Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу Страница 6

Слепой сразу же понял, что шутка была неудачной. Потому что тетушка не поняла, что это шутка.

— А вы знаете, что в пещерах майя были обнаружены надписи на древнерусском языке? — зарядила она. — Еще тринадцать тысяч лет назад, до первой ядерной войны, руссы владели миром…

— Простите, я очень спешу, — Глеб попытался вырваться.

Но не тут-то было. Схватив его за рукав рубашки и глядя прямо в глаза, женщина продолжала:

— Руссы — посланцы великих планет — основали цивилизацию на земле. Это они построили пирамиды, от них пошла китайская культура и Древняя Греция. Но черный Тартар захватил над нею власть. И длилась она больше двух тысяч лет, пока не произошла великая реинкарнация и очеловеченный бог русских Радомир (Христос, кстати, тоже одна из его инкарнаций) снова не воплотился на нашей земле.

— На этой торжественной ноте я хотел бы откланяться, — Слепой все еще держал себя в руках. Хотя уже и с трудом. — Спешу!

— И теперь мы вернем себе нашу законную власть над Вселенной. Ведь у нас есть Великий Учитель — Иван Викторович Правдин. И пусть враги трепещут…

Договорить она не успела. Глеб осторожно оттеснил даму в сторонку и юркнул в узкую лазейку, образовавшуюся в плотной толпе.

— А Сталин был наследником великого Чингисхана… — неслось ему вслед.

Тетушка попыталась было догнать беглеца, но не тут-то было. Людская масса сомкнула ряды. По случаю прибытия очередной электрички метро на пятачке стало многолюдно до невыносимости.

«Хрен знает что! — думал Сиверов, бодро шагая к своей машине и ежеминутно вытирая пот. — Радомир, инкарнация, биополе… Какая-то дикая смесь бульдога с носорогом. Коктейль из простокваши с виски».

Он твердо решил больше об этом не думать. И сейчас же отправиться домой. Плотно закрыть все окна, включить кондиционер, хорошенько выспаться, принять ванну… И ни в коем случае не прикасаться даже к пульту от телевизора.

— В конце концов, я заслужил сегодняшний выходной, — оправдывал он свое поведение. — Не даром ведь говорят: как отдохнешь, так и поработаешь…

В салоне автомобиля температура уже была критической. Но кондиционер, к счастью, отлично справлялся со своими обязанностями. В отличие от дохлого потапчуковского.

Когда машина выезжала из подворотни, навстречу ей вдруг откуда ни возьмись выскочил немолодой мужчина в белой бейсболке. Глеб резко ударил по тормозам, и пешеход отделался легким испугом.

— Наверное, иностранец, — подумал Слепой. И, между прочим, не ошибся.

Джон Кистофф продолжил движение в направлении Тверской. Смог давал о себе знать, и для того чтобы не зайтись в кашле, приходилось прикрывать лицо платком.

Американец очень жалел, что ему пришлось покинуть уютное кафе «Мой лондонский дедушка». Там было тихо, спокойно, работал кондиционер.

— Да, тридцать лет назад в Москве таких кафешек не было, — отметил он, ускоряя шаг, чтобы не опоздать на встречу.

Действительно, за последние тридцать лет жизнь Белокаменной сильно изменилась. Прямо и не узнать! И несмотря на докучливую суету, да еще и на этот смог, город произвел на Джона самое лучшее впечатление. Не то что в прошлый раз.

В прошлый раз Москва ему, мягко говоря, не глянулась. Именно поэтому Кистофф долго не хотел сюда возвращаться. И если бы не дела, которые требовали его личного участия, никогда бы не отважился на эту поездку. Слишком уж неприятные воспоминания были связаны у него с этим городом.

Двадцатисемилетний Джон приехал в Москву на Олимпиаду. В его кармане было удостоверение спортивного комментатора небольшой газеты из Аризоны, симпатизировавшей социалистическим идеям.

Это было его первое серьезное задание. В силу своей молодости он надеялся одним глотком выпить море и одним махом свернуть гору или, по меньшей мере, перехватить коды шифрования для советского атомохода «Акула».

В первый же день своего пребывания в Москве Джон сделал вид, что переусердствовал во время банкета и заперся в своем интуристовском номере, отказавшись от посещения Большого театра.

Когда другие представители иностранного пресс-корпуса отправились слушать оперу, из номера Джона вышел усатый морщинистый господин в сером плаще и с большим дипломатом — типичный советский инженер. Он спустился на первый этаж, прокрался через холл и выбрался на улицу. Сел в трамвай, проехал пару остановок, переместился в метро. Затем едва втиснулся в переполненный троллейбус и вскоре вывалился из перекошенных дверей на остановке под названием «Второй Пролетарский переулок».

