Сергей Кулаков - Когда горит вода Страница 54

Роман заколебался. Все-таки убить гения не так-то просто. Не физически, конечно. Тощая шея профессора ломалась одним движением. Морально. Из тех десятков и сотен человек, которых Роману довелось убить, этот был первый, на которого у него не поднималась рука. Что-то было в этом старом чудаке такое, что бесспорно ставило его выше обычных людей. Оборвать его жизнь – не значило ли лишить мир уникального явления, без которого этот мир непоправимо обеднеет? И не слишком ли непосильная ноша – взвалить на себя такой грех?

С другой стороны, оставить его в живых, значит, обречь мир на неизвестность, которая может обернуться войнами, хаосом и чудовищной катастрофой. И избавить от него мир – не значило ли спасти этот мир?

Пока Роман раздумывал, теряя драгоценное время, Брэксмар молча ждал. Он не делал попытки спастись. Как видно, он действительно был готов к смерти. А возможно, и хотел ее. Не так-то просто смириться с тем, что лекарство, изготовлению которого ты посвятил всю жизнь и которое должно было вылечить все болезни, на поверку оказалось страшным ядом.

«Ладно, – решил Роман, – выберусь, открою дверь и еще раз предложу профессору идти со мной. Возможно, увидев, что путь свободен, он изменит свое решение. Если нет – выбора у меня не останется».

– Сидите тихо, – шепнул он и подался к лазу.

Храп часового смолк. Наверное, повернулся на бок. Вокруг было тихо. Лагерь спал.

Пора.

Роман ухватился за жерди, подтянулся – и через несколько секунд оказался на крыше. Гимнаст из него был плохой, бок сильно болел и мешал двигаться. Но все-таки он сумел выбраться из клетки, что само по себе внушало оптимизм.

Часовой сидел под дверью, и его не было видно.

Тем лучше.

Стараясь не шуршать, Роман слез на землю и двинулся к двери, прижимаясь к стене. Тьма вокруг стояла непроглядная, и лишь слабо прорывающаяся сквозь деревья луна позволяла различать очертания хижины и стоящих вдали построек.

Добравшись до угла, Роман замер. Часовой сопел в двух шагах, подпирая собой дверь. Роман, глаза которого привыкли к темноте, потихоньку высунул из-за угла голову, чтобы определить угол атаки.

И в этот миг тяжелый удар обрушился на него, и он, теряя сознание, опрокинулся на траву.

Очнулся он уже на голой земле. В лицо ему бил яркий свет. Щурясь, Роман различил стоящего над ним Хуана. Все его головорезы были здесь же.

Подергал руками. Связаны. Кроме рук, на этот раз ему связали и ноги. Он был беспомощен, как младенец.

И почему-то он был совершенно гол, не считая оставшихся на нем трусов.

– Ну что, Бен? – спросил Хуан, издевательски ухмыляясь. – Далеко хотел уйти?

Роман кашлянул. С правой стороны головы отдалось мозжащей болью. Это часовой саданул прикладом, когда он высунулся из-за угла. Должно быть, они с Брэксмаром слишком бурно выясняли отношения.

Брэксмар стоял рядом. Стиснутый с обеих сторон, он виновато глядел на Романа.

Ему-то в чем себя винить? Самому надо было действовать осторожнее. Поспешил – и вот результат.

А может, подумал Роман, профессор считает себя виноватым в общем смысле? Дескать, если бы не его разработка, не было бы всей этой заварухи? Учитывая перемену в его взглядах, вполне так могло и быть. Хотя сейчас это не имело никакого значения.

– Что молчишь? – рявкнул Хуан.

Он был накачан наркотиками до краев. Зрачки его были расширены на всю окружность радужной оболочки. Страшные, ничего не выражающие черные пленки. И лишь по движению губ и по интонации можно было догадаться о тех чувствах, которые он испытывает.

– А что говорить? – ответил Роман.

– Я хочу знать, куда ты собирался?

– Хотел удрать, – спокойно сказал Роман. – А ты на моем месте не попытался бы сделать то же самое?

Хуан вдруг разразился смехом. Лающие, с подвизгом, звуки, от которых мороз продрал по коже. Вслед за тем, резко оборвав смех, Хуан что было сил ударил Романа ногой в бок, туда, где ныли острой болью сломанные ребра.

– Собака, – прорычал он. – Я никогда не окажусь на твоем месте!

В глазах Романа поплыли красные круги. Еще один такой удар – и он отключится надолго. Если не навсегда.

– Перестаньте его бить! – возмущенно закричал Брэксмар. – Как вам не стыдно избивать связанного человека!

– Питер, – прошептал Роман. – Не надо…

– Молчать! – заревел Хуан. – Здесь говорю только я!

Он махнул своим людям, и они бесцеремонно зажали Брэксмару рот.

Хуан склонился над Романом.

