Александр Бушков - Пиранья. Жизнь длиннее смерти Страница 55

– Они сейчас подъедут! – проорал среди окружающей тишины офицерик так, словно пытался перекричать грохот Ниагарского водопада. – Только что была связь! За ними вроде бы погоня, ребята, вы уж не подведите…

Физиономия у него была молодая, глупо-азартная, румяная, а на плечах красовались лейтенантские погоны, похоже, еще необмятые.

– Ребята, вам, кровь из носу, нужно…

– Бежи, пацан, бежи, – сказал Мазур вполне мирно. – Скажи старшим дяденькам, все будет в ажуре…

– Мне доложить…

– Да пошел ты нахрен! – рявкнул Лаврик. – Сказали тебе уже, что доложить!

Салажонок вспыхнул от обиды, но, разглядев на плечах Лаврика погоны с двумя просветами, связываться не стал. Лихо, совершенно по уставу отдал честь, повернулся на месте и припустил к сходням, уже переброшенным на пирс. Лаврик поморщился:

– Детсад форменный. Учить вздумал, как день простоять да ночь продержаться…

– Не ной, – лениво сказал Мазур, не отрывая глаз от прохода меж пакгаузами. – Мы с тобой в его годы были не лучше…

Потом оглянулся. Там, метрах в ста от них, у сходней, торчала немаленькая кучка морпехов. «Ворошилов» выглядел внушительно и грозно, прибавляя бодрости, но в том-то и соль, что от пуль он их не спасет, броней не прикроет, самим придется извращаться.

Первый грузовик пролетел меж пакгаузами, как пушечное ядро, за ним мчался второй, его брезентовый верх был прострелен во многих местах и опален. Третий, замыкавший процессию, вихлял и гремел, потому что ехал на спущенных колесах, оставляя за собой черные полосы жженой резины и высекая дисками искры из бетона…

Архивы генерала Асади, хранившиеся где-то в укромном местечке, благополучно прибыли. Как и сам генерал, которого никак не собирались оставлять на милость путчистов – слишком много он знал. В подобных случаях тех, кто много знает, либо пристреливают без шума в укромном уголке, либо, кровь из носу, забирают с собой. В данном случае кто-то высокопоставленный выбрал второе. Асади никоим образом не был битой картой – слишком много наработок у него имелось по внешней разведке, агентуры разослано изрядно, масса каналов и комбинаций работает, так что всю эту благодать следовало вывезти вместе с ее творцом, наплевав на все ультиматумы и устные договоренности со свежеиспеченной властью…

Набитые вооруженными людьми джипы появились во всех трех проходах – и Мазур громко отдал приказ.

Десяток стволов заработали, как ополоумевшие швейные машинки, с двух точек на плоских крышах застрочили ручные пулеметы, и в этом гаме совершенно потерялись хлопки снайперки Зоркого Сокола. Эффект получился молниеносным и уничтожающим: один джип перевернулся, разбросав седоков, тут же пришедших в состояние вечной неподвижности, второй, вильнув, врезался в стену, и с ним произошло то же самое, третий, затормозив, успел задним ходом смыться с глаз долой, потеряв парочку сшибленных пулями пассажиров.

И тут же из-за всех углов по Мазуру и его людям открыли огонь. Они ответили, и все пошло по накатанной. Как обычно и бывает, всякое представление о времени исчезло напрочь. Следовало исключить из игры как можно больше фигур противника, а самому при этом ухитриться уцелеть – тут не до того, чтобы следить за временем и мерить его мирными, гражданскими отрезками…

Огонь слегка приутих, и Мазур приподнялся, дернул за широкий ремень Юсефа – майор, стоя в полный рост, поливал из ручника нападавших, так что не прихлопнули его до сих пор только чудом.

– Убьют, мать твою! – рявкнул Мазур.

– Наплевать, – не оборачиваясь, ответил Юсеф, выщелкивая расстрелянный рожок. – На все теперь наплевать…

– Все равно не высовывайся! – прикрикнул Мазур.

Пуля смачно продырявила бочку совсем рядом с ним – но майор, как завороженный, уцелел и на этот раз. Из-за пакгаузов стали стрелять гораздо реже, но более прицельно – у них, похоже, появился в конце концов опытный командир…

Над крышами мелькнула втянутая тень, далеко впереди показался боевой вертолет, медленно разворачивавшийся на цель – и этой целью, как легко догадаться, была занятая людьми Мазура линия обороны, обозначенная яростным огнем. Винтокрыл, снижаясь, рос на глазах…

И внезапно разлетелся клубком багрово-оранжевого огня, разбрызгался ливнем пламени и черных обломков, с жутким грохотом обрушившихся наземь неподалеку, за ближайшими пакгаузами. Улучив момент, Мазур оглянулся.

