Алексей Макеев - Там, где бьется артерия (сборник) Страница 6

– То есть отсутствие улик – уже улика, вы хотите сказать? – вопросительно посмотрел на него Песчанцев.

– Вот именно… – совершенно обыденным тоном подтвердил Гуров. – Да в этом-то ничего особенного и нет. Сами посудите. Если кто-то совершает преступление, особенно, так сказать, по наитию, то не оставить хоть каких-то следов он просто не может. А вот человек, творящий зло таким образом, что и волоска не найти, скорее всего, киллер-профессионал. Но таких не так уж и много. Поэтому есть шанс его вычислить.

– Хм-м… Кстати! – негромко рассмеялся подполковник. – Что-то наподобие я тоже уже предполагал и говорил об этом начальству. Но меня почему-то слушать никто не захотел.

– Обычная история… – понимающе кивнул Крячко. – Подчиненный ничего умного сказать не может уже потому, что он подчиненный. А вы сами в Брутах бывали? Каково ваше личное впечатление о том, что там реально происходило?

Тягостно вздохнув, Песчанцев мрачновато обронил:

– Бывал. Впечатление? В моральном плане хутор напоминает иллюстрацию к триллеру. Особенно при осмотре места убийства. Все три трупа в луже крови, у всех троих на шее глубокий прокус. Выглядит так, словно он выполнен длинными, не менее пяти сантиметров, острыми клыками. Как определили трассологи, изучавшие стенки ран, такой укус собака или иной хищник с вытянутой мордой нанести не мог. Только существо, имеющее челюстной аппарат, аналогичный человеческому.

– То бишь вампир… – утвердительно предположил Станислав. – Но кровь-то ведь не выпита! Значит, это имитация?

– Не исключено… – задумчиво кивнул подполковник и вдруг спросил: – А с кем из нашего руководства вы хотели бы увидеться?

Пожав плечами и взглянув на Крячко, Гуров ответил, что был бы не против встретиться с начальником областного следственного отдела. Песчанцев тут же достал сотовый телефон и, набрав номер, сказал о том, что хотел бы услышать некоего Петра Васильевича. Немного погодя, нажав на кнопку отбоя, он с досадой сообщил, что тот сегодня крайне занят и встретиться никак не может.

В этот момент, свернув в очередной раз, они остановились у здания областного УВД. Выходя из машины, Лев спросил:

– А почему этот хутор называется Бруты? Это что, в честь Брута, убившего Юлия Цезаря, или в честь гоголевского бурсака Хомы Брута?

Песчанцев, хитровато улыбнувшись, охотно подтвердил:

– Вы правы, именно в честь бурсака хутор и назвали.

Неспешно поднимаясь по ступенькам, он рассказал о том, что хутор был основан сыновьями бурсака Хомы Брута. Как и большинство бурсаков, будучи далеко не самого благочестивого поведения, Хома имел в пригородной слободке Киева «даму сердца», с которой регулярно встречался. Незадолго до случившегося с ним, о чем Гоголь написал в своем знаменитом рассказе «Вий», женщина родила ему двоих сыновей. Тем же летом Хомы Брута не стало.

– …Я не берусь утверждать, что он погиб именно так, как это описано у классика. Но наверняка что-то похожее с ним и в самом деле произошло, – особо подчеркнул Песчанцев. – Видимо, Николаю Васильевичу фабулу того происшествия кто-то пересказал, а уж он развернул ее в целое повествование.

Как поведал подполковник далее, после жутковатой смерти Хомы Брута во время отпевания панночки-ведьмы, мать его сыновей сразу же уехала подальше от Киева и обосновалась в Вильно. А когда парни подросли, то перебралась в Великороссию и поселилась на Дону. Вышла замуж за богатого вдового казака. Он вырастил ее детей, как своих собственных, дал им свою фамилию.

Что это была за фамилия, подполковник не знал. Но слышал, что на деньги отчима парни купили себе земли на берегу Дона и основали там хутор, который назвали по его имени Тарасовским. Однако люди, знавшие их настоящую фамилию, позже его все равно переименовали в Бруты.

– Это все, что мне известно, – заключил Песчанцев, открывая свой кабинет и приглашая гостей войти. – Прошу! Сейчас определимся с вашим размещением, транспортным обеспечением и тому подобным.

Вместе с подошедшим к Песчанцеву пожилым полковником, исполнявшим обязанности зама начальника облУВД по хозяйственной части, опера рассмотрели варианты своего дальнейшего пребывания в Среднедонске. Предложение полковника, назвавшегося Анатолием Романовичем, разместиться в областном центре, в одной из губернских гостиниц, или хотя бы в райцентре Краснокуренном, гости отвергли категорически.