– Говори, пес, где ваша героиновая машина?

Зная, что сейчас последует еще один удар, Роман покачал головой.

– Ты ошибаешься. Мы делаем краску.

Вместо того чтобы ударить его, Хуан залился своим лающим смехом. И снова внезапно его оборвал.

Роман напрягся, но удара не последовало.

– Сейчас вы мне все расскажете, – пообещал Хуан. – Ваша сучка сбежала, но вы мне скажете все.

Он обернулся и что-то приказал своим людям. Те радостно заулюлюкали, подняли Романа и куда-то понесли. Брэксмара тащили следом.

Метров через сто, когда под ногами зачавкало, Романа положили на траву.

– Смотри, – сказал ему Хуан, направляя луч фонаря перед собой.

Роман глянул – и оцепенел. Все пространство вокруг него медленно шевелилось. Пиявки! Они лежали сплошным ковром, вожделенно покачивая головками. Миллионы пиявок!

Некоторые уже заползали на Романа, нисколько не боясь светящего на них фонаря.

– У тебя десять минут, не больше, – сказал Хуан. – Иначе ты превратишься в пустую оболочку. Эти твари высосут из тебя кровь до последней капли.

Роман глянул на свои ноги. Они уже были облеплены пиявками, и между ними быстро ползли другие, стремясь занять чистые места. Роман забился, пытаясь скинуть с себя мерзких существ. Но те лишь сильнее в него впивались. А на смену им спешили другие.

Роман закричал, извиваясь всем телом и тряся связанными конечностями.

Бандиты заулюлюкали и загоготали. Видно, они дождались любимой потехи и теперь вовсю наслаждались бесплатным зрелищем. Хуан, закинув голову, хохотал громче всех.

Уж больно нелепыми были телодвижения пленника!

– Отпустите его, негодяи! – послышался вопль Брэксмара.

Он сумел вырваться из держащих его рук и бросился на выручку Роману. Но его перехватили и скрутили так, что он не мог шевельнуться.

– Говори! – закричал ему Хуан. – Где ваша машина? Ну! Или твой друг умрет. Говори!

Роман, дергаясь, как сумасшедший, увидел на секунду глаза профессора, направленные на него. Они были полны таким горячим сочувствием, что Роман понял: он никогда не сможет убить этого человека.

Пиявки между тем облепляли его со всех сторон. Самые мерзкие заползали под мышки, на лицо и в пах, где была наиболее тонкая кожа.

Боли Роман не чувствовал, но тем страшнее было видеть свое кровоточащее тело, с которого скатывались шариками те, что уже напились и на место которых ползли легионы других.

Он почувствовал, что слабеет. Если его подержат в таком положении еще несколько минут, он умрет от потери крови.

– Стой! – закричал он. – Я все скажу.

– Сначала скажи, – потребовал Хуан. – А потом я тебя освобожу. Ну!

Послышался нежный посвист. Хуан вдруг дернулся, его безумные глаза выкатились из орбит и застыли. Он потянулся к шее, из которой торчала длинная тонкая стрела, покачнулся и упал лицом в месиво из пиявок. И больше не шевелился.

Вокруг продолжало свистеть. Гогочущие, одурманенные наркотиками бандиты не сразу поняли, что происходит. А когда поняли, было слишком поздно.

Большая часть из них была перебита стрелами. Других прикончили пангами вырвавшиеся из леса полуголые люди в набедренных повязках. Несколько свирепых взмахов – и все затихло.

К Роману подскочили Ти и еще двое охотников. Его подняли на ноги и принялись сноровисто обдирать присосавшихся пиявок. Те, что еще не успели впиться, дождем сыпались с него.

– Excuzes-moi d’être en retard,[12] – прошептала Ти.

– Mieux vaut tard que jamais[13] – отозвался Роман, больше всего жалея о том, что руки у него связаны и он не может обнять ее.

Через двадцать минут он стоял на берегу. Рюкзак уже лежал в катере. Пока Роман заканчивал приготовления, Ти о чем-то переговаривалась с профессором. Роман надеялся, что, возможно, она заставит его одуматься, и не мешал им.

Но время не ждало. До рассвета не так много, а он должен пройти еще тридцать миль.

Охотники тоже были готовы отправиться в обратный путь. Чой лежал на носилках. Его забирали с собой, чтобы похоронить по своим обычаям. Роман подошел к старому партизану, прошептал слова благодарности. Затем пожал руки охотникам, спасшим его от страшной смерти.

Наконец он мог ехать.

Дело оставалось за Брэксмаром. Тот сам шагнул к нему, отстранив Ти.

– Ну что, поплывем вместе, профессор? – спросил с улыбкой Роман.

Автомат свободно висел в его руке. Но с предохранителя был снят.

– Нет, – покачал головой Брэксмар. – Я не могу плыть с вами. И вы сами это прекрасно знаете.