От бака «Ворошилова» еще тянулась туманно-сизая дымная струя – а вскоре коротко загрохотало, с палубы сорвались еще три зенитных ракеты, с нетерпимым воем прошли низко, куда-то за крыши. Мазур мимолетно осклабился. Похоже, никто уже не собирался работать в белых перчатках… Морпехи, как осатанелые, носились с тюками и ящиками по сходням.

Парой секунд позже «Ворошилов» открыл беглый огонь по невидимым Мазуру целям – из обеих стомиллиметровых пушек, снаряды надрывно выли над головой, это было противно, но прибавило уверенности в себе. Тылы атакующих подверглись сокрушительному разгрому, тут и гадать нечего…

И все же те, кто укрывался за пакгаузами, палили ожесточенно и назойливо, время от времени делая попытки продвинуться вперед и всякий раз откатываясь с потерями. Должно быть, они прекрасно знали, что за сокровище в кузовах грузовиков, и кто-то велел им с пустыми руками не возвращаться…

Натиск был нешуточный, огонь плотный, но Мазур пока что не фиксировал потерь в собственных рядах, и это было прекрасно…

Еще два вертолета замаячили было на горизонте – и тут же, отогнанные близкими разрывами ракет, повернули восвояси, напоследок и сами пустив полдюжины эрэсов, не причинивших особого урона. Мазур успел подумать, что морячков с «Ворошилова» следует поить водкой до посинения – прикрыли от доброй половины опасностей.

Увы, оставшаяся половина в виде пуль и разрывавшихся на безопасном отдалении гранат – пока что безопасном – заставляла с собой считаться… Мазур двумя пальцами вытянул из нагрудного кармана позаимствованную на базе боцманскую дудку и условными трелями дал команду половине своих отступить на второй рубеж обороны. И видел, что его приказ выполнили все до одного – пока что нет потерь, ах, как хорошо-то…

Над его головой, под самой крышей пакгауза разорвался снаряд, уши заложило, на голову и плечи посыпались вороха бетонной крошки. Выругавшись, Мазур сменил позицию.

«Саладин» ворвался в проход меж складскими зданиями, как чертик из коробочки, ворочал башней, выискивал цель…

И навстречу ему четким шагом, как на смотру, вышел майор Юсеф, вскидывая на правое плечо короткую толстую трубу шведского гранатомета, названного в честь, быть может, не самого воинственного, но самого прославленного в боях шведского короля…

У Мазура поневоле отвисла челюсть – майор шел навстречу надвигавшейся на него шестиколесной железной громаде открыто, в полный рост, словно был бессмертным и неуязвимым…

Пулемет броневика яростно замолотил в его направлении, пытаясь срезать. Фукнул гранатомет, и снаряд, пролетев всего-то метров пять, влепился прямехонько под башню.

Громыхнуло – ох, как громыхнуло… в буро-сером облаке разрыва, продернутом мгновенными огненными сполохами – боекомплект рванул, конечно – исчезли и броневик, и майор, и из этого марева вылетела сорванная взрывом башня, кувыркаясь медленно, грузно, нереально, полетела, снижаясь прямо на Мазура – и он застыл, понимая, что бежать некуда и укрыться негде…

Башня с погнутым пушечным стволом ухнула оземь чуть ли не в шаге от него, так что землю вокруг сотрясло тяжким ударом, и прошло несколько секунд, прежде чем Мазур осознал, что еще поживет на свете…

Когда дым от разрыва малость рассеялся, на месте броневика он увидел вздыбленные лохмотья железа, имевшие самое отдаленное сходство с прежним шестиколесным красавцем из шеффилдской стали, а там, где только что стоял майор, ничего не было. Вообще. Какие-то пятна, лохмотья…

Его рванули за плечо, и он сгоряча чуть не врезал в развороте короткой очередью – но это оказался незнакомый морпех в черном кителе с закатанными рукавами, в пропотевшей тельняшке, мокрый, как мышь, оскаленный. Заорал что-то неразличимое за окружающим грохотом, тыча рукой назад.

Мазур оглянулся. Все три грузовика стояли с неведомо откуда взявшимся покинутым, брошенным видом, и возле них никого не было. Мазур понял, что все благополучно кончилось, и геройствовать более нет нужды.

И дал команду своим. Они отступали к сходням короткими перебежками, огрызаясь меткими очередями, все до единого живехонькие, хотя кое-кто и царапнутый, стояла жара, палило солнце, и над головами у них выли, визжали снаряды – «Ворошилов» безостановочно гвоздил по берегу из обеих «соток» и четырех малокалиберных шестистволок, все меж пакгаузами заволокло разрывами, с басовитым свистом уходили за горизонт ракеты, чтобы ни одна винтокрылая сволочь и близко не совалась, и в этом отлаженном аду один за другим взбегали по сходням «морские дьяволы», а последним, как и полагалось командиру, покинул берег Мазур…