– Жить будем в Брутах, и только в Брутах! – объявил Гуров. – Там есть где остановиться? Вот и отлично! За семь верст киселя хлебать не бегают. Мы должны быть на месте. Вдруг опять произойдет что-то наподобие того, что уже было? Кстати, что у нас насчет транспорта?

– Закрепим за вами машину с водителем. Сейчас я созвонюсь с Краснокуренным отделом – раз уж решили жить там, то транспорт пусть выделят они. Машина будет базироваться в райцентре, но приедет к вам по первому же требованию. – Анатолий Романович вопросительно качнул головой. – Вас так устроит?

– Вполне! – согласился Станислав. – Ну, что, отбываем?

– Да, можем отправляться! – Песчанцев поднялся со своего места.

– В добрый путь! – Протирая очки носовым платком, полковник коротко взглянул в сторону гостей, словно хотел что-то сказать, но внезапно передумал.

Однако Лев это заметил и тут же спросил:

– Вы что-то хотели добавить?

– Нет, ничего особенного… – Анатолий Романович с некоторой заминкой, как бы даже принужденно рассмеялся. – Так, глупость одна. В голову вдруг взбрело спросить: а ехать на хутор Бруты вам не страшно?

– А чего бояться-то? – беззаботно улыбнулся Крячко.

– Ну, теперь в масштабах нашей области это место считается чрезвычайно аномальным, – водрузив на нос очки, пояснил полковник. – Все же, согласитесь, одно дело – приехать туда днем и уехать, скажем, в начале вечера. И совсем другое – остаться там ночевать. М-м? Что скажете?

– Ну, мы опера, а не барышни из Института благородных девиц, – спокойно ответил Станислав. – Скажем, я никак не поклонник оккультизма, мистики и тому подобного. Лев Иванович – тоже. А что, вы думаете, там что-то может угрожать нашей жизни?

– Кстати, Анатолий Романович, а вы не в курсе, что стало с основателями хутора, братьями Брутами? – спросил Песчанцев.

– Да, в курсе. Мне о них один дед из Брутов рассказывал. Я же в тех местах начинал свою работу после школы милиции. Так что наслышан…

В общих словах, повторив уже рассказанное Песчанцевым, полковник отметил, что на первых порах дела у братьев, Мыколы и Демьяна, в их новых владениях пошли хорошо. Поля давали обильный урожай, сады плодоносили, стада множились, деньги прибавлялись. Пришлось даже нанимать батраков. Правда, хлопцы, сменившие отцовскую фамилию Брут на Стременцовы, оказались людьми прижимистыми и не вполне порядочными.

Пользуясь тем, что они похожи как две капли воды, братья, говоря современным языком, «разводили» своих работников. На работу всегда принимал кто-то один из них, а рассчитывал обязательно другой. Придет к ним батрак за расчетом, а денег ему дают вдвое меньше обещанного. Тот начинает возмущаться: «Что ж за обман такой? Ты ж мне обещал десять рублей, а даешь только пять?!» А хозяин в глаза ему смеется: «Так на работу тебя не я принимал, а Мыкола. Только он в отъезде, и когда вернется – только бог ведает. А я, Демьян, ничего не знаю и знать не желаю! Вот, бери, сколько даю. Не хочешь – совсем не бери».

Много они таким манером людей облапошили. И однажды обманули старого деда, который им целое лето пас гусей. Тот старик спорить не стал. Взял, что ему всучили, и объявил: «Как к вам богатство пришло, так и уйдет. Чтоб вас сам Вий к себе забрал!»

И с того часу все у братьев пошло наперекосяк. То скотина падет от моровой язвы, то поля погорят, то саранча налетит, то червь сады сожрет… Поняли братья, что промашку сделали, да как поправишь-то? Старика – где и как найти, чтобы перед ним повиниться и отдать свой должок? Года не прошло, совсем Бруты обнищали.

И тут кто-то им посоветовал (может быть, даже и с умыслом) в ночь на Ивана Купала съездить к Ведьминой балке, где вроде бы зацветает папоротник и открывается богатый клад. А братьям-то деньги – во как были нужны! Они туда и поехали. Запрягли пароконную повозку и вечером отправились за кладом.

Утро настало, а их нет. Жены тревогу забили, поехали в ближнюю станицу к куренному атаману. Тот прислал в подмогу пару казаков. Они-то и нашли у Ведьминой балки повозку с лошадьми. А вот сами братья исчезли так, что и следа от них не осталось. Тут-то все и заговорили, что сам Вий забрал их к себе. Как ни искали пропавших – все без толку.

Тогда женщины продали хутор богатому помещику из соседней губернии, вернее, то, что от него осталось, поделили деньги и с детьми уехали в какие-то другие места. Но предание о том, что с той поры в округе хутора Бруты время от времени происходят всевозможные темные дела, сохранилось до сих пор.