Именно этот переулок ему и был нужен. Здесь, в неказистом двухэтажном домишке под номером 9, жил некто Сергей Павлович Викин. С восьми утра до шести вечера он прилежно трудился в пожарном депо, а вот время с шести до восьми уделял своему хобби — сбору всяческой полезной информации о новинках советского военпрома.

У Викина была целая сеть агентов, были и свои методы. Многие тайны государственной важности удавалось узнать, проставив нужному человеку пару рюмок коньяку.

Джон вошел в грязный подъезд дома № 9, кивнул бабушке, тащившей в свою квартиру мешок картошки, и бодро поднялся по лестнице. Позвонил в дверь.

Ему открыл немолодой мужичонка в халате. Джон негромко произнес пароль, назубок выученный еще в самолете:

— Валентин просил передать, что меховую шапку ему купить не удалось, а старую съела моль.

Джон даже не старался скрыть акцента. Он считал, что это было ни к чему. Мужичок посмотрел на него странным взглядом, пригласил на кухню, угостил чаем. И тут же вышел, чтобы куда-то позвонить.

Кистофф прекрасно запомнил лицо советского агента, который ворвался в квартиру и свалил его на пол ловким броском. Такой совсем еще молодой, чернявенький… знать бы только, как его зовут, чтобы сейчас можно было свести счеты. Если он, конечно, еще жив.

О причине прокола Джон узнал позже. Уже после того как он, проведя месяц на Лубянке, был с позором депортирован из страны победившего социализма. Ребята из аналитического отдела ЦРУ все же рассказали ему по секрету, почему так случилось.

Оказывается, ровно за месяц до приезда Джона Второй Пролетарский переулок был переименован в Третий, а Третий — во Второй. В чью умную голову пришла такая идея, оставалось только догадываться. Как и о целях такого переименования. Но в итоге советской контрразведке удалось поймать на одного шпиона больше.

Сегодня, шагая по Тверской, Кистофф вспоминал эту историю как анекдот. Тогда же ему было совсем не до смеха.

Молодого агента, который начал свою карьеру с такого глупого прокола, вышвырнули из конторы как плешивого кота. В зубах у него был волчий билет, и трудоустроиться по специальности не оставалось ни единого шанса.

Тогда Джон впал в глубокую депрессию. Полгода пил, полгода лечился от алкоголизма… Но потом все же смог взять себя в руки.

И сегодня он об этих перипетиях уже не жалел. Тем более, ему удалось найти неплохую возможность использовать навыки и знания, полученные в разведшколе.

Глава 3

Немного не доходя до Белорусского вокзала, Кистофф свернул на небольшую улочку, сплошь заставленную машинами. Между неровных рядов внедорожников медленно прокладывала себе путь видавшая виды «Лада».

Когда машина поравнялась с ним, ее водитель приспустил боковое стекло.

— Простите, не подскажете, где улица Ярослава Гашека? — спросил этот усатый гражданин в застиранной майке.

— Вам повезло, мне как раз туда, — медленно произнес Джон, с трудом подбирая русские слова.

Все-таки за эти десятилетия язык он успел подзабыть. С русскими приходилось работать крайне редко — во всяком случае, до последнего времени.

— Может, вас подвезти? — добродушно предложил водила. — Заодно и дорогу покажете.

— Почему бы и нет! — воскликнул Кистофф. — С удовольствием.

Машина медленно набрала скорость. До улицы Гашека от этого места было рукой подать, однако «Лада» проскочила ее насквозь и продолжила путь в сторону Садового кольца, где вскоре наглухо застряла в одной из московских пробок.

Джон высоко оценил сноровку организаторов этой встречи. Более конспиративного места, чем машина с закрытыми окнами, битый час торчащая посреди шумной пробки, было не найти. Главное, что никто ничего не заподозрит. Да и если бы за ними двигалась машина слежения, она отклеилась бы на первом же светофоре.

Единственное что… в машине было очень жарко. Просто невыносимо! А кондиционер в советских моделях не предусмотрен. Но ее водителя такие неудобства, похоже, совсем не беспокоили. Вот что значит настоящий профессионализм!

Ситцевое платьице промокло уже до основания. Ивановна попыталась было включить ментальный экран, способный защитить и от смога, и от палящего солнца, но потерпела неудачу.