может быть, Лена ликвидировала террористку?