Алексей Грачев - Ордер на смерть Страница 59

— Понятненько… — откликнулся Петрович. — Надеюсь вообще-то, что услуги этого Биджо мне уже не понадобятся. Лучше, по-моему, чтобы все у нас прошло по плану… Ах ты, черт, гаишник нам машет! Так, давай что-то с ним решать…

Артур вышел из машины, о чем-то потолковал с инспектором ГИБДД, довольно быстро вернулся, и они снова помчался вперед. Петрович полюбопытствовал, глядя на невозмутимого Артура:

— Ну как? Сунул ему на лапу? Что-то ты быстро вернулся!

— Просто понятливый мужик оказался — сразу взял, — цинично заметил Артур. — Другой бы еще ломался, строил из себя… ну и отлично! Я ему говорю — мать, мол, в Клину помирает, тороплюсь, давай не будем резину тянуть. Так и разошлись.

После сытной пищи обоих — и Князева, и Горохова — клонило ко сну, выпитый кофе не помогал. Поэтому, чтобы не угодить в аварию, оба много курили и болтали о чем угодно всю дорогу до Клина. Черные очки сняли — сейчас они были не нужны…

— Давай о бабах, что ли, поговорим? — предложил Артур.

— Ну давай. Только что о них говорить? И так все с ними ясно.

— Не скажи! Вот у тебя, к примеру, была хоть раз негра?

— Негритоска, что ли? Да нет, как-то не приходилось с черными спать. Я больше как-то по беленьким, по русским. Да и не возбуждают меня негритоски, серьезно тебе говорю.

— Все попробовать нужно, — возразил ему Артур, — потом может быть поздно, когда нестояк стабильный начнется. Меня как-то раз негра из МГУ возбудила. Я, помнится, в гостинице ее драл… Тоже неплохо, уверяю тебя! Она по-английски орала, словно ее режут. Потом говорит: «Извини, я тут материлась».

— А, у меня тоже такое было! — оживился Петрович. — Да… Была одна цыпа — такая красотка, что я и подойти к ней боялся. Вокруг нее ухажеры так и вились. Позже смотрю, сама мне знаки внимания оказывает: желает, видать, дурака под кожу! Ну, я всегда не против, танцы-шманцы, шампанское. К себе пригласила — оказалось, квартиру снимает, живет одна. Так меня что поразило — она волосы на этом месте, ну, где логовище…

— Да не логовище, а влагалище! — рассмеялся Артур. — Ну?

— Так вот… — тоже заулыбался Горохов. — Прикинь, короче, она волосы на этом месте в косички заплетала. Клянусь! Ни разу больше такого не видел, ни у одной девки. Да, так вот: разделись, повалила она меня на кровать, сама уселась сверху — и давай на мне прыгать. Потом как рухнет на меня, волосами всю рожу мне засыпала, а сама как начала матюгаться! Я, понятно, удивился — она мне до того все стишки читала, Ахматову там, Цветаеву. А тут — такое! Потом очнулась, смотрит на меня. Говорю ей: «Эй, подруга, ты кончила, нет? Тебя не поймешь!» Она мне: «А я материлась?» Говорю: «Как портовый грузчик, которому якорь на ногу упал!» Она с улыбочкой такой довольной: «Значит, кончила».

— Да… — поднял брови Артур. — Со мной такого не было. Правда, были другие случаи, тоже нехилые. Американку довелось как-то жестоко отпороть, прямо в подъезде. Она мне сначала: «Горби, перестройка, гласность!» — а мы с ней на Арбате познакомились, при Горбачеве еще. Говорит мне: «Ты как Шварценеггер, только красивее. Ты — красивый русски медведь!» Ну, вижу, повелась конкретно. Я, конечно, ей сразу водки предложил, а дело зимой было. «Русский обычай?» — спрашивает. «Ага», — отвечаю. А сам ей полный стакан наливаю в кафешке, целых двести граммов. Ну и себе столько же. Показываю, как пить: зажать нос рукой и махом выпить, как воду. Она поначалу не хотела, но потом сломалась. Вмазали — ну, у нее шары сразу на лобешник и полезли, от такой-то дозы. А я ей тарелку русских пельменей под нос тычу. Ну, побродили по Арбату, ее совсем развезло. А я ее в подъезд завел и своего «горби» достал из штанов. Она ахнула, а у самой глазки-то загорелись! Ну, поставил я ее раком и давай дрючить. «Вот тебе гласность, — думаю, — и перестройка». А потом еще бутылкой ее, того… Самое интересное, что она мне потом звонила, разыскивала. Ей такое обращение понравилось. В Штатах, видать, ее никто бутылкой не сношал, а тут сразу удосужилась. Во как…

— Мощно, мощно! — мечтательно закурил Петрович. — Представляю уже, как мы с тобой, два русских медведя, под пальмами тамошних чувих отметелим. Эх, у меня даже встал!

— Ну так сколько мы с тобой без баб уже? Считай, после этой Светки-малолетки ни с кем так толком и не развлеклись.

