Михаил Серегин - Стриптиз на дорогах Страница 6

У Саши из головы не шел одноглазый бородач. В душной даже со всеми опущенными стеклами машине ее клонило ко сну, но она боялась закрыть глаза, чтобы снова не появилась в ее сознании гнусная черная рожа, пересеченная через глаз глухой повязкой.

Наконец, устав от мутного состояния полусна, она достала с заднего сиденья бутылку тепловатой минеральной воды и, перегнувшись из полуоткрытой дверцы машины, сполоснула лицо.

– Должно быть, прошло уже пятнадцать минут, – сказала она себе и, взявшись за ключ в замке зажигания, попыталась завести машину.

Мотор взревел, машина задрожала, готовая рвануть вперед.

– Завелась… – с удивлением проговорила Саша, – надо же – чудеса какие… Как будто и не глохла полчаса назад.

Машина тронулась с места. Ехала Саша на первой скорости – очень-очень медленно.

«Наверное, это смешно со стороны выглядит, – подумала Саша, – такой массивный автомобиль, а движется, будто дорогу себе нащупывает в темноте».

Подтверждение этому предположению Саша получила немедленно – пронесшийся мимо нее в сторону города какой-то шальной подросток-мотоциклист, обернулся и широко разинул рот, развалив на две половинки прыщавую рожу.

Саше даже показалось, что до нее долетели обрывки издевательского хохота.

– Ну и что, – проговорила Саша и увеличила скорость на два километра в час, – зато я имею возможность встретить Эльвиру Максимовну здесь – на шоссе, а не торчать в какой-то забегаловке на въезде в город. Представляю, как жлобы в этой забегаловке будут на меня пялиться. И пытаться угостить теплым советским шампанским производства города Учкудук…

Как медленно ни тащился по трассе спортивный автомобиль, управляемый Сашей, и как ни вглядывалась Саша в зыбкую от жары даль, машина аварийной помощи все не показывалась.

Зато замаячило впереди какое-то длинное одноэтажное строение, похожее на забытый кем-то у дороги вагон поезда и строительный барак – одновременно.

Скоро можно было разобрать и вывеску – «Кафе "Придорожное".

– Судя по всему, так и придется мне ждать в этом кафе мою Эльвиру Максимовну, – пробормотала под нос себе Саша, – никуда не денешься…

«А может быть, – шевельнулась у нее мысль, – что Эльвира Максимовна уже ждет меня там? Вряд ли – она же не знает наверняка, что машина ее пришла в норму…»

Саша подкатила к кафе. Поставила машину так, чтобы ее легко можно было заметить с дороги, и направилась в кафе.

ГЛАВА 3

Зал кафе «Придорожное» представлял собой довольно широкую комнату, сплошь заставленную двухместными деревянными столиками. Потолки в зале были такие низкие, что Саша вполне могла дотронуться до них кончиками пальцев, если бы поднялась на цыпочки.

Эльвиры Максимовны в зале не было. За столиками сидели несколько мужчин, судя по виду – водителей-дальнобойщиков.

Саша вспомнила, что видела стоящие впритык друг к дружке пять или шесть грузовиков.

До отказа используя недолгую паузу остановки в пути, водители жадно поглощали довольно подозрительные на вид сосиски и поджаренную колбасу, наливались чаем и кофе, которые здесь подавали в одинаковых пол-литровых кружках; яростно дымили сигаретами.

Появление Саши вызвало их естественный интерес. Все взоры немедленно обратились к ней.

Присев за столик в углу, Саша, ожидая официанта, принялась смотреть в окно.

Через некоторое время до нее стали доноситься обрывки разговора, предметом которого, как несложно было догадаться, была она.

Выслушав различные мнения о размере собственных бюста и бедер, о длине юбки и нравах современной молодежи вообще, озвученные, впрочем, в тоне, который нельзя было назвать неодобрительным, Саша, так и не дождавшись официанта, проследовала к стойке бара и заказала себе кофе.

«Странно, – думала она, – уже целый час прошел с тех пор, как мы с Эльвирой Максимовной расстались, а ее все нет. Этот Эдик говорил ведь – через полчаса…»

Саша допила свой кофе, и в голову ей пришла другая мысль.

«А может быть, Эльвира Максимовна сейчас развлекается с этим самым Эдиком? – размышляла Саша. – Вон как она смотрела на его пузо…»

Семь чашечек из-под кофе, опрокинутых на блюдцах, были похожи на семь диковинных корабликов на серой скатерти столика.

Солнце клонилось к закату – багровый глаз заполнил все окошко, рядом с которым сидела Саша.

