Дмитрий Черкасов - Косово поле. Балканы Страница 6

В радиусе нескольких метров от убежища Влада из земли торчали перекрученные куски металла, проволока, согнутые трубы и другой подобный мусор. В общем — классическая свалка, куда обитатели барака не заглядывали по причине бесперспективности. И, если судить по запаху, не использовали это место даже в качестве туалета.

Рокотова такое положение дел вполне устраивало.

Находясь под корытом и сохраняя неподвижность, он мог визуально оценить количество вероятных противников, степень их опасности и принять решение. Или нападать, или подождать до следующего вечера и незаметно смыться.

Владислав зевнул, посмотрел на светящиеся стрелки часов и решил поспать пару часов. До рассвета оставалось еще много времени. Биолог положил голову на согнутую левую руку и задремал, просыпаясь раз в десять минут и открывая глаза. Такой режим сна, называемый «волчьим», ничуть не хуже, чем полноценный отдых на пуховой перине в кровати под балдахином в спальне старинного замка. Организм самостоятельно фиксирует все окружающие звуки, подключает системы предупреждения об опасности, доставшиеся нам от наших далеких предков, и при этом не мешает мозгу и мышцам разлагать на составляющие разные вредные соединения, накопленные за время бодрствования.

Из дешифратора вылез листочек с несколькими строчками символов. Техник сверился с таблицей и занес в книгу регистрации поступившие сведения.

— «Дефендер»[9], позывные «танго-танго-браво». Бортовой номер — триста шестьдесят. Квадрат «альфа-семь-ноль-полста», — сообщил техник подошедшему начальнику смены поста контроля. В помещении, отведенном разведке ВВС НАТО в Европе, находились еще четверо сотрудников. — Семь или восемь единиц бронетехники, движутся на северо-северо-запад. Для прикрытия используют беженцев.

— Спутниковое подтверждение?

— Снимки квадрата есть, но качество плохое. Облачность, — пояснил техник.

— Что ж, — решил британский полковник, — ориентируемся по данным «Дефендера». Сообщите в оперативный центр, пусть готовят истребители.

Утром, спустя два часа после восхода солнца, на крыльце появился обитатель барака — небритый албанец средних лет в расстегнутой до пупа рубахе, форменной черной куртке УЧК с красной эмблемой на левом рукаве, небрежно накинутой на плечи, и с «Калашниковым» под мышкой.

Косовар приложил ладонь козырьком ко лбу, осмотрел окрестности и умиротворенно помочился на столб, поддерживающий козырек над входом. Равнодушно-тупое выражение лица не изменилось ни на секунду.

«Черт! — мысленно сплюнул Рокотов. — Проторчал тут всю ночь вместо того, чтобы придушить этого кретина и двигаться дальше…»

Албанец скрылся в бараке, и оттуда раздалась музыка. Часовой услаждал слух какой то немудреной песенкой, льющейся из радиоприемника.

Владислав покинул свое убежище и змеей подполз к крыльцу, намереваясь напасть на одинокого охранника. Судя по отсутствию разговоров, косовар обитал на хуторе в единственном экземпляре. То ли охранял какие-то вещи, то ли дожидался возвращения товарищей по борьбе.

Биологу пришлось прождать еще полчаса. Вламываться через дверь, рискуя схлопотать пулю в живот, он не собирался. Автомат у албанца был с примкнутым магазином и болтался возле правой руки. Не зная расположения внутренних помещений, Влад подвергал себя нешуточной опасности. Противник мог находиться в любой из комнат и дать очередь по внезапно появившейся фигуре, опередив Рокотова на секунды.

Наконец охранник вновь вылез на крыльцо.

Уместил свою толстую задницу на верхней ступеньке, прислонил автомат к перильцам, извлек из-за пазухи портсигар и всунул в рот сигарету. Чиркнул спичкой и затянулся, блаженно прикрыв глаза.

В воздухе распространился резкий запах анаши.

«Заместо утреннего кофея… — русский передвинулся вдоль стены барака поближе к „пыхтящему» косовару. — Проснулся — и ну дымить! Вот интересно — если они все поголовно сидят на травке, то какого фига воюют? Зачем им свобода, если после косячка любой чувствует себя вольной птицей?"

Албанец оперся спиной о приоткрытую дверь и что-то замурлыкал себе под нос, подпевая музыке.

Рокотов подтянулся на руках, перебросил тело через ограждение крыльца и по кругу врезал обеими ногами в шею сидящему.

С пушечным грохотом дверь отлетела в проем, косовар впечатался лбом в столб и медленно сполз вниз. Влад перекатился по крыльцу, не обращая внимания на труп со сломанным позвоночником, распахнул захлопнувшуюся дверь и изготовился к стрельбе. На тот случай, если он ошибся и в бараке находится еще кто-нибудь.

Однако албанец все же был один.

Переждав минуту, Рокотов проник внутрь барака и быстро обежал его по периметру.

Никого.

Влад вернулся на крыльцо и затащил тело убитого в предбанник. Потом перевел дух и принялся за тщательный осмотр помещения.

Потратив почти час и исследовав все досконально, биолог озадаченно почесал себя за ухом. Ответа на вопрос, что тут сторожил косовар, не появилось. В бараке площадью не менее двухсот квадратных метров был свален всякий хлам, вроде того, что громоздился и во дворе. Трубы, проржавевшие части автомобилей, выцветшие на солнце палатки, штабеля рассохшихся досок. По второму этажу шла довольно широкая, метра в три, галерея. Там тоже валялись и трубы, и палатки, и доски. Создавалось впечатление, что сюда со всей округи стащили всякие вышедшие из употребления вещи и детали механизмов, побросали их за ненадобностью и благополучно забыли о существовании свалки. По крайней мере, на первый взгляд так оно и было. Судя по наростам пыли на оконных рамах, в барак не заглядывали лет десять.

Место, где спал косовар, располагалось в ближайшем к входной двери углу. Там валялся матрац, рядом с которым стояли несколько бутылей с водой, пластиковый поддон с остатками засохшего сыра и керосиновая лампа с пожелтевшим стеклянным колпаком. Возле лампы ярким пятном выделялся глянцевый «Хастлер»[10] за прошлый год, открытый на красочном и откровенном развороте. По всей видимости, у албанца из всех видов развлечений было всего два — анаша и самоудовлетворение.

Владислав заглянул под матрац, потряс журнал в надежде, что из него что-нибудь выпадет, обыскал труп.

Ровным счетом ничего. Вопросы так и остались без ответов. Ни документов, ни клочка бумаги. Албанец торчал на забытом Богом и людьми хуторе с совершенно непонятной целью.

Рокотов выбрался на крыльцо и обозрел окрестности. На восток уходила грунтовая дорога, видимая километра на три. Дальше она скрывалась за невысоким холмом. Дорога пока была пуста.

«Воды в бутылках почти не осталось, — биолог побарабанил пальцами по перилам крыльца, — соответственно, кто-то должен ее довезти. И довольно скоро. Сегодня. Следовательно, надо спрятать труп. С этим проблем не будет — запихаю под брезент, и все дела… Но что же он тут все-таки сторожил? Если есть тайник, то мне его ни в жисть не найти. Придется подождать товарищей убитого косовара. Вряд ли они прибудут большим коллективом, скорее человека три-четыре. Из засады я их расстреляю… А что потом? Посмотрим. Уходить до вечера все равно нельзя, так что время для размышлений и планирования имеется. Все будет зависеть от обстоятельств. И от того, приедут ли дружбаны этого жмура на машине или придут пешком. Лучше бы, конечно, на машине… Тогда я километров пятьдесят-сто проеду, как белый человек. За ночь это реально, если ехать не быстро и не включать фары. Ладно, будем решать вопросы по мере их возникновения. А пока — надо запихать мертвеца поглубже…»

Владислав еще раз внимательно посмотрел на дорогу, поднялся на галерею, с трудом распахнул створку окна, покрутил головой. Со второго этажа грунтовка была как на ладони.

«Вот тут я пост и организую…»

Биолог спустился вниз, подтащил остывающий труп албанца к большой куче пыльного брезента и навалил на убитого с десяток слежавшихся и потому стоявших колом палаток. Бросил поверх несколько досок и придирчиво оглядел содеянное. Из общего беспорядка и запустения импровизированная могила не выделялась. Рокотов отряхнул руки, забрал с крыльца автомат, отсоединил рожок и засунул оружие в угол, за мешки со слежавшимся цементом.

Потом поднялся на галерею, сдвинул штабель палаток и устроился между ним и окном, имея возможность контролировать как двор, так и внутреннее помещение и оставаясь при этом невидимым с любой стороны.

— Разрешите? — генерал-майор ФСБ, по обыкновению этого ведомства в неприметном деловом штатском костюме, отворил дверь в кабинет Секретаря Совета Безопасности России.

Секретарь, моложавый чиновник всего лишь в чине подполковника запаса, резво вышел навстречу гостю и указал на столик возле огромного панорамного окна.

— Приветствую, — офицеры обменялись дружеским рукопожатием. До недавнего времени они служили одному хозяину, пока тогда еще подполковник не перешел в действующий резерв и не был направлен «надзирающим» от Большого Брата в команду питерского мэра с запоминающейся фамилией Стульчак. Там он быстро сделал политическую карьеру, после проигрыша мэра на очередных выборах перебрался в столицу и спустя достаточно короткое время занял значимый пост Секретаря Совбеза.