Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна Страница 6

Наконец поезд остановился, и я помчалась на вокзал. У касс уже толпился народ, но мне было нужно к окошку администратора. Смотрю, сидит за стеклышком в глубине такая вся из себя, с пышной прической, намазюканная.

— Тебе чего? — бросила лениво, не отрывая глаз от книги. «Интересно, как это она меня видит, если не смотрит в мою сторону», — подумала я. Назвала номер своей брони.

Она моментально встрепенулась, мило улыбнувшись, прямо-таки сама любезность.

— Вам один до Юрмалы? Вагон прямого сообщения? Пожалуйста!

Я расплатилась, взяла билет, поворачиваюсь и… носом упираюсь в знакомые очки. Сердце так и ухнуло в пятки.

— Это судьба, — нагло смеется он. — И я, представь, в Юрмалу, и тоже в СВ, так что встретимся, красавица.

— Иди к черту, болван! — оттолкнув его, я быстро направилась к выходу. Остановила такси, назвала Иркин адрес. Она живет в центре, на Смоленской площади, и сегодня торчит дома по случаю моего отъезда.

Ирка пришла в ужас от моего рассказа об очкарике. Вначале я ее успокаивала, потом она меня, в конце концов мы пришли к заключению, что встреча эта чистая случайность и что так жить дальше нельзя, иначе скоро буду шарахаться от каждого встречного.

— Не бери в голову, — твердо сказала Ира и достала из холодильника бутылку «», сохранившегося после дня рождения брата. Мы чокнулись за счастливую дорогу и приятный отдых, еще немного поговорили о жизни, и я заторопилась домой. Надеялась, что отец приедет хотя бы проводить меня. Надо успеть приготовить что-нибудь поесть. Мы так редко бываем вместе, а сейчас сам Бог велел посидеть, поговорить: столько событий за последнее время. Тем более уезжаю на целый месяц, а может, и больше. Тревога за него и за себя не покидала меня.

Дома я просидела напрасно, собрала чемодан, позвонила Ирке. Договорились, что она придет к поезду. Все. Ухожу. Трезвонит телефон, я хватаю трубку. Это отец.

— Доченька, прости, не могу тебя проводить. — Голос далекий, слабый.

— Ты здоров, папуля? — кричу я.

— Да, все в порядке. Как приедешь, дай телеграмму, я тебе напишу подробное письмо. Будь умницей. Целую.

Я всплакнула. Ну все, чемодан в руки — и вперед.

До вокзала я взяла такси. Спокойно иду по перрону, считая вагоны своего поезда. Вот и СВ. Чисто, уютно, ковры, занавески, в купе свежие цветы, прямо-таки домашняя обстановка. Купе на двоих, но пока я в нем одна.

Ира пришла за пять минут до отхода поезда, влетела в вагон, чмокнула в щеку и бегом на перрон, оттуда помахала ручкой. Я тоже. Поехали.

Дверь открылась и вошла девушка.

— Привет!

— Привет, — отвечаю. Гляжу — симпатичная, на вид ровесница, может, чуть постарше. Тоненькая, легкая, по купе порхает, как бабочка. Забросила наверх сумку и уселась напротив.

— Давай знакомиться. — Сразу перешла на «ты». — Меня зовут Алла. Еду в Ригу к тетке, обещала меня устроить на фартовую работу на советско-финское предприятие, — доложила она на одном дыхании.

— Ия, — представилась я коротко.

— Как? — переспросила Алла и рассмеялась. — Никогда не встречала такого имени. А что, это в честь кого-то или чего-то?

— В честь, — подтвердила я ее догадку и замолчала, не хотелось продолжать разговор в таком ключе.

Она, видно, поняла и стала рассказывать о себе. Закончила экономический факультет Плехановского института. Есть у нее парень, который в нее влюблен, а она не очень, и замуж не торопится, хочет как следует нагуляться.

В дверь постучали, на пороге вырос тот тип в очках.

— Женщины, не скучно? Может, составить вам компанию?

— Захлопнись, — огрызнулась Алла.

— Гражданин, пройдите в свое купе, — оттеснил его проводник и уселся рядом со мной. Потребовал билеты и деньги за постель, пожелал спокойной ночи.

— Давай устраиваться, — предложила Алла. — Намоталась за день, буду спать как убитая.

Пока я переодевалась, Алла уже улеглась. Накинув халатик, я пошла умываться. Минут через десять возвратилась, а соседки нет.

Я разделась и легла, взяла книгу. Люблю читать перед сном.

Аллы все нет и нет. «Куда она запропастилась?» — пронеслась мысль сквозь дремоту.

Проснулась я от прикосновения чьей-то руки к груди. От испуга вскрикнула, но рот оказался зажатым, и я издала какой-то нечленораздельный звук. На меня с ухмылкой глядела та же неумытая очкастая рожа.

