Эльмира Нетесова - Седая весна Страница 6

— Катерина! — бросила наспех.

— Кой к черту Катерина? Ровно с мужиком познакомился. Что в тебе от бабы? — оглядел гостью бегло. Но в такой одежке разве разглядишь? Да и Катерина не присела. Тут же взялась помогать матери на кухне. Вместе накрыли на стол.

— Ну, ты где прячешься? Иди к нам! — позвала мать сына и вытащила за стол. Усадила рядом с Катериной.

— Как тебе она? Хороша девка? То-то! Сама ее нашла! Это то, что нужно для жизни! С нею не пропадешь! Трудяга, честняга! И за себя и за тебя постоит, никому не даст в обиду!

Васька встретился взглядом с Катериной.

— Ну что в ней от девки?

Точь-в-точь мужик из родной бригады. Только тщательно побритый. Волосы короткие, жесткие, все дрыком стоят. Рыжие. И глаза рыжие, с зелеными огоньками-смешинками. По лицу конопушки. Нос задиристый, курносый. Маленький рот с потрескавшимися губами. И несоразмерный подбородок, выпирающий вперед кирпичом. От нее пахло потом и раствором, красками, известью, всем тем, что называется одним словом — стройка.

Васька не торопился с ответом. Мать и Катерина ждали молча. И тут парень приметил, как дрожат ее руки, как опустилась голова и часто-часто поднимается грудь. Даже капли пота на лбу выступили. Хрустят сцепленные пальцы.

— Волнуется, выходит, глянулся ей! А и мне немного надо. Ведь вот она — своя, трудяга, чего еще искать? С ней и на работе, и в жизни легко будет, — взял ее руку в свою. Сказал коротко: — По душе мне она! Спасибо, мать!

Катька ничего не ответила, лишь вздохнула. Но так, что все без слов стало понятным. И через месяц расписались. Катерина отказалась от свадьбы, не захотев выбрасывать деньги на ветер.

Уже через месяц Ваське казалось, что он всю свою жизнь был женат на ней. С другою вряд ли ужился и понимал бы, и уважал, как ее. За все годы никогда не изменял, за что мужики бригады не раз над ним подтрунивали:

— Да не потому, что у них любовь до гроба! Просто Васек боится Катерины! Застань она его с другой, одной рукой ему яйцы вырвет вместе со всем хозяйством. И как тогда жить?

На самом деле каменщики всегда завидовали Насилию и не скрывали того.

— Конечно! У тебя баба — клад! Захотели купить телевизор или холодильник — пошли и взяли. Одна получка на покупку, вторая — на жизнь. А получаете вровень. И шабашите на пару. Не то что мы! Вон моя — учительница! Иль у него — библиотекарь, у Толика — парикмахер! Зарплаты — ноль. А запросов — куча. Вот и мучаемся, как проклятые. По двое-трое детей. Всех обеспечь, выучи, на ноги поставь. А жены, лучше не вспоминать, сплошные болячки. Зато чуть что, говорят детям: «Учись, а то останешься, как отец, работягой!» Обидно, черт их возьми! Я всех их на своем горбу везу. Ни болеть, ни сдохнуть, все запрещено. А чуть что, еще и высмеивают! То ли дело твоя баба! Родная кровь!

Васька молча соглашался с мужиками. И не осуждал их разговоры о любовницах. Знал, всякому нужна своя отдушина в жизни. Отними ее, лиши мужика малой радости, не протянет долго на земле. Задохнется от забот и семейных склок, не вынесет рутинной жизни и перетрет шею непосильная лямка. А потому нужна была разрядка каждому. Коль здоровье не позволяло иметь любовницу, начинали выпивать.

Василий, если было нужно, всегда мог выпить дома с женой. Потому на работе его никто не видел не только пьяным, но даже навеселе. Иметь любовницу у него не возникало желания. Он не замечал никого, кроме матери и жены. За все годы даже втайне, украдкой не пожелал себе ни одной другой женщины и был бесконечно благодарен матери за ее безошибочный выбор.

Была у него одна слабина. Он любил подшучивать над людьми. Эта страсть засела в нем с самого детства. Порою шутки были злыми, хулиганскими. И тогда Ваську отлавливали всей улицей или бригадой. Случалось, били скопом. Но отучить так и не смогли. Васька, несмотря на свой возраст и габариты, застрял одной ногой в детстве. И никак не мог вытащить ее оттуда. Он жить не мог, если кому-то где-то не подгадит. Так и нынче, вздумал отплатить верхнему соседу за фекалии, слитые на огород непрошенно. И глубокой ночью приволок крест с погоста. Вкопал прямо во дворе соседа, пока он спал. Тот, выглянув утром в окно, чуть не свихнулся. Откуда перед окнами взялась могила? Побежал по дому проверять, все ли живы. С тещей до этого дня два месяца не разговаривал, повздорил. Тут же, не дожидаясь, пока проснется, сам разбудил, сорвав с нее одеяло, решил убедиться, шевелится ли она? Баба ему такого наговорила, исподним отхлестала. А мужик рад. Пусть лается, только б жила! Жену и детей чуть свет поднял. Убедился, все ли в порядке. Но откуда крест взялся? Зачем и для кого?

