Уоррен Мерфи - Оружие разрушения Страница 6

Он создал КЮРЕ. Эта секретная организация тайно финансировалась из бюджетных средств, и о ее существовании не знал никто, кроме главы исполнительной власти и директора Харолда У. Смита. Позднее, правда, о КЮРЕ узнали Римо и Чиун. Эта организация стала неофициальным инструментом, призванным исцелить многие недуги Америки.

Президент пал жертвой наемного убийцы, а недуги остались, и, казалось, избавиться от них невозможно.

Харолд В. Смит обратил свой взор на Восток. Чтобы спасти величайшую нацию Нового Света, он отыскал мастера Чиуна, древнего старика, не имеющего ни детей, ни учеников.

Восток считал, что от Синанджу осталось лишь воспоминание, Запад же никогда не знал ничего подобного. Значит, Синанджу – идеальный вариант. Америке нужен ассасин, Дому Синанджу – продолжатель. Что ж, по рукам. «Мертвого» американца обучат запретному, умирающему искусству. Обе стороны ничего не теряют. А вокруг – завеса секретности.

И Римо выучился древнему искусству, стал ассасином, а со временем сделался мастером Синанджу. Ему открылись глубинные возможности организма: исключительная сила, ловкость, мгновенная реакция, что простым смертным открываются только в исключительных, критических обстоятельствах. Воин Синанджу способен использовать весь потенциал собственного мозга. А пробужденный мозг, в свою очередь, в состоянии придать силу мускулам и остроту чувствам.

Если человек в чем-либо может достичь совершенства, то Римо превзошел его. Он стал зорче всех прочих, приобрел реакцию хищника. В силе и ловкости же ему просто не было равных.

А все благодаря Чиуну! И если теперь, после стольких лет ученичества, Римо должен нарисовать дракона на боку своего бронеавтомобиля, что ж, он сделает это ради старика.

Проблема заключалась лишь в том, что владение искусством Синанджу никак не отражалось на художественных способностях. Когда-то Чиун пытался обучить Римо иероглифам, при помощи которых древние мастера Синанджу высекали на камнях описания своих поразительных подвигов. Но у Римо ничего не вышло. Гораздо проще ему далось знакомство с более молодым хангульским алфавитом, который корейцу представлялся грубым и невыразительным.

И все-таки, если Чиуну нужен дракон, он его получит. Поскольку ученик всем сердцем полюбил мастера Синанджу.

А вот когти он ни за что отращивать не будет.

Глава 3

Доктор Харолд В. Смит стоял у автоматических стеклянных дверей зала ожидания Южного Бостонского вокзала. Скоро объявят посадку на его поезд. Он уже обдумал маршрут. Вообще-то поезд «Амтрака» прибыл на седьмой путь. Он узнал его по красно-бело-синей полосе – эмблеме «Амтрака» – на серебристом боку. На всех остальных поездах красуется отвратительная желто-лиловая эмблема местной железнодорожной компании Эм-би-ти-эй. Пассажиры вокруг глаз не сводили с электронного табло, на котором вот-вот высветится номер пути. Смит, впрочем, и так знал, что появится семерка, поэтому он встал возле дверей. Так больше шансов пройти на посадку одним из первых, а значит, больше шансов занять сидячее место. Надо обязательно сесть. Ехать предстоит четыре часа, и он не может позволить себе тратить время впустую.

Когда он ехал сюда, в вагонах было на редкость много народа. Люди даже в проходах стояли. А ведь день не выходной, не праздничный! Обыкновенный летний четверг.

Самому Смиту пришлось стоять аж до Нью-Хейвена, где электровоз заменяли дизельным тепловозом. Ясно одно: когда Северовосточный железнодорожный коридор электрифицируют полностью, пятнадцатиминутная стоянка в Нью-Хейвене останется в прошлом.

Как только часть пассажиров «Янки Клиппера» покинула вагоны, Смит сразу же опустился на свободное место. И хорошо, что поторопился, поскольку за считанные минуты вагон вновь заполнился и теперь уже до самого Бостона был битком набит.

На обратном пути Смиту рисковать не хотелось. Он страдал артритом, и сейчас опять напомнило о себе больное колено. Кроме того, стоя он не сможет работать. Глава КЮРЕ ненавидел праздность – сказывалось суровое воспитание уроженца Новой Англии.

Наконец по вокзальному радио объявили: "Приглашаем на посадку в «Мерчантс лимитед». Смит немедленно ринулся к двери. Стеклянные створки раздвинулись, и он почти побежал на платформу, чтобы покомфортнее устроиться в вагоне для некурящих.

И, облюбовав удобное место у окна, он положил себе на колени видавший виды портфель. По давней привычке он уселся рядом с одним из аварийных выходов. Харолд В. Смит никогда не рисковал. Ведь в случае его смерти неизбежно прекратит существование КЮРЕ, что в настоящее время может оказаться фатальным для Америки.

