Обретенная - Сергей Александрович Плотников Страница 53

Если погибает командир отряда наёмников — командиром становится следующий по старшинству. Единственный выживший из комсостава, пусть даже самый младший по рангу, автоматически становится главным — устав нофо может в деталях меняться от отряда к отряду, но в основе там одно и то же. На устав ссылаются договора, в том числе и договор Флои. Договор, который больше нет нужды разрывать — теперь никто не сможет отдать команду выступить против нас. Против меня. Простой выход, хороший почти для всех. И совсем небольшая цена победы — главное, мехна исполнила свой долг до конца и ей не пришлось выбирать. Я упал на колени перед Натой, выхватывая из креплений на броне дополнительную аптечку. Сейчас. Только броня зарастёт — и я мигом донесу тебя до медкапсулы…

40.

Крышка медкапсулы встала на место, и я позволил себе выдохнуть. Согласно показаниям медблока брони жизнь Наты и до того была вне опасности, но… Чёрт. Не уберёг. Флоя, ну твою ж мать… Ладно. Надо закончить начатое.

Я оторвался от созерцания медицинской машины и, наконец, огляделся. Н-да. Кучеряво жила Кобра на борту «Рыбы», хорошо устроилась. Правда, сочетание огромной ванны (практически бассейн, если вспомнить сильно ограниченные условия приёма водных процедур на борту для всех остальных), упомянутой медкапсулы, дорогущего стола с единственным массивным креслом у него, устройства для экспресс-облачения в броню, кухонного блока для приготовления бионатуральных продуктов, стойки с ручным оружием (особенно выделялся тяжёлый метатель плазмы), шикарнейшей широченной кровати и потолочной турели — и это всё в одном, центральном, помещении жилого блока — могло, как я подозреваю, много всякого интересного рассказать практикующему психологу о характере той, кто здесь жил. С другой стороны — мало ли у кого какие профессиональные деформации? Ладно, проехали. В любом случае, это всё сейчас не особо важно. Блин, Флоя, ну нахрена, а? Что мне теперь с тобой делать?

Тактическая схема работала, на ней теперь отображались и помощники моей бывшей старшей напарницы, светя жёлтыми индикаторами состояния. Дроиды так и остались там, куда их отбросил пси-удар Наты: даже просто отмахнувшись от атаки, тренированный боец СДШ умудрилась частично оторвать, частично повредить механоконечности и вывести из строя использованный как оружие инструмент. Повезло ещё, что не докинула до зоны, где до сих пор тускло светился красным раскалённый металл — остальные компоненты композитного материала бронезащиты вокруг проплавленной дыры в стене бронекапсулы испарились. Ещё и воздух, из-за которого после теплового взрыва начался пожар, из отсека теперь был удалён, и конструкциям предстояло долго остывать, медленно передавая тепло каркасным элементам корпуса судна. На безопасном расстоянии от пролома обнаружилась Нурс: наёмница деловито резала плазменным режимом штурмкомплекса ближайшую к пролому кучу мусора, ещё недавно бывшую жилым модулем, тут же сваривая добытые структурные материалы в импровизированную стрелковую ячейку прямо напротив дыры. Умно. Пусть мы теперь объявлены союзниками, но кто знает, что может придти в голову трём десяткам людей, запертым внутри ограниченного пространства корабля? Жаль, Кобра всех в увольнительную сразу не отпустила…

Я остановился перед дверью сдвоенного жилого модуля у самых створок штатного выхода с палубы комсостава. Памятное место. Ракель, похоже, не стала ничего выдумывать, просто переселила нового главу ремтехслужбы на место старого, убитого во время отражения абордажа на орбите восьмой планеты звёздной Системы НК-4*. Наверное, и правильно: у Рамира была оборудована собственная мастерская — не пропадать же добру? Ладно…

— Флоя, я вхожу?

Тишина. Дверь при моём приближении открылась без дополнительных команд, позволяя пройти воздушный шлюз в жилую зону.

[*Событие подробно описано во второй книге цикла.]