Этот верхний сосед был новичком на улице и никак не мог предположить, что с ним вот так зло пошутили. Мало того креста, на него сверху его рубашку накинули, постиранную женой накануне. Вывесила на веревку. А кто-то ее на крест напялил.

Мужик вокруг креста с час протоптался, не знал, что с ним делать и куда его деть? Лишь ближе к обеду вывез его на кладбище. Но до самой ночи вздрагивал всем телом от каждого шороха, боясь, что ему пригрозили смертью вот таким путем. Кто и за что? Да разве теперь спрашивают? И мучился человек не один день. Заболел подозрительностью. Если б не узнал от людей, кто и за что так зло пошутил над ним, — уехал бы отсюда навсегда.

Но хуже всего отомстил Васька Николаю. Тот работал мастером на объекте Василия и повадился к каменщикам. У одного денег возьмет. У другого сигареты. Обедает вместе, а сам куска хлеба не положит на общий стол. Ну это ладно, можно было бы смириться, сцепив зубы. Зато своими придирками и замечаниями достал всех. Мужики бригады уже хотели вломить Николаю, да Василий не дал. Пообещал сам его проучить и отвадить от бригады.

Васька, как и другие, знал, насколько несдержанна, ревнива жена у Николая. На том решил сыграть. И, купив бутылку, напоил мастера в конце рабочего дня. Когда тот уже не мог самостоятельно передвигаться, Васька взял у отделочниц губную помаду. Изрисовал мужика снизу доверху. Тот, к полуночи проспавшись, домой заявился. Жена, как увидела следы губной помады на Кольке, все, что имела под руками, на его голове разбила. Все лицо ему исцарапала, изодрала в кровь. Избила так, что мастер на две недели загремел в реанимацию. Ни разу не навестила его там. А и когда выписали, не поверила, что в тот день он не был с женщинами, вернулся домой враз с объекта и выпивал только с мужиками-каменщиками.

Жена собрала все его вещи и выгоняла из дома. Николаю повезло лишь в том, что в бригаде работал дальний родственник жены. Он и сказал правду, отвел беду от мужика. Иначе скатился б в бомжи. Но уцелел в семье благодаря родне. С тех пор бригаду каменщиков обходил на пушечный выстрел. А когда видел Васю, забывал все приличные слова и говорил только матом.

Васька, слушая его, хохотал до коликов. Он понял, Николай получил за все сполна.

Каменщики на все лады хвалили Василия за сообразительность и удивлялись, откуда у него взялась эта пакостная смекалка? Ведь вот обычный мужик, а придумал такое, что никому другому и в голову не пришло. Не просто отвадил мастера, а отомстил за все одним разом.

Наивные люди… Если б они знали Ваську получше, послушали б, что говорят о нем соседи, уже ничему не удивлялись бы.

Он умел поссорить между собой не только соседей, закадычных друзей, а и родню. Для этого Ваське стоило немного подумать. Несмотря на спокойную внешность, размеренную, негромкую речь, он был злопамятным и мстительным человеком. Спасало его лишь то, что, поднагадив, от тут же прощал человека. Но никогда не наказывал без причины, из куража. Всегда — за дело.

Вся улица знала, Василия лучше не задевать, иначе потом пожалеешь не раз. Но нет-нет, да находились смельчаки.

Вот так и внуки Петровича решили однажды похулиганить и оборвали ночью все цветы под окнами Василия. Ни пионов, ни роз не осталось в палисаднике. Катерина, увидев это, на весь дом взвыла от горя. Но муж не пустил ее скандалить с соседями напротив, пообещал сам разобраться. И слово сдержал. Нет, он не пошел в дом к Петровичу, не говорил ни с кем. Глубокой ночью вошел во двор и сыпанул в бензобак машины пригоршню сахара. Он видел, как собрались внуки Петровича па рыбалку. Все заранее погрузили в машину. Чтоб рано утром, ни о чем не заботясь, поехать на озера. На все выходные. Полный бак бензином заправили. Чтоб и на обратный путь хватило с избытком. Все это видел Василий из своего дома.

Он вернулся вскоре. Помыл руки от сахара, снова лег в постель, под бок к Катерине.

— Где тебя носило? Где продрог? — проснулась жена.

— С соседом за цветы разобрался, — усмехнулся в темноту и вскоре уснул.

Предстоял выходной. Можно было спать сколько угодно. Но Василия и Катерину разбудила громкая брань во дворе Петровича. Внуки никак не могли завести машину. Уж что только не делали. Нет искры, не заводится мотор, словно сдох. Срочно привезли мастера с автосервиса. Тот всю машину осмотрел, облазил кругом на четвереньках, все проверил и от удивления разводил руками: