Виталий Зорин - Карантин Страница 6

Он словно очнулся. Распрямил спину и с замиранием сердца повернулся. Горка получилась всего полметра высотой. Руки у Вадима опустились. Неужели все? Обидно. Обидно ощущать себя мышью в стеклянной бутылке…

Вадим вытер рукавом лицо и чуть не содрал с него кожу. Цементная пыль, смешавшись с потом, превратилась в подобие абразивной пасты. Это сколько же драгоценной воды придется дома потратить, чтобы отмыться? Если, конечно, придется…

– Спокойно, только спокойно, – пробормотал он. – Биться головой о стену ты всегда успеешь…

Вадим достал из рюкзака бутылку, сделал экономный глоток. Бесцельно прошелся по замусоренному полу, увидел слетевшее при падении кепи, машинально поднял, отряхнул, надел на голову. Затем остановился у люка и стал его внимательно рассматривать.

Добротный люк, как в швейцарском банке. Ни ручки, ни замка, ни штурвала на нем не было, лишь с левой стороны на уровне груди находилось три прорези окошка, блестевших темным непрозрачным стеклом.

Никак иначе как пуленепробиваемым. Два окошка были узкими, горизонтальными, а одно – квадратным, чуть побольше ладони.

Именно ладони! Причем – правой, потому что именно ее матовый отпечаток нечетко просматривался на полированном стекле. Понятно теперь, каким образом открывался люк. И делалось это вот так…

Вадим приложил свою ладонь к отпечатку.

Неожиданно окошко осветилось зеленоватым светом, и Коробов испуганно отдернул руку. Однако свечение не пропало – на флюоресцирующем фоне окошка смазанным пятном чернел дактилоскопический отпечаток ладони Вадима, где папиллярные узоры просматривались лишь местами. Все-таки не на грязные руки был рассчитан анализатор.

Секунд десять ничего не происходило, затем зеленое сияние погасло, и красным светом замигало верхнее окошко. Неизвестно откуда послышалось шипение, и механический голос начал медленно, с натугой, будто с заедающего магнитофона, говорить:

– И-ден-ти-фи-ка-ци-я не-воз-мож-на… Про-шу пов-тор-но при-ло-жить ла-донь… В про-тив-ном слу-ча-е че-рез пят-над-цать се-ку-у-ун-н-н…

Звук сошел на нет, красное мигание погасло, и Вадим так и не узнал, что должно было произойти через пятнадцать секунд. Может, и к лучшему. Однако то, что электроника люка работала, поразило его.

Либо где-то в подземелье имелся автономный, изрядно подсевший источник питания, либо зеркало чудом уцелевшей солнечной батареи продолжало снабжать брошенную базу электричеством.

А дальше произошло вообще необъяснимое – вдруг загорелся зеленоватый свет в третьем окошке, и люк начал медленно бесшумно открываться. Миллиметр за миллиметром. Толщина у люка оказалась порядочной – больше полуметра, и Вадим с замиранием сердца гадал, хватит ли на этот раз энергии, чтобы он открылся полностью, или произойдет то же самое, что и с магнитофонной записью? В душе затлел слабый огонек надежды – должна же быть на базе какая-нибудь рухлядь, с помощью которой он сможет выбраться в пролом!

Энергии хватило. Видимо, питание сервомотора осуществлялось по другим сетям, чем его блокировка.

Узким полумесяцем открылась светящаяся щель и стала на глазах расти. Из нее дохнуло неожиданно свежим прохладным воздухом. По всем признакам энергии внутри подземелья «хватало» и на освещение и на вентиляцию. Коробов опасливо заглянул в расширяющуюся щель и увидел черный зев теряющегося в темноте коридора, освещенного лишь у люка светом тусклой, мигающей лампы. В неверных тенях трудно было рассмотреть, сплошные ли стены или в них все-таки есть двери. Вадим напряг зрение – очень уж хотелось, чтобы двери были. Еще одного разочарования он не перенесет.

И в этот момент кто-то дернул его за штанину.

Сердце Вадима екнуло, он отпрянул и увидел, как в открывшийся проем выпала мумифицированная рука трупа, лежавшего по ту сторону люка. Так сказать, привет из склепа – заходи, дорогой, гостем будешь.

Коробов, как завороженный, уставился на высохший труп в армейской форме. При ударе о бетонный пол остатки кожи с руки облетели и косточки фаланг раскатились в разные стороны. Давненько, видимо, мертвец гостей поджидал.

Люк открылся уже наполовину, и когда Вадим наконец смог оторвать взгляд от трупа, то увидел, что на внутренней стороне люка светится идентификационная пластинка с четким отпечатком чужой руки, на котором просматривались все папиллярные узоры.