Девушку я нашёл в мастерской — большой комнате, целиком занимавшей один из «контейнеров» модуля. Работал «станок», методично собирая некую деталь сложной формы, мерцали индикаторы над другим оборудованием, подгружаемые через интерфейс дополненной реальности — было полное впечатление, что я вернулся на своё рабочее место двухлетней давности. Вот только моя напарница тогда не сидела в кресле, замерев в одной позе, больше напоминая качественный манекен, чем человека. Над головой мехны высвечивалась стандартная для доступного к приёму команд через сеть устройства надпись:

11045687ТХС «Флоя»

— Флоя, что за нахрен? — я стянул шлем, прислонил штурмкомплекс к ближайшему верстаку и заглянул мехне в глаза. Остановившийся взгляд без всякого намёка на попытку сфокусироваться на моём лице. Если бы не едва заметное дыхание и зелень отметки на оперативно-тактической схеме, я бы уже тащил второе тело к медицинским капсулам. — Флоя… Натана, можешь помочь?

— Нет признаков высшей нервной деятельности, — откликнулась супруга, продолжающая страховать нас с борта «Гордости». — Я вообще её не чувствую, рядом с тобой словно пустое место. Что-то вроде фармакологической искусственной комы — на естественную реакцию не очень пох…

— Стоп! — я прервал жену. — Я знаю, что это. Это не кома. Флоя… извини, конечно, но ты дура!

Каждый гражданин Коалиции с рождения имеет гибридную нервную систему — человеческий мозг дополняет имплантированный вычислительный кластер, достаточно мощный для поддержки рассудочной деятельности. Таким неортодоксальным способом трансгуманисты Вселенной-один, некогда создавшие собственное многозвёздное государство, обошли проблему «освобождения от ограничений биологической платформы». Шансов пережить операцию по подключению нейроинтерфейса и не стать слабоумным в более-менее сознательном возрасте ничуть не больше, чем у псионика, впавшего в «тьму» — вернуться к нормальному восприятию реальности, зато урождённые киборги воспринимают свою двоякую природу, как данность. Более того, без проблем способны сознательно балансировать процесс мышления между био- и киберчастями мозга вплоть до полного отключения одной из них, что бывшая напарница мне уже демонстрировала раньше*. Вот только… даже после приёма «грани» для обучения моих детей дерешу, Флоя нормально двигалась и говорила — ну, если за «нормально» считать полное исчезновение и так почти не проявляющихся эмоций и некоторую искусственность в движениях. А сейчас девушка вообще не проявляла хоть какой-то активности — и я, едва услышав объяснения Натаны, вдруг понял, почему. Мехна… ну да, сбежала. Закрылась в раковине, как улитка. Спряталась… и вовсе не от меня. Сама от себя. От своих собственных эмоций, если быть точным, и теперь не знает, что делать.

[*Про особенности цивилизации мехнов можно прочесть в первой и второй книгах цикла.]

Я тяжело вздохнул и присел на корточки рядом с застывшей женской фигурой. Да, с Флоей, с которой я познакомился два года назад, такого произойти не могло просто по определению. Однако я и дети, внезапно оказавшиеся у старшего техспека «Панцирной рыбы» в подчинении, настолько не вписывались в окружающую действительность, что оказались способны расшевелить даже старательно держащую с экипажем дистанцию мехну. В пору гордиться… наверное. Мне и детям, в свою очередь, девушка дала гораздо больше — возможность и время вжиться в реалии нового для нас мира, доступ к любым необходимым знаниям, научила сражаться, множество раз спасла жизнь. Помогла пережить «смерть» Наты, в конце концов. Именно потому я принял решение отбить ставшую заложницей собственной честности Флою у Кобры — и только во вторую очередь помня о переданных не до конца убитым дроидом-«помощником» Ланцета данных. Данных, из которых девушка собрала для меня ролик о сражении захваченной в плен Наты. Когда мы расставались с мехной, я считал всё остальное, то, что осталось за кадром видео, неактуальным. И вообще сильно не до того было — я знал, что вскоре должен буду умереть. А теперь эта информация оказалась единственной реальной ниточкой, связывающей события восемнадцати- и двухлетней давности. Н-да. Произошедшее в Танисе всё-таки хорошо прочистило мне мозги — сразу и решение нашлось, как максимально быстро добраться до Флои, и как спасти последнего близкого мне в этой Вселенной человека… от самой себя. Теперь осталось как-то убедить девушку вернуться в нормальное состояние.

Я вздохнул, в упор разглядывая выглядящее неопластиковой маской лицо и мысленно подбирая слова — говорить предстояло долго. Если девушку замучили собственные эмоции (я, кажется, догадываюсь, почему) настолько, что она предпочла войти в такой своеобразный ступор —