Б. Седов - Бандит по особым поручениям Страница 55

– Нет, еще нужно имя главного эксперта написать, который тест «Б» будет делать, – вздохнул Андрей.

– Ну так пиши, – поморщился Гулько и расстегнул на воротнике пуговицу. – Только не говори, что забыл, а то Фома уже близок к нервному срыву.

– По ночам одеяло рву зубами, – подтвердил Фома, удобнее сжимая автомат.

– Ты и в детдоме рвал, – усмехнулся Метлицкий, обводя глазами пространство. Он искал выход и не находил. – И ссался по ночам, не при даме будет сказано…

– Ты сам сейчас обоссышься! – сорвался подельник Гулько.

– Все может быть… – буркнул майор, косясь на наморщившего лоб Мартынова. – Все может быть… Вчера ты, сегодня я… Завтра – опять ты…

У Мартынова из руки выпала ручка и закатилась под лавку.

– Что, пробки вышибло? – Гулько уже сам начинал нервничать – предательски светало, а главное еще не сделано…

Мартынов вздохнул и наклонился. Водя рукой по асфальту у себя под ногами, бормотал сокрушенно:

– Да где же она, черт ее побери… А, вот она, зараза.

Выстрел грянул, как гром. Из самодельного пистолета, который сжимал в руке Мартынов, пламя вырвалось сразу с двух сторон. Из ствола и вверх, из отверстия для отражения гильз. Крышка ствольной коробки, резко оторвавшись от пистолета, ударила Андрея в лицо, и для него на мгновение померк свет. А пуля, вылетевшая из ствола, ударила Фому в лоб и вышла из затылка. Захватывая с собой кости черепа, она с гулом вошла под подоконник окна на первом этаже и следом за ней, словно из харкнувшего водопроводного крана, в стену влипла вязкая масса.

– Что за черт?!! – взревел растерявшийся Гулько, повернулся к Метлицкому и вскинул руку. – Стой, сука!..

Поднимать руку нужно было раньше. А теперь ее мертвой хваткой держал майор. Схватил сразу после того, как Фома, словно куль, повалился на землю. Сделав шаг навстречу врагу, Метлицкий с силой ударил Гулько головой в лицо. Окончательно потеряв ориентацию, авторитет подломился, как подпиленный зеком кедр. Его пистолет звякнул об асфальт.

– Руки тебе откатать? Я обязательно это сделаю. – Метлицкий испачканной ваксой рукой взял бандита за лицо и оттолкнул, словно загнал в ствол пушки снаряд. – Не ожидал такой прыти… Уходите быстрей, Мартынов. Бери Машу – у нее шок, и уезжай отсюда!..

Вместо того чтобы следовать указаниям майора, Мартынов внезапно сделал шаг вперед и выдернул у него из-за пояса пистолет Романа Гулько.

Метлицкий, увидев направленный ему в лоб ствол, впал в ступор.

– Надо было догадаться… Тебе не зря деньги платят, мужик. А я-то думал, когда слышал твой разговор с Мальковым, что ошибся в тебе…

Не отвечая, Андрей нажал на спуск, и Рома замолчал на полуслове…

Глава 16

ОТДАЙ МИЛЛИОН!

Пуля, выпущенная Мартыновым, насквозь пробила ухо майора и с омерзительным звуком вошла в плечо Гулько. Метлицкий даже не шелохнулся. Он не чувствовал боли, не воспринимал действительность, казалось, все органы чувств потеряли свои функции. В нем жил лишь слух, и этим слухом он уловил короткий, но звонкий лязг металла, упавшего на асфальт за его спиной. Он развернулся и увидел, как в метре от него оседает Гулько. У ног авторитета лежал выпавший из руки нож. Одна секунда разделила жизнь Романа Метлицкого на две половины. Он жил до того момента, когда за его спиной поднялся на ноги бывший однокашник, и после того, как тот снова лег на асфальт. А между двумя этими эпизодами царила пустота.

– Чтобы не обижаться на меня утром, не нужно быть со мной вечером, – поморщился Мартынов. – Сложно все это. Но приблизительно так оно и было. Ты знаешь где, Метлицкий.

Когда Маша встала с лавочки, казалось, на этом свете не существует уже ничего, что могло бы ее напугать. Андрей схватил ее за руку и повел к выходу со двора. С майором они уже попрощались, а американец не любил прощаться дважды. Говорят, дурная примета. Почти такая же верная, как то, что лисы плодятся к кровавому году.

– Эй! – остановил их окрик. Кричавшего не было видно, но Андрей знал, кому принадлежит этот голос. – Спасибо…

– Вы дождитесь десяти часов, – посоветовал «дальнобойщик», следующий в направлении Кочек. – Тут от вокзала автобус пойдет до Новосибирска. А у меня рейс в обратном направлении.

– Я тебе говорю – давай автобуса дождемся, – упрямо повторила Маша, когда они отошли от «еврофуры». – Что тут осталось – три часа! Отсидимся у подруги, а потом сядем на автобус и через полтора часа в городе будем.