Довольно скоро пассажиры заполнили вагон.

Толстая негритянка в ситцевом платье малинового цвета проплыла, покачиваясь, между сиденьями и остановилась напротив Смита.

– Место для канарейки? – громко спросила она, указывая на свободное место рядом со Смитом.

– Что?

– По-моему, передо мной место для канарейки.

– Не понимаю, о чем вы, – растерялся глава КЮРЕ.

– По-моему, очень похоже на место для канарейки, но я все-таки сяду.

Женщина опустилась на сиденье и ради первого знакомства как следует саданула Смита мясистым локтем под ребро.

– Прошу прощения, – охнул тот, шарахаясь к окну.

– Вы его получили, – невозмутимо отозвалась женщина. – А что вы, собственно, сделали?

– Я? Ничего.

– Так почему же просите прощения?

– В меня упирается ваш локоть, – смущенно заметил Смит.

– Камень в мой огород, да?

– Простите?

– Ах, да ну вас. Теперь-то в чем дело?

– В меня по-прежнему упирается ваш локоть.

– Да, мне не помешало бы сбросить несколько фунтов, признаю. Но ведь кресел для тех из нас, у кого кость пошире, не делают. Надеюсь, вы понимаете, о чем я? И с этим, мил-человек, ничего не поделаешь. Я пробовала сидеть на диете. Голодать пробовала. Но, видно, такая уж я уродилась.

Смит огляделся по сторонам. Свободных мест уже не было. Глава КЮРЕ даже шею вытянул, пытаясь заглянуть на передние ряды. Но по проходу шли и шли люди, и по их недовольному виду он понял, что сидячих мест в вагоне больше нет.

– Ну и кто теперь ерзает? – спросила его соседка.

– Виноват.

– Вот так-то лучше! Сейчас вы успокоитесь, и мы с вами подружимся. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорится.

Поезд тронулся. Харолд В. Смит удрученно наблюдал за уплывающей назад платформой. Набирая скорость, «Мерчантс лимитед» прогрохотал по чудовищному железному мосту Судя по всему, его строили еще в средневековье. Поезд на миг остановился на станции «Бэк Бей», и вот уже за окнами показались окраины Бостона.

Проводник собрал у пассажиров билеты, и только тут Смит попытался открыть портфель.

– Помощь нужна? – спросила соседка.

– Я справлюсь.

– Думаете, раз я женщина, так у меня нет сил? По-моему, вам все-таки надо помочь.

– Со мной все в порядке.

– Судя по вашим речам, по лицу и по тому, как вы двигаетесь, я бы так не сказала.

Смит уложил портфель вдоль колен, потом поперек, но полная негритянка здорово навалилась на него сбоку и лишила его возможности нормально двигаться.

А действовать приходилось осторожно. Портфель снабжен эффективной защитой от проникновения посторонних, и неверное обращение с замком может привести к тому, что сработает взрывное устройство. Тогда содержимому портфеля придет конец. Равно как и Смиту, и любому, кто окажется на расстоянии, меньше чем десять футов.

– Скажите, вы скоро перестанете тут возиться? – раздраженно осведомилась его невольная спутница.

Смит вздохнул.

– Скоро. Уже все.

– Очень рада! Но вы же его не открыли.

– Я передумал.

– Вряд ли можно вас упрекнуть. У меня тоже так бывает, когда я открываю крышки с защитой от детей. Знаете, я считаю, надо делать наоборот. Лекарства продавать в коробках от шоколада, а шоколад пихать в бутылки со спецкрышками. Тогда бы я точно была постройнее и как раз уместилась бы на этом гнусном сиденье!

Глава КЮРЕ посмотрел в окно. Знакомые новоанглийские каменные заборы с волнообразной поверхностью и гранитные глыбы. Прямо как в детстве. Только Харолд В. Смит мог испытывать легкую грусть о невозвратном прошлом, глядя на простой унылый гранит. Такая уж у него натура.

Определенные надежды Смит возлагал на Провиденс. Но там почти никто не вышел, зато вошли еще несколько человек. И все они озирались в поисках свободных мест.

– Так, мне все ясно, – бросила негритянка.

– Что такое?

– Вы надеялись, что я здесь выйду. Да только я не выхожу. Видать, придется вам потерпеть.

– Не знаю, о чем вы, – недружелюбно отозвался Смит.

– Вы за все время и двух слов не сказали. Игнорируете меня! Бывает, я привыкла. И не обижаюсь. А вот так вышло, что это не моя остановка: и нечего с надеждой на меня смотреть!

Поезд тронулся, отъехал от станции и снова оказался под ярким дневным солнцем. Ритмично постукивал дизельный мотор.