Пётр Разуваев - Путь самурая Страница 57

– И что?

– Ничего. Остальные албанцы упорно молчали с самого начала, а после того, как был убит Хасан Саджи… – Дорман безнадёжно махнул рукой. – Сами понимаете.

– Понимаю, – согласился я. – Где сейчас Аджим Гахи?

– Три дня назад его видели в Париже, – уныло сообщил Дорман. – Но мы в тот момент ещё надеялись на версию с Робером Сиреттом, ждали вашего приезда и не стали обращать внимания на Аджима Гахи. Им занималась полиция, отдел по борьбе с наркотиками, но ему удалось уйти из-под наблюдения и скрыться. Так что один Бог ведает, где сейчас находится эта свинья. Возможно, сидит где-нибудь под самым нашим носом.

Дорман замолчал, понуро глядя на заваленный ворохами каких-то бумаг стол, но я не обратил на его последние слова никакого внимания. Толстая стеклянная перегородка, отделявшая кабинет Дормана от большого общего зала, гасила все звуки извне, но кое-что всё-таки доходило, и я уже несколько секунд прислушивался к энергичной дроби женских каблуков, доносившейся снаружи. Наконец шаги приблизились вплотную, и, чуть помедлив, обладательница звонких каблучков постучала в дверное стекло.

– Да-да, войдите… – встрепенувшись, отозвался Дорман, дверь широко распахнулась, и…

Взглянув на возникшую передо мной девушку, я машинально отметил, что она ничуть не изменилась за эти два года. Разве что похорошела, хотя куда уж более… Каррамба, не слишком ли часто стали встречаться мне старые знакомые? «Похоже, Весёлые Боги от души веселятся за мой счёт», – подумал я, поспешно поднимаясь со стула, смущённо улыбаясь и сам удивляясь своему смущению.

– Здравствуй, Таня, – почему-то по-русски сказал я, чувствуя, как улыбка на моём лице из «просто глупой» неумолимо превращается в «совершенно идиотскую».

– Рада видеть тебя, Андрюша, – ответила девушка, и в её глазах мелькнули такие знакомые, милые и родные, озорные искорки.

– Я знал, Дюпре, что вы обрадуетесь, – довольным голосом объявил Дорман, и мне почему-то ужасно захотелось его убить.

– Мы решили сделать тебе сюрприз, Андре, – смех Тани всегда напоминал мне звук серебряных колокольчиков.

– Вы добились колоссального успеха, – признал я, украдкой оглядываясь в поисках стула. Мало ли что могло случиться? Ещё один такой сюрприз, и ноги точно перестанут меня держать.

Мы провели в офисе Дормана не более полутора часов, но мне это время показалось вечностью. Таня сразу же активно включилась в беседу, она сыпала именами, датами, успела поспорить о чём-то с Дорманом… Дурацкая улыбка так и не покинула моего лица, и я не смог бы впоследствии даже приблизительно пересказать содержание этого разговора. Какие-то албанцы, переговоры, сербы, американцы – чушь собачья! Рядом со мной сидела девушка, о существовании которой я пытался забыть более двух лет, сознательно, упорно стирая её образ всякий раз, когда он внезапно всплывал в моей памяти. Лишь над своими снами я был не властен. Таня часто снилась мне, и каждый раз, просыпаясь, я ещё долго пытался вернуться обратно в сон, туда, где не было крови и грязи и всё заканчивалось хорошо. «Они любили друг друга и жили вместе долго и счастливо, а, когда настала пора уходить, они умерли в один день…» Два года – большой срок, но стоило мне сегодня увидеть её лицо, услышать голос, узнать улыбку, и всё вновь вернулось на круги своя.

Наконец все нужные слова были сказаны, «пакт о сотрудничестве и ненападении» – заключён, и, вежливо распрощавшись, Дорман выпроводил меня и Таню из кабинета. Молча, охваченный каким-то дурацким смущением, шёл я за девушкой, помимо своей воли вглядываясь в её ладную фигурку. Настоящий шквал переживаний, чувств, эмоций широким поток хлынул из запретных уголков моей памяти. Мои ладони вспомнили тепло её рук, на губах ожило прикосновение её губ, и моё тело отозвалось на эти ощущения так ясно, словно и не стояло между нами долгих двух лет. Миновав последний рубеж офиса, удерживаемый крохотной Марией-Луизой, и захлопнув за собой дверь, мы неторопливо зашагали вдоль бульвара, охваченного предвечерней торопливостью.

– Ты почти не изменился, – заметила Таня, с улыбкой разглядывая моё лицо.

– А ты совсем не изменилась, – ответил я совершенно серьёзно. – Разве что… Да нет, ты и раньше была самой прекрасной девушкой в Париже. Насколько я понял, за эти два года ты, помимо русского, овладела ещё и албанским языком?

– А также сменила место работы и семейное положение, – добавила Таня, по-прежнему улыбаясь. – Я вышла замуж, Андрюша.

– Жаль, – искренне огорчился я, хотя и знал уже обо всём.

– Не очень-то ты вежлив, – девушка внимательно взглянула на меня.

