Сергей Бакшеев - Осколок в голове Страница 56

Тохтамыш смилостивился и предоставил Хубилаю шанс исправить ошибку:

– Ты упустил – ты должен и поймать! Вернешь мне подлого купца Хасима с его отпрыском живыми или мертвыми, тогда твоя голова останется на плечах. А нет – я сам укорочу твое жалкое тело!

Хубилай рьяно взялся за поиски. Первым делом он отыскал людей из каравана Хасима, которые еще оставались в городе. Все они были показаны старому слуге Хубилая и уцелевшему стражнику дворца, твердившему, что видел самого шайтана. Ни стражник, ни слуга никого не опознали.

Раздосадованный Хубилай велел казнить как людей Хасима, так и провинившегося стражника и слугу. Перед этим он узнал у караванщиков, что Хасим оставил с собой только охранника Шакена, а в Отраре купец открыто нарушил запрет Тимура на торговлю с Золотой Ордой.

Значит, назад ему дороги нет. Из остальных направлений для бегства лучше всего подходило южное, хорошо знакомое опытному купцу. Снарядив небольшой отряд на самых быстрых скакунах, Хубилай отправился в погоню. Тут ему повезло. Чабаны видели, как на рассвете трое всадников на верблюдах удалились на юг. Хубилай не щадил лошадей и уже к вечеру догнал беглецов.

Увидев вместо Хасима Муртазу Хубилай вначале расстроился. Но, велев обыскать перепуганного казначея и обнаружив, с каким богатством тот скрывается от хана, решил, что такой улов тоже порадует Тохтамыша. Отрубив Муртазе голову, он отправил ее вместе с золотом и драгоценностями во дворец великому хану.

Далее Хубилай крепко призадумался. Он знал, что коварство эмира Тимура не знает границ. В этом искусстве хромой эмир превзошел всех грозных полководцев прошлого. А что, если вся операция с порохом, взрывом пушки и ханского дворца была задумана самим Тимуром? И сейчас Хасим после успешного выполнения задания возвращается за почестями к эмиру.

Придя к такому выводу, Хубилай разделил свой отряд на две части. Малую на всякий случай оправил дальше на юг, а основной костяк отряда повернул на восток.

Уже через день он обнаружил свежие следы четырех верблюдов, идущих в том же направлении. Каждый раз эти следы огибали попадающиеся на пути аулы, беглецы явно не желали попадать никому на глаза. Еще три долгих дня его отряд шел по следам, неизменно сокращая расстояние до беглецов. Степь постепенно превратилась в пустыню. По дороге уже не попадались монгольские аулы, где можно было бы запастись провиантом и сменить измученных лошадей. Далее на несколько дней пути лежали безлюдные земли, а за ними начинались владения Тимура.

Хубилай был уверен, что вот-вот догонит беглецов, только бы лошади не подвели. Но здесь, в пустыне, верблюды имели явное преимущество перед лошадьми. Им не требовалось много пищи, они могли идти от привала до привала гораздо дольше, чем кони. Необходим был последний решительный рывок, иначе проклятый купец мог уйти от погони.

Хубилай отобрал горстку наиболее сильных бойцов. Остальным он велел освободить лошадей, отдать провиант и возвращаться назад пешком. На каждого из отобранных им бойцов пришлось по два-три скакуна. Совершив последний привал, Хубилай приказал непрерывно двигаться вперед, не жалея лошадей. Если конь падал под всадником, тот пересаживался на другого и продолжал путь.

Весь день от рассвета до заката скакал отряд Хубилая вдоль реки по следам беглецов. Многие кони пали, и в конце дня вместе с Хубилаем осталось лишь два бойца и ни одной запасной лошади. Хубилай зорким взором вглядывался в даль, но видел лишь голую пустынную степь. Мерзкое отчаяние стало распирать его душу. Неужели не догонит?

Неожиданно он осадил коня и спрыгнул. Монгольский военачальник присел перед темной зловонной кучкой верблюжьего навоза и сунул в него палец. Продольные морщины на запыленном лице опытного воина растянулись в радостную улыбку – навоз был еще теплым.

– Они совсем рядом, – произнес Хубилай. – Остался последний рывок.

Трое всадников, нахлестывая смертельно уставших лошадей, проскакали вперед до ближайшего небольшого пригорка. С него Хубилай увидел на темнеющем горизонте силуэты четырех верблюдов, на трех из которых торчали фигурки путников.

– Мы догнали их, – радостно крикнул Хубилай. – Вперед! Убьем врагов великого хана!

– Командир, уставшие кони не выдержат быстрого бега. Хубилай посмотрел на часто раздувающиеся конские бока, дрожащие мышцы на ногах скакунов и падающую изо ртов пену. Решение было жестким:

– Приказываю, коней не жалеть. Назад мы поедем на верблюдах. За мной!

