Александр Брукман - Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года Страница 6

Климов пожал плечами, и они выпили ещё по одной рюмке.

— Нет у меня никаких предложений. Вот придут к власти такие как Ферапонтов, они быстро наведут порядок. Во всяком случае, он так утверждает, — сказал Климов, закусывая водку солёными грибами. — Грибочки, между прочим, местные. В тайге, бывает, набредешь на полянку, а там огромные белые грибы. Недавно с женой собрали два больших ведра буквально за час.

— Так что, это твои грибы? Сам солил?

— Нет, не мои. Но у меня не хуже. Завтра поедем ко мне на дачу, там я тебя угощу домашними грибочками, шашлыки поджарим, попробуешь борщ в исполнении моей жены.

— Спасибо, Сеня. А насчёт этого гэбэшника можешь не беспокоиться. Народ у нас не глупый, люди понимают, что возврат к социализму означает гражданскую войну, потоки крови и развал страны. За него они вряд ли будут голосовать.

Расстались они поздно, и Климов уехал домой. Выпили они здорово, и Климов удивлялся, что у него не было ни в одном глазу. То ли водка была безалкогольная, то ли тема беседы напрягала, но встречей он был доволен. Он узнал много интересного и прояснил для себя, что думают наверху и какая там ситуация. И Серёга не задирал нос, стал демократичнее, так что на самом, можно сказать, верху сейчас имеется свой человек.

Глава 3

Предприниматель Алексей Митрофанович Афонин, владелец и генеральный директор торгово-промышленной компании «Сибкомпроминвест», сидел в своем шикарном кабинете за большим полированным столом, утопая в кожаном вращающемся кресле, и разговаривал по мобильному телефону с московским криминальным авторитетом по кличке Гриня Шарый. В своё время Афонину посчастливилось отсидеть три года с Гриней в одной из сургутских исправительно-трудовых колоний. Ходили слухи, что эта колония была «сучьей зоной», где рулили ссучившиеся блатные, то есть блатные, пошедшие на союз с администрацией. Блатные, согласившиеся открыто сотрудничать с администрацией колонии, назывались суками и по воровским законам карались очень жестоко. Афонин даже слышал байки о том, что в конце 40-х — начале 50-х годов в лагерях развернулась кровавая бойня, известная под названием «война сук и воров». Но теперь настали другие времена, и Афонину не было дела до воровских атавизмов. Он по какой-то причине понравился Грине, и его не опустили, как многих, более того, с подачи Грини администрация зоны за хорошее поведение даже поспособствовала, чтобы ему скостили срок. После выхода на волю началось его стремительное восхождение по крутой лестнице бизнеса. О том, что его крышует из Москвы сам Гриня Шарый, знали и мэр города, и губернатор, и налоговая инспекция. Крутой мужик Гриня, а его стрелки не только меткие, но ещё и изобретательные, поэтому не считаться с Гриней было по меньшей мере глупо. Афонин платил Грине столько, сколько тот требовал, и исправно выполнял всё, что тот ему поручал, поэтому мог себя чувствовать спокойно и уверенно.

— Я тебе, как и договаривались, подобрал трёх клёвых пацанов, но это пока, — сказал Гриня своим хрипловатым голосом. — Остальные потом. Одного пацана я знаю лично, торчал с ним одно время на нарах под Челябинском. А недавно он оттуда свалил и сейчас в бегах. Сделали ему исправную ксиву, но ему лучше скрыться подальше. Будут ксиву ломать[8], могут кранты[9] случиться, в командировку[10] снова загремит. А с ним два его кореша: один бывший боксер, недавно с трудом отмазали, хотели посадить за то, что взял одного фраера на гоп-стоп[11], а второй бывший борец. Им тоже надо где-то отсидеться. Так что завтра и послезавтра они вылетают к тебе, встретить надо.

— Каким рейсом и как их узнать?

— Когда они вылетят, я дополнительно сообщу тебе. Ты пока подготовь где они будут жить, не в гостиницу же им идти. А насчёт того, как узнать их, не волнуйся — их по харям сразу видно, спутать невозможно. Но на всякий случай поставь кого-нибудь около выхода с плакатом, типа «семинар по аграрной проблеме», вот им и будет ориентир.

— А почему именно по аграрной проблеме? Ну, какая тут у нас в Сибири, на хрен, аграрная проблема? Ну, ты даешь!

— Да какая разница? У нас сейчас в стране всяких проблем хватает, их у нас как вшей в матне. Я пацанам сказал первое, что пришло в голову. Пошли кого-нибудь с этим плакатом. Лучше какую-нибудь бабу, так оно естественнее будет.

— Ладно, Гриня, спасибо, помощь не забуду, отблагодарю.

— Благодарность оставь себе, ее ни в рюмку не нальешь, ни на тарелку не положишь. Ты за каждого дашь мне по три косых баксов.

— Не понял, мы же договаривались по две!