«Все-таки действительно „привет из склепа“, – понял Коробов. – Вот кто люк мне сейчас открыл, Правда, с опозданием для самого себя лет на пять-десять… Видно, взрывы надземных сооружений базы повредили что-то в электронике, сместив в схеме какие-то элементы, и сколько покойник свою ладонь ни прикладывал к анализатору, система не срабатывала. Так и умер у люка с поднятой рукой. Но вот пришел некто Вадим Коробов, тут-то зафиксированный отпечаток ладони покойника люк и открыл…»

«Да, но что же тогда здесь должно было произойти, чтобы человека на базе живьем замуровали?!» – запоздало поежился Вадим. Еще наверху его удивило, что базу ликвидировали словно в спешке. Обычно подобные сооружения с землей так ровняют, что место бывшего расположения базы от девственной природы не отличишь. Впрочем, если базу ликвидировали в наше паскудное время, тогда все понятно. Подумаешь, человека в бункере забыли! Его можно и на войну в Чечне списать – мало ли там солдат без вести пропало. А землю ровнять – больно уж дело кропотливое и денежное. Лучше штабному генералу дачу в Подмосковье построить, чем в бесплодной степи деньги в землю закапывать.

Люк до конца так и не открылся. До сих пор бесшумно работающий сервомотор вдруг завизжал, заверещал, на поворотной оси затрещали электрические разряды. Затем что-то ухнуло, запахло горелой электропроводкой, и люк замер. Навсегда, как понял Коробов. И – к лучшему. По крайней мере, не придется опасаться, что стоит только войти в бункер, как люк за тобой закроется.

На всякий случай забросив за спину рюкзак, Вадим аккуратно перешагнул через труп – и тут увидел в левой руке покойника пистолет. А вот это вполне может пригодиться. Коробов нагнулся, брезгливо вытащил за ствол из руки мертвеца «АПС», обтер рукоятку о штанину и только тогда проверил обойму. Из двадцати патронов в обойме осталось шесть. Интересно, в кого стрелял покойник? Или он застрелился от отчаяния? Однако в себя четырнадцать пуль даже при огромном желании не выпустишь… Впрочем, над этим лучше подумать на досуге. Сейчас самое главное – найти побыстрее какие-нибудь ящики, столы, стулья и, соорудив из них в тамбуре «этажерку», выбраться из бункера. А если повезет, потом и вернуться можно.

Дня так через три-четыре. Как ни противно называть вещи своими именами, но есть на заброшенной базе повод для мародерства.

К приятному удивлению Вадима, свет в коридоре автоматически зажигался по мере продвижения. В отличие от бетонного пола тамбура коридор был застелен гладкими пластиковыми плитами, шаги по которым отдавались гулким эхом. Шаг – и свет впереди загорается; второй – свет позади гаснет. И эта «светомузыка» радовала, поскольку Коробов не совсем представлял себе, как бы он вслепую шарил в кромешной темноте в поисках подручного материала для сооружения пирамиды.

Дверей в коридоре было предостаточно – через каждые три-пять метров по обе стороны. Однако первые четыре двери оказались заперты на хитрые электронные замки, открывающиеся магнитными карточками. Можно было, конечно, вместо магнитных карточек в качестве универсальной «отмычки» пустить в ход пистолет, но патронов было всего шесть. Поэтому Коробов решил вначале проверить, нет ли где открытых дверей, и лишь в случае неудачи тратить патроны.

Как говорится, мало ли что может случиться.

Первой открытой дверью оказалась где-то пятнадцатая-двадцатая. Вадим толкнул ее плечом, дверь неожиданно распахнулась, свет за ней автоматически включился, и Коробов по инерции влетел в небольшую комнату, половину которой занимала громадная монолитная установка, поражавшая обилием датчиков, кнопок и тумблеров на управляющей панели. Пять мониторов, установленных полукругом сверху, навели Вадима на мысль, что здесь находился либо телевизионный центр слежения за всеми уголками базы, либо пункт запуска баллистических ракет. Однако в это предположение никак не вписывались бинокуляры, намертво вделанные в наклонную панель перед пустым креслом оператора. В микроскоп оператор рассматривал ракеты, что ли? А может, это действительно электронный микроскоп? Но зачем он нужен на военной базе?

Вадим не стал ни гадать, ни включать рубильник на стене, чтобы проверить назначение установки. Не до праздного любопытства, когда есть хочется, а сайгак наверху может убежать. Он только подергал кресло, проверяя, можно ли его вынести в тамбур. Ничего не получилось – оно было наглухо приварено хромированными штангами к станине установки.