«Скоро стемнеет, – устало стучала в голове Саши одна и та же мысль, – где же Эльвира Максимовна? Может быть, она не заметила машину и проехала мимо – искать меня на трассе? Да нет – я машину поставила так, что с дороги ее не заметить совершенно невозможно… Тогда что же? Неужели она до сих пор развлекается с этим Эдиком»?

Саша вытащила из кармашка юбки монетку, одной рукой подкинула ее вверх, другую поспешно выставила вперед, успев поймать ее, когда она уже приближалась сверху к плоскости стола.

– Орел или решка? – прошептала Саша, глядя на свой сжатый кулак. – Если орел, тогда посижу еще немного здесь… Выпью кофе. А если решка – тогда… А что тогда? Что мне остается делать, кроме того, как сидеть здесь и ждать Эльвиру Максимовну? Куда мне ехать ее искать?

И вдруг вспыхнула мысль, внезапная и сильная – такая, что, едва появившись в сознании, она заставила Сашу тихонько вскрикнуть:

«Как это раньше-то не догадалась?! Все эти постоянные разговоры Эльвиры Максимовны о том, что если бы ей найти настоящего мужика… Такого, каких теперь не осталось. Неужели в Эдике она увидела свой идеал мужчины?.. Увидела – так и есть, чего я себя обманываю… А увидев, укатила с ним куда-нибудь, не потрудившись даже предупредить меня… А впрочем, постойте! Вполне возможно, что она была в этом кафе, когда я, как улитка, тащилась по трассе, и… И оставила мне записку! Ну, конечно! Что же это я, дура такая, сижу здесь и кофе пью… Записка у этого бармена, надо ее только спросить. Я ведь знаю Эльвиру Максимовну – она во всем точность любит, ни в чем неясностей не допускает…»

Саша поднялась из-за стола и вдруг заметила, что все еще держит монетку в сжатом кулаке.

– Решка, – увидела она, расцепив пальцы, – да к черту, все равно ехать никуда не придется…

Она подошла к стойке бара. Толстяк-бармен, которому, судя по его внешнему виду и манере поведения, больше подошло бы слово «буфетчик», лениво поднял на Сашу заплывшие жиром глазки.

– Еще кофе? – осведомился он. – А не лопнешь? Почти полбанки выпила…

– Мне не кофе, – заговорила Саша. – Понимаете, в вашем кафе мы должны были с подругой встретиться. Она не пришла, и я подумала, что, может быть, она заходила сюда раньше и оставила мне у вас записку?

Невыразительное лицо и необъятные размеры бармена-буфетчика делали его похожим на матрас. Сходство дополняла грязная полосатая рубашка из той материи, из которой матрасы шьют.

– За-аписку? – протянул бармен-буфетчик, и глазки его оживились. – За-аписку? – повторил он громче, словно приглашая к разговору всех присутствующих в кафе, – какую такую записку?

– Ну… – растерялась Саша, – она могла оставить записку, чтобы я знала…

– Кто?

– Моя подруга… Мы договорились тут у вас встретиться, я немного опоздала и подумала, что она могла оставить записку…

– Нет, – ухмыльнулся бармен-буфетчик и почесал под рубахой живот, – никакой записки мне никто не оставлял.

– Тогда… – Саша была озадачена и тем, как рушатся ее прекрасно выстроенные размышления, и свинским поведением бармена-буфетчика. – А может быть, она заходила и… забыла оставить записку?

Бармен-буфетчик заржал, засмеялись и мужики, сидящие за столиками.

– Может быть, вы ее запомнили?

– Да кого я должен был запоминать? – обрадовавшись развлечению, преувеличенно изумился бармен-буфетчик. – Мало ли тут народу ходит… Что же мне всех запоминать и имя-фамилию спрашивать? Придумают тоже… Как она выглядела-то, твоя подруга?

– Так… – Саша прикусила нижнюю губу, лихорадочно соображая, – она небольшого роста, худенькая… Около тридцати лет ей. Тоненьким голоском говорит, но всегда… как бы это… всегда уверена в себе.

– Мужики! – заорал развеселившийся бармен-буфетчик. – Не видели такую – маленькую, худенькую, говорит тонким голосом и всегда уверенную в себе?!

– Видели! – вразнобой заговорили включившиеся в игру мужики. – Пять или шесть маленьких-худеньких проходили. И восемь – больших-толстеньких!..

Саша растерянно оглядывалась. Несколько минут никто не мог говорить – и бармен-буфетчик, и посетители кафе закатились со смеху.

– Как она одета была? – отсмеявшись, продолжал бармен-буфетчик.

– Белая маечка, белые брюки просторные, – быстро заговорила Саша, – и блузка от Кардена…

– Блузка от кого? – тут же спросили ее.

– От Кардена…

– Нет, не видели!

Саша стояла у стойки, теребя рукав своей рубашки, не зная, как вести себя дальше.