— Ты же знаешь, что инфляция, да и с хорошими кадрами сейчас туго, они всюду нарасхват. Вот ты набрал в охрану бывших гэбистов, мусоров, красных шапочек[12], крученых[13], они там у тебя поганку и крутят, а избавиться от них не можешь. А я тебе подобрал своих, нормальных пацанов, танкистов, проверенных бойцов. Это стоит чего-то или нет?

— Ладно, Гриня, это я так. Тут меня, чувствую, моя же охрана обложила так, что и не продохнуть. Начну их увольнять — шлепнут. Ситуация непростая.

— Вот я и посылаю тебе пока троих, а скоро еще пару человек подошлю. Ну, бывай, не забудь только их встретить. И прими их как следует, понял?

— Не сомневайся, Гриня, за мной не заржавеет. Пока.

Афонин положил на стол мобильный телефон и внутренне улыбнулся. Недавно он обратился к Грине с просьбой подобрать ему для личной охраны надежных пацанов. Службу безопасности компании Афонина возглавлял Мельников, в прошлом майор КГБ. Когда всё было ещё на стадии организации, то кто-то опытный в таких делах должен был правильно организовать охрану сети его магазинов. Но теперь, когда охрана налажена, все инструкции написаны, люди распределены, Мельников уже не очень нужен и просто раздражал. Более того, Афонин начал побаиваться своей службы безопасности, которую Мельников наводнил преданными себе парнями.

В самом начале своего дела Афонин создал небольшой торговый кооператив из трех человек, в состав учредителей которого входили, кроме него, его жена и друг детства Гоша Коростылев. Кооператив арендовал под свой офис две комнаты в рабочем общежитии, и работа закипела. Но как только они немного раскрутили свою деятельность, Сапог прислал к нему своего комиссара Гришу Кавалериста, прозванного так, очевидно, за кривые ноги. Афонин должен был не только принять Гришу на приличный оклад, но и предоставлять тому информацию о закупках и продажах, чтобы Гриша мог контролировать доходы кооператива, с которых 15 процентов отчислялось Сапогу за крышу.

Однажды к Афонину пришел устраиваться на работу двухметровый шкаф по имени Зырин Михаил Иванович, отсидевший в местной колонии восемнадцать лет. Вначале за драку с увечьем он получил три года, а в колонии, где на него наехали тамошние ссучившиеся блатные, ему добавили ещё 15 лет: Михаил Иванович не смог соизмерить силу удара своего пудового кулака с хлипким здоровьем нападавшего и тот через три часа скончался.

Михаил Иванович сразу понравился Афонину и был принят на должность грузчика, хотя его функции состояли в охране фирмы. Но на тот момент кооператив не мог иметь в штате охранников, поэтому приходилось прибегать к таким ухищрениям. После появления на фирме Михаила Ивановича Гриша Кавалерист стушевался, а потом вообще куда-то исчез, но через день Афонину позвонил Сапог:

— Зырина уволь. Его в городе не должно быть. Понял?

Афонин что-то промямлил в своё оправдание, но Михаила Ивановича уволил, объяснив ему ситуацию, и дал денег, чтобы тот мог как-то перебиться первое время. На следующий день рано утром Михаил Иванович вылетел в Москву искать правду у московских авторитетов. Вернулся он ночным рейсом, а утром Сапогу позвонил из Москвы Гриня и своим хрипловатым голосом коротко бросил в трубку три слова: «Зырина не трогать».

С этого момента у кооператива началась новая жизнь. Гриша Кавалерист больше на фирме не появлялся, а платить Афонин стал непосредственно Грине Шарому, причём не пятнадцать процентов, а только десять. Бизнес быстро пошёл вверх — Гриня помогал Афонину получать кредиты, а на товарной станции в Москве, где погрузочно-разгрузочные работы контролировали криминальные структуры, с Афонина брали разумную плату. Очень скоро кооператив преобразовался в торгово-промышленную компанию, которая имела уже несколько своих магазинов, и Афонин арендовал для своего офиса целый этаж в проектном институте. Надо было создавать финансовый отдел, и Афонин подыскивал опытного финансиста, но однажды Михаил Иванович привёл худенькую девушку и представил её:

— Зоечка Данилина. Соседка Нели, моей знакомой. Окончила институт с красным дипломом, финансист от Бога.

Михаил Иванович в свои тридцать семь лет никогда не был женат и недавно познакомился с женщиной, которую звали Неля и у которой было двое детей. Михаил Иванович поселился у Нели и, возвращаясь с работы, частенько покупал ей цветы. Афонин понимал, что Михаил Иванович, устраивая на работу Зою, хотел таким образом утвердиться в глазах своей сожительницы или гражданской жены, как это теперь называется. Отказ больно задел бы его самолюбие, поэтому Афонин не рискнул испортить с ним отношения, хотя был уверен, что девушка мало смыслит в финансах.