— Спокойно, спокойно, девочка. Мы здесь не одни, и вести себя надо смирно, чтобы дядей не смущать. — Он хихикнул и кивнул в сторону. Я увидела сидящих напротив двух «квадратных» парней, из тех, что встречали меня, когда я бежала из парка домой. — Надо должок с тебя получить, чтоб наперед запомнила: нехорошо не выполнять обещание, — продолжал он философствовать, поглаживая меня поверх одеяла. — А за соседку не беспокойся. Она ужинает с приятелем в нашем купе, там и на ночь останется. А мы здесь с тобой побеседуем. Правильно я говорю? — обратился очкарик к приятелям. Они дружно загоготали.

Я лежала ни жива ни мертва. Кричать? Никто не услышит. Да стоит пикнуть, придушат, вон какие медведи сидят. Чего они от меня хотят? Следующий вопрос прояснил ситуацию.

— Почему же ты, милая, на отца не подействовала, ведь нашего приятеля отправляют к праотцам? — спросил один из «квадратных».

— Я говорила, отец, видимо, не смог, — пролепетала я.

— Ха, не смог, бедненький, — заулыбался очкарик, а руки его уже под одеяло полезли.

— Убери грабли! — заорала я, пытаясь вскочить.

— Заткнись! — вскочил «квадратный», тот, что задал вопрос. — А тебе хватит церемониться, убирайся. — Он отбросил очкарика в сторону, поднял меня как пушинку, сорвал рубашку.

Дальше все было как в тумане. Дикая боль… Казалось, меня рвут на части, и это никогда не кончится. «Лучше бы меня сразу убили, чем такая пытка», — билась отчаянная мысль. Потом все потухло.

Я пришла в себя, когда за окном уже рассветало. Лежала на полу, двинуться не могла. Все тело сковало от боли. Кое-как доползла до двери, а открыть сил не было…

Очнулась я в больничной палате. Простыня до подбородка, весь живот забинтован. Что со мной? Очень хочется пить. Подошел бы кто-нибудь.

Открылась дверь, и в палату вошли двое в халатах, мужчина и женщина.

— Ну как самочувствие? — спросил мужчина. Он взял мою руку, пощупал пульс. — Очень прилично. Значит, идем на поправку, — улыбнулся он. — Но несколько дней придется полежать. Выздоравливайте.

Он отошел, а женщина осталась.

— Дайте воды, — хотела попросить я, но лишь пошевелила губами.

Она поняла, стала поить меня с ложечки, приговаривая:

— Ну, успокойся, все будет хорошо. Повезло тебе, детка, попала к чудо-профессору. С того света тебя вытащил. — Я почувствовала, как прохладная ладонь разговорчивой тети прикоснулась к моему лбу. — Поспи. Набирайся сил.

Я уже засыпала и без ее слов, успела только подумать: «Вот тебе и дом отдыха. Надо как-то отцу дать знать».

Я приехал из командировки ночью. Напряженная была работа, участвовал в нескольких открытых процессах, судили членов банды Жухова. Но его делом мне так и не довелось заняться, хотя коллеги рассказывали, что он, конечно, не рядовой бандит. Знает очень много, все надеялся, что избежит высшей меры, и до последней минуты торговался: вымаливал пощаду в обмен на информацию. Думаю, что главные связи, явки, имена не выдал, понимал, видимо, что в случае, если сохранят ему жизнь, за разговорчивость придется отвечать в лагере перед «дружками», а это пострашнее законной кары. И все же та ниточка, которую удалось вытянуть у Жухова, дала возможность раскрутить крупную катушку. Заведены уголовные дела, которые позволят не только наказать непосредственных виновных, причем довольно солидных лиц, но и выйти через них на другие группы возможно, и международные.

Уже на лестничной клетке услышал, как разрывается в квартире телефон. «Кто это в такой поздний час?» — удивился я и в следу ющую секунду рванул дверь: наверное, Ийка из дома отдыха! Схватил трубку. Молчок, потом робко: «Андрей Петрович?»

— Да, слушаю.

— Это Таня, извините, пожалуйста.

— Что-нибудь случилось? — спрашиваю с беспокойством.

Вместо ответа вопрос:

— Вы уже приехали?

— Конечно, если я с вами разговариваю. Татьяна радостно смеется.

— Вы шутите, Андрей Петрович, а мы тут страшно переволновались.

— Кто это мы?

— Студенты, конечно. И я вместе с ними. — Слышу нажим на последнюю фразу, затем следуют оправдательные нотки: — Понимаете, по расписанию ваши лекции, а вас нет. Мы не знали, что и подумать. Наконец, в деканате сказали, что Андрей Петрович в командировке и скоро приедет. Вот я и звоню каждый день.

— И ночь?

— Да, и ночь, — совсем тихо говорит Таня. — Но теперь, слава Богу, я слышу ваш голос, значит, все в порядке, и я могу ложиться спать. Спокойной ночи. — В трубке короткие гудки.