Михаил Зайцев - Час тигра Страница 57

Нарвусь на засаду – я обязан уйти, прорваться, вырваться. Любой ценой! Нет у меня ни капли желания убивать служивых, но сложатся обстоятельства нежелательным образом, и придется. Не хочется об этом думать, но я допускаю, что Клара с Машенькой попались в сети облавы еще на пути в Черниговку. Если же в Черниговке засада, тогда они так или иначе попались, они...

Хрустнула ветка за спиной или показалось?! Мысли, все до одной, моментально улетучились. Я представил себя со стороны, со спины, откуда донеслось подозрительное «хрусть». Сутулый мужчина, свалявшиеся от пота волосы, грязный пиджак, грязнющие штаны, раскисшие, потерявшие форму полуботинки. Мужчина хромает на левую ногу, и сильно. Идет, опираясь на трость, огибая деревья, явно придерживаясь определенного курса. В такт ходьбе помахивает правой рукой, заканчивающейся черной перчаткой с неестественным образом растопыренными всеми пятью пальцами. Так я выгляжу, ежели получится подробно разглядеть меня в сгущающемся сумраке. А сумрак все гуще, тучи все ниже, и недостаток кислорода, предгрозовая духота, ощущается все отчетливее. Безветрие. Деревья замерли, как зрители в кинотеатре во время демонстрации захватывающего кино, готовые вздрогнуть от ожидаемого громового удара, гадая, в кого ударит испепеляющая молния...

Опять! Опять хрустнуло сзади, на сей раз чуть правее и гораздо ближе... Я еще больше расслабил плечи, еще больше ссутулился и стал помахивать правой, калечной рукой, почти касаясь тела большим пальцем-курком. Сколько осталось до деревни Черниговки? Меньше километра. Вот только что перешагнул тропинку. Чем ближе населенный пункт, тем чаще попадаются тропинки в окружающих его лесах – это аксиома, известная любому босоногому деревенскому мальчишке. Вон еще тропинка в траве, еще...

Снова с тихим, едва уловимым хрустом сломалась веточка сзади – справа. Оглянуться? Развернуться на звук, выдающий чужие шаги, всем телом, припав на колени, упирая палец-курок в бедро, замахиваясь палкой?.. Нет! Лучше я исчезну под аккомпанемент первого удара грома. Сверкнет молния, и я, сутулый инвалид, сожмусь в комочек, колобком закачусь за ближайший ствол, лягу пластом в траве, прицелюсь четырьмя стволами. Раз уж крадущийся за мной до сих пор не напал, подожду светозвуковых природных эффектов, благо вот-вот, с минуты на минуту, с секунды на секунду, сверкнет и грянет, и тогда...

Он напал! Черт! Тысяча чертей! Я забыл! Забыл, что мне давно не двадцать и даже не тридцать пять! Забыл, что пора учиться не доверять стопроцентно органам чувств, потихоньку утрачивающим былую остроту и объективность! Тем паче когда остальные органы изнасилованы не по годам изнурительным переходом. Мне казалось, человек за спиной еще далеко, еще как минимум в пяти-шести шагах, а он подкрался совсем близко и напал.

Напал он неожиданно грамотно – оттолкнулся от ждущей ливня земли бесшумно и прыгнул, пронеся ногу по сложной траектории. Его обутая в нечто, напоминающее индейский мокасин, стопа зацепила мой правый локоть, и лишь тогда я понял, что подвергаюсь атаке. Попытался отреагировать, но ни черта путного из конвульсивной первой попытки не вышло. Зацепившая локоть стопа дернула руку, палец-курок ударился о мои ребра, и грянул залп в никуда, а спецпротез превратился в бесполезный, разряженный оружейный механизм.

В небе громыхнуло, как будто в ответ на залп четырех стреляющих пальцев. Прямо над нами такой грохот, аж в ушах звенит. Вспыхнула ослепительно белая молния, словно фотовспышка. Грохот и вспышка сопровождали мой кувырок вперед и в сторону к ближайшему березовому стволу.

Я закатился за толстый ствол, вскочил на ноги, появился с другой стороны березы с тростью на изготовку, готовый прятаться за деревом или атаковать, в зависимости от обстоятельств.

Противник не «лип» ко мне, не преследовал. Приземлившись после прыжка, он замер в нарочито стандартной боевой стойке – вес тела на опорной ноге, свободная нога чуть выставлена вперед, руки с открытыми ладонями перед грудью. В руках ничего, а значит, нет смысла прятаться за деревом. Атаковать с ходу или дать ему таковую возможность? Подожду, мне есть, куда спешить, но контратаковать всегда проще и безопаснее.

Едва утихли дебютные громовые раскаты, вновь грянуло в поднебесье, и новая белая вспышка помогла разглядеть повнимательнее противника, оценить.