Она сама не знала, зачем это говорила. Мартынов выполнил свою работу, и ему больше нечего было делать в России. Все, что ему теперь оставалось, это отправить отпечатки губ Артура Малькова, которые так же, как и отпечатки пальцев, не меняются в течение всей жизни, на проведение теста «Б», и распорядиться перевести на указанный им счет десять миллионов. Он рассказал ей на видеозаписи все, что нужно было сделать, на тот случай, если с ним что-нибудь случится. Мартынов хотел доделать работу до конца даже в тот момент, когда его жизнь висела на волоске. И на той же записи в телефоне он смотрел ей в глаза и говорил, что сообщил в свой банк ее данные, и что она может воспользоваться накопленными им деньгами по своему усмотрению. Он очень хотел, чтобы она не оказалась обездоленной, если с ним произойдет страшное.

Но это не значит, что они будут вместе, если с ним ничего не случится. Об этом он не говорил, но она чувствовала это сама… Сказка закончилась, в американских фильмах это называется happy end. Даже более чем счастливый конец. Наверное, стоило терпеть все это ради того, чтобы заработать три миллиона и вернуться домой полностью обеспеченным человеком. Зачем она ему теперь? Но до города Маша с ним все равно доедет. Посадит на самолет и… И поедет к подруге, которая живет неподалеку от аэропорта. А вот что она будет делать потом… Зачем об этом спрашивать? Ведь делала же она что-то до этого? Жизнь продолжается…

Андрей тем временем вынул из кармана Машин телефон и набрал номер. Наверное, подумалось Маше, он набирает какой-то старый, подзабытый номер, потому что вот уже трижды перебрал кнопки…

– Алло? Холод?.. Где?!

Маша смотрела на Андрея, чувствуя, что рвется нить, соединявшая до последнего момента ее и этого мужчину. Он не давал ей телефон и не говорил при этом, что нужно обратиться к записи. Что ж, спасибо и за это…

– Сема, – слышала она, – в любом случае, если я не доделаю дело, доделай его за меня. А ты точно уверен, что Хорьков в Шарапе? У него сестра там живет?.. Я понял.

– Маша, где находится Шарап? – это был вопрос уже к ней. Сразу после того, как американец захлопнул крышку телефона.

– В десяти километрах отсюда, в сторону Новосибирска.

Дальше все происходило как во сне. Может быть, сказывалась усталость, все-таки почти двое суток без сна, может быть, страх за будущее без него…

– Милая, вот мой кейс. Вот твой телефон. Не потеряй его и никому не отдавай, ладно… Там есть запись, Машенька… Но не та, что делала ты. Я позвоню тебе сразу же, как закончу одно пустяковое дельце. Для этого мне нужно съездить в Шарап. Отправляйся к подруге и жди меня у нее. Когда я позвоню, ты сразу подойдешь к автовокзалу.

Она кивнет головой, но, когда он скроется из вида, никуда не пойдет. Положив на ноги узкий «дипломат», она сядет на вокзальную лавку и станет ждать.

Но это случится через десять минут, а сейчас она с изумлением наблюдала, как Андрей вручил молодому человеку, стоящему на стоянке такси, три тысячи долларов залога и взамен получил ключи от старенькой «шестерки». Он улыбнулся ей, махнул рукой и сел за руль.

Через несколько минут она… нет, не услышит, – почувствует гул взрыва, поднимет глаза и увидит огненно-черный гриб, поднимающийся в нескольких километрах от Ордынска. Она будет сидеть и смотреть на него, а мимо будут проноситься милицейские и пожарные машины. Затем промчится карета «Скорой помощи», но она не заметит и ее. Она будет сидеть и смотреть на расплывающийся по небу столб дыма.

– Проклятое место, – услышит она рядом с собой. – Проклятое…

Заметив реакцию молодой женщины, сидящий в метре от нее старик пояснит:

– Проклятое место. Заговоренное. Здесь еженедельно колонна бензовозов проходит. И не было случая, чтобы раз в год кто-нибудь не сгорел. Как стали с семьдесят восьмого цистерны гонять по этой трассе, так беда и случается. А первым, если память не изменяет, старик был, главврач нашей больницы. Усольцев Владимир Владимирович. Милейшей души человек. В сталинских лагерях сидел, бедствовал, воевал на фронте, но выдержал. И не одну жизнь в поселке этот хирург спас. Не слышали такого – Усольцева?

Она слышала. Один раз. Из уст умирающего Малькова.

И Маша всхлипнет. Потом еще раз. А потом, окончательно потеряв силы, разревется в голос. Она будет заходиться в истерике, сжимая побелевшей рукой ручку небольшого кейса.

Потом успокоится и придет в себя. И просидит на лавочке до десяти часов вечера. Когда же на Ордынское начнет опускаться темнота, она тяжело поднимется с лавочки и, не стыдясь размазанной по лицу косметики, медленно пойдет к мосту, где часто пряталась от родителей с Артуром.