— Ну да, точно. Но теперь придется терпеть аж до самого прибытия на вражескую западную территорию. Или — восточную.

— Да я еще не решил. Время поджимает, поэтому выкобениваться особо не будем. Сядем на первый же подвернувшийся самолет и улетим подальше от всего этого российского кошмара.

— Можно и так, только совсем уж в дерьмовую страну не хотелось бы угодить… Хочется непосредственно к океану, под пальмы. Давай, а? Артур? На какие-нибудь острова… После того, как мы отсюда вообще вырвемся. Эх, разгуляемся там!

— Если кейс из камеры хранения заберем, тогда можем и разгуляться, почему нет? — подтвердил Артур. — Забрать бы! Надеюсь, что Вдовин этот нам дал настоящий адрес. Но если что — я его, гада, все-таки до отъезда разыщу и своими руками лично задушу. Уж найду время для этого! Неплохо бы заодно и этому корреспонденту, Ярцеву, руки поотрубать на хрен, чтоб не писал впредь своей ахинеи, не мешал людям жить…

— Ну их, — махнул рукой Петрович, — дело прошлое. Уже не до них. Сейчас бы сквозь все засады успеть проскочить!

Показался у трассы указатель с надписью «Клин». Артур был здесь впервые и немного растерялся — куда теперь ехать? Уже в городской черте им с Петровичем повезло — на одной из улиц шел ночной ремонт дороги. Рабочие в комбинезонах долбили асфальт отбойными молотками, рядом с ними высился грузовик, а чуть подальше — асфальтоукладчик. Артур поравнялся с работягами, остановил машину и спросил, как им отыскать дом по такому-то адресу. Они сначала мялись, долго спорили, но в конце концов сошлись в одном — ехать надо к вокзалу, это где-то там. Артур их поблагодарил и поехал дальше. Наконец нужная им улица была найдена, а чуть попозже и нужный дом. Прибыли…

Стояла глубокая ночь. Улицы города кое-как освещались фонарями. Дом же оказался старым, обшарпанным, зато с вычурными и где-то даже кокетливыми балконами Артур, прежде чем выйти из машины, еще раз проверил адрес и взял с собой записку от Вдовина этому самому Белому. Поднялись по лестнице и попытались в темноте подъезда нашарить дверной звонок. Петрович шепнул:

— Нашел. Что ж они, гады, лампочки в подъезде не вкрутят? A-а! Черррт! — Он отдернул руку от звонка и затряс ею в воздухе.

Артур удивленно уставился на него в полумгле:

— Эй, ты чего?

— Вот же бляди! — зло выкрикнул Петрович. — Током ударило, вот чего! Кнопки в звонке нет, я на контакт нажал!

Артур рассмеялся и стал громко стучать в дверь костяшками пальцев. Наконец за дверью послышалось чье-то сопение и шарканье. Чей-то заспанный женский голос недовольно спросил:

— Кого там черти принесли? На дворе ночь давно!

— Открывай, хозяйка, — дружелюбно сказал Артур, не переставая посмеиваться, — у нас дело срочное к Виктору.

— Собутыльники, что ли? Щас как спущу с лестницы!

— Какие, на хрен, собутыльники? Из Москвы мы специально к Виктору Белому приехали, извините, что ночью. Срочное дело!

— Утром приходите, — нерешительно сказала женщина.

— Слушай, хозяюшка! — начал горячиться Артур. — Каким, блин, еще утром? Мы сюда неслись на дикой скорости. Правда, нам очень нужно с Виктором переговорить. Денег дадим, открой.

— Витька! — крикнула женщина в глубь квартиры. — Вставай, чертяка такая! К тебе из Москвы люди приехали. Иди сюда!

— Что такое? Степаныч, ты, что ли? Че так поздно-то?

— Блин, давай скорей, нас машина ждет. Мы тебе записку от Вдовина привезли, за жетоном приехали. Слушай, хорош томить, друг!

Витек открыл дверь и впустил непрошеных гостей в освещенную тусклым электричеством прихожую. Он был заспанный и, кажется, с бодуна. Однако вполне трезво поинтересовался:

— А что ж он сам не приехал? Почему вас прислал?

— Попросил — вот мы и приехали! — не долго думая ответил Артур. — Вот записка, если не веришь…

— Пошли на кухню, мужики? — предложил Витек, постоянно зевая.

Пошли на грязную кухню, где тоже зажгли свет. Витек ознакомился с содержанием записки, посмотрел — не написано ли в ней еще чего? Повертел в руках и поплелся в комнату. Потом вернулся и вручил Артуру заветный жетон. Артур сунул его в карман пиджака, к документам, и весело проговорил:

— Ну, просьбу твоего друга мы выполнили, вот и хорошо. Чего же ты, хозяин, кнопку в звонок не вставишь? Вон мой товарищ палец обжег себе. Ты уж почини! Как же так?

Петрович дул на вздувшийся палец и кривился от боли. Как назло распух именно указательный правой руки — теперь труднее будет на спусковой крючок пистолета нажимать — в случае если понадобится стрелять. Надо было срочно что-то делать с распухшим пальцем.