Молодой, судя по фигуре, противник. Еще гибок, словно юноша, при этом уже силен, как настоящий мужчина. Одет в экзотические мокасины и типовой армейский камуфляж, специально подобранный не по размеру, не по росту. Комбинезон великоват молодому бойцу, висит складками, морщит, в результате чего контуры тела расплывчаты, смазаны. Все правильно, все по науке – в мешковатых одеждах легче оставаться незамеченным крадущемуся по лесу. На голове зеленая шерстяная шапочка-маска с дырками для глаз и рта. На уровне лба резинка, за нее запихана сзади, на затылке, веточка с листиками, опять же для пущей маскировки. Стойка, как я уже отмечал, чересчур обычная для бойца, обученного выполнять невероятно сложные кренделя ногами в воздухе. Обманчиво простую позицию занял молодой человек, голову мне морочит – кто умеет прыгать так же, как он, тот предпочитает иные стойки.

Нас разделяют три примерно метра. Я сместился, вышел из-за ствола и застыл с занесенной над головой тростью. И он окаменел, тоже ждет, тоже, видать, предпочитает контрдействия. Мы похожи на два изваяния, молча играем в гляделки, а тяжелые дождевые капли тем временем вовсю забарабанили по листьям. Прошли минуты, и дробь капель сделалась чаще. Еще минута, и дождь хлынул как из ведра. Мы же все стоим, изображая статуи, не мигая, не шелохнувшись, едва дыша. Скульптуры под дождем.

Неужели он всерьез собирается взять меня голыми руками? Пижонит? Слишком уверен в себе или чересчур глуп? Почему он один? Почему без оружия? И кто он в конце концов такой, этот странный боец?

Гром! Кажется, что небо треснуло, что молния пробила новую брешь, дождь – стена воды. Одежда прилипла к телу, заливает глаза.

А у него раскосые глаза, я заметил, когда сверкнуло, рассмотрел азиатский разрез глаз в обрамлении мокрой, шерстяной вязки маскировочной шапочки. Или я ошибаюсь, и он просто прищурился от ярко-белой вспышки молнии? А быть может, все совсем-совсем просто, и этот, очевидно, незнакомый мне боец не кто иной, как...

Он прыгнул. Точнее – крутанул сальто впереди и вбок. Резко разогнул опорную ногу, надломился в пояснице, скособочился и живым калачиком полетел в левую от меня сторону.

Я держу трость в левой поднятой руке, я стою подле толстой березы, и дерево опять же слева от меня. Он прыгнул так, чтобы дерево помешало мне достать его махом спецтрости. Молодец, соображает. Однако соображалка у него работает слишком прямолинейно, хоть и прыгнул, ха, вбок. Кого-то другого его тактический ход, быть может, и смутил бы, но не меня.

Итак, между нами толстенная береза, она не позволяет мне орудовать тростью, как следует. Орудую, как не следует.

Делаю шаг в обход ствола дерева, плечо замахнувшейся, вооруженной тростью руки трется о березовую кору, кончик спецтросточки цепляется за сучок, и оппонент спешит воспользоваться благоприятным моментом.

Боец в мягкой обуви буквально взлетает, подошва мокасина летит, метясь в мою замахнувшуюся руку с тросточкой, конкретно – в согнутый, поднятый локоть. Как раз этого, весьма логичного, кстати, атакующего действия я от него и ожидал.

Атакую атакующую конечность. Превращаю мишень в орудие возмездия. Бью острым локтем в летящую навстречу плоскую подошву мокасина. Вкладываю в удар весь свой вес, посылаю в атакующий локоть сгусток энергии из точки дан-тянь. Хвала Будде, пока стоял, изображая из себя статую, успел, образно выражаясь, подзарядить биоаккумуляторы.

Весь вкладываюсь в удар. У оппонента, наверное, создается иллюзия, будто врезал пяткой изо всех сил по бетонной стенке, да еще попал в торчащий из бетона огрызок арматуры. Кость и сухожилия бойца не выдерживают. Кость не сломана, но трещинка ему обеспечена, и вывих в суставах гарантирован. Боец, хотя нет, он больше не боец. И все же, падая на спину, он, молодчина, пытается достать меня другой ногой. Но это уже несерьезно. Отмахиваюсь лениво протезом.

Он упал на спину, попытался было разорвать дистанцию, перекатиться через голову. Фиг тебе, а не кувырок! Опускаю трость, работаю ею не как саблей, а на манер рапиры. Кончик трости упирается в ямку под кадыком оппонента. Стоит слегка надавить, и кирдык кузнечику. Вздыхаю устало:

– Фу-у, заколебал ты меня, кузнечик. Скажи спасибо дядюшке Семену – в последний момент перед твоим сальто-мортале я сообразил, с какой ты грядки овощ. Ноге больно?

– Терпимо, – мужественно ответил косоглазый, пошевелил головой осторожно, типа, намекая робко, чтобы я убрал тросточку. Я сделал вид, что не понимаю его намеков.

– Папашка велел, поди, меня встретить чин-чином, а ты, оболтус, решил силушки свои да технику проверить? Да, дурачок? – Немного, совсем немного усиливаю давление тростью на его шею. Пускай почувствует себя насекомым под иголкой натуралиста, ему полезно.