За несколько дней пути Хасим постепенно успокоился и уже не вспоминал недавние горестные переживания в Сарае. В конце концов, все закончилось благополучно, он едет домой вместе с сыном Рустамом да еще и с деньгами. За все это он должен благодарить храброго Шакена. Третью часть золотых монет Хасим решил отдать своему верному охраннику.

Хасим теперь больше думал не о коварном Тохтамыше, а о том, как миновать Отрар и не встретиться с войсками Тимура. Его обнадеживало лишь то, что вскоре они должны были достичь заветного тайника, где он не раз прятал деньги и ценности. Это помогло купцу выжить в лихие времена после разграбления его дома в Ургенче. И сейчас Хасим хотел оставить там часть золота, чтобы вернуться за ним в более спокойное время, после похода Тимура на Тохтамыша.

Все дни после побега из Сарая Шакен заставлял ехать путников почти без отдыха. Но с каждым днем беглецы удалялись все дальше от Золотой Орды, и вместе с увеличивающимся расстоянием Хасима отпускал страх возможной погони, и он перестал оглядываться назад.

Но в один из дней, на закате, когда уставший Хасим уже подумывал о привале, Шакен, едущий сзади, неожиданно крикнул:

– Господин, за нами погоня!

Хасим оглянулся. Вдали на пригорке он увидел троих всадников на лошадях. Один из них размахивал руками и показывал на купца.

– Может, это мирные путники? – пытаясь себя обмануть, неуверенно спросил Хасим.

– Здесь? На лошадях? Нет. Это монголы. – Шакен прищурил глаза, напряженно всматриваясь в даль. – Это Хубилай.

В это время трое всадников сорвались с места и поскакали в сторону Хасима, Шакена и Рустама. Их лошади шли неровно, что не укрылось от опытного взгляда Шакена.

– Они устали, но теперь мы вряд ли сможем от них оторваться. Я останусь здесь и задержу их. А вы, господин, гоните верблюдов вперед.

– Нет, мы примем бой вместе.

– Это бесполезно. Они опытные воины, а вы лишь торговец. Но вы не беспокойтесь за меня. Я напугаю их китайским «дракончиком», а потом догоню вас.

Хасим понимал разумность слов начальника охраны.

– Шакен, чтобы ни случилось, помни, твои деньги я оставлю в тайнике. Ты его знаешь и сможешь всегда их оттуда забрать.

– Спасибо, Хасим. Быстрее уезжайте! Темнота поможет вам.

Хасим последний раз взглянул на Шакена. Ноги резко ударили верблюда в бока, гортанный крик доходчиво объяснил животным, что от них требуется вся возможная резвость.

Вскоре Шакен видел лишь смутные силуэты удаляющихся в темноту верблюдов. Он достал из мешка китайского «дракончика» и повернулся навстречу врагам, готовясь вступить с ними в схватку. «Дракончик» был последним.

Враги приближались. Первым скакал разъяренный Хубилай, на ходу играя обнаженной кривой саблей. Когда до него осталось расстояние одного броска камня, Шакен поджег фитиль и метнул «дракончика» под ноги коня Хубилая.

«Сейчас громыхнет», – уверенно подумал Шакен и прижался к шее верблюда. Прошло несколько мгновений, но взрыва не последовало. Шакен посмотрел вперед. Хубилай уже проскочил над черным шариком и был совсем рядом. «Дракончик» лежал неподвижно, его фитиль не дымился.

Шакен понял, что неравного боя не миновать и, выхватив саблю, ринулся навстречу врагу. Сзади Хубилая, немного отстав, скакали друг за другом еще двое воинов. Изможденный от многодневной усталости конь под первым всадником споткнулся и, ломая передние ноги, повалился на землю. Сзади на упавшего коня налетел второй и тоже свалился, не в силах более подняться.

Хубилай на мгновение обернулся и с досадой увидел, что под его бойцами пали обе лошади. Когда он вновь взглянул вперед, то большой верблюд Шакена был уже перед ним. Уставший конь Хубилая с налитыми кровью глазами стукнулся о верблюда, упал на землю и с радостью, что бесконечная гонка для него завершилась, сомкнул веки. Верблюд Шакена устоял на ногах.

Упавший Хубилай тут же вскочил и мгновенно оценил ситуацию. Всадник на верблюде против трех пеших воинов имел неоспоримое преимущество. И хотя верблюд как средство передвижения был жизненно необходим теперь самому Хубилаю, он хлестко полоснул животное саблей по шее.

Верблюд захрипел, кровь с шипением выливалась из разрезанного горла. Большое животное недоуменно продолжало двигаться вперед, вразнобой ступая потерявшими синхронность ногами. Трое монголов со злорадными ухмылками шагали рядом, ожидая, когда верблюд рухнет и можно будет легко прикончить всадника.