– Извини. Поздравляю, желаю… Словом, поздравляю. Твой избранник тоже из этих? – Я кивнул в сторону недавно покинутой нами резиденции контрразведки.

Таня отрицательно покачала головой:

– Нет, конечно. Арман не имеет никакого отношения к «Улью». Он адвокат.

– Поздравляю ещё раз, – усмехнулся я. – Ты счастлива?

– Да, Андре, – не раздумывая, ответила девушка. – Он любит меня, и…

– А ты? Ты сама? Любишь его?

– Естественно, – чуть помедлив, сказала Таня. – Неужели ты думаешь, что я смогла бы выйти замуж не по любви?

– Я вообще не думаю, – честно ответил я, закуривая. – Мне это, увы, не дано.

– Не нужно кокетничать, – мягко укорила Таня. – Тебе это не идёт. Насколько я помню, ты всегда отличался сильным характером. Между прочим, я многому научилась у тебя, Андре.

– Например? – удивился я.

– Ты научил меня принимать решения, – просто сказала девушка. – И никогда не жалеть о том, что уже сделано.

– Сложно учить тому, о чём сам не имеешь ни малейшего представления, – пробормотал я. Закашлялся, отшвырнул прочь сигарету.

Весёлые Боги знают, отчего люди предпочитают видеть несокрушимую скалу вместо песчаной кучи, существующей в действительности. Наверное, так им легче.

– Поужинаем вместе? – спросил я, сам в это не веря и отчаянно надеясь в то же время. Таня мягко коснулась моей руки:

– Прости, Андре. Дома меня ждёт муж, которого я не видела уже неделю, и он будет ждать меня завтра и послезавтра… Всё изменилось, Андрюша. Мне будет легче, если ты поймёшь это. Мы по-прежнему друзья, но… не более того. Правда?

– Нет, – не задумываясь ни на секунду, ответил я. – Я не умею делать вид, Таня. Либо всё, либо – ничего. Какая тут, к чёрту, дружба… Просто будем работать вместе. Удачи тебе. Береги мужа.

Я улыбнулся ей так, как сумел улыбнуться, вскинул руку в прощальном жесте и, не обращая внимания на удивлённые взгляды прохожих, быстро, почти бегом двинулся назад, к своей машине. Ошибки, ошибки… За всё в жизни нужно платить, но дороже всего приходится расплачиваться за право быть сильным. Два года назад я своими руками построил стену, веря, что этим ограждаю от бед человека, которого люблю. Сегодня стена остановила меня, и я узнал в ней каждый кирпичик, каждую трещинку, потому что всё это было – я сам. Мысли больно хлестали меня, и не было сейчас места в мире, где можно было бы укрыться от глаз Тани, которая смотрела мне вслед. Она не отвергала меня, сильного и уверенного, умного, красивого и богатого. Она меня просто не брала, как оставляют на магазинной полке симпатичную безделушку, которая уже не помещается в корзинку. Мне нечего было сказать ей в ответ. Разве что – пожелать… И я желал, всеми силами внезапно очнувшейся от долгой спячки души желал ей – будь же ты вовеки счастлива, ты, не взявшая меня женщина…

– Вам записка, месье, – с этими словами консьерж Гаспар протянул мне обычный конверт, на котором корявыми печатными буквами было выведено: «Передать лично месье Андре Дюпре. Строго конфиденциально».

– Месье, который оставил это сообщение, ожидал вас более получаса, – пояснил Гаспар. – Светловолосый молодой человек в очках. На нём была красная джинсовая куртка.

– Левый ботинок обмотан серебристым скотчем? – уточнил я, догадавшись, о ком идёт речь. Только человек, выросший за клавиатурой, мог выводить рукой подобные каракули.

По всей видимости, Николя отыскал способ восстановить мой компьютер, выведенный им давеча из строя. Странно только, что молодой француз воспользовался таким архаичным способом связи, как обыкновенная записка. Уж кому-кому, а ему бы не составило труда подыскать нечто более современное. Мог бы позвонить на мобильный телефон, в конце концов. Удивлённо пожав плечами, я вскрыл конверт. Внутри обнаружилась коротенькая записка, написанная всё теми же печатными буквами.

«Ждал тридцать две минуты. Больше не могу. Нашёл нечто странное. Дорману не говорите. Приезжайте ко мне вечером. Буду работать дома.

Ниже была приписка:

«Адрес: rue de Tanger, 6-16. Никому ничего не говорите. Орден Почётного легиона нам обеспечен».

Указанная им улица была мне знакома, молодой человек проживал в XIX районе, невдалеке от площади Сталинграда. Не самое удачное место в Париже, особенно для отпрыска богатой фамилии. Меня сильно насторожила фраза насчёт грядущего вручения орденов. Жаждущий славы Николя мог по молодости лет и не знать о том, что было хорошо известно мне: бесплатными пирожными кормят только на презентациях, а в реальной жизни «искателям приключений на свою задницу» достаются в лучшем случае сами приключения, а в худшем – полная задница, если пытаться охарактеризовать это состояние образно. Куда же влез этот дурачок?