С/С том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд - Чейз Джеймс Хедли Страница 6

То есть в удобное для нее время она ляжет с ним в постель… Другого это означать не может.

Паттерсон сел за стол, закурил.

И ночью, и утром, стоя под душем и бреясь, он спрашивал себя, почему эта женщина так взбудоражила его. Не красавица, даже милашкой не назовешь. Он не мог этого понять. И при этом был одержим ею. Даже от мысли о том, что она, голая, лежит рядом с ним в постели, Паттерсона обдавало жаром. Такого неистового желания испытывать ему не приходилось. Конечно, и раньше ему хотелось переспать с той или иной женщиной, но при этом он оставался самим собой, мог думать о чем-то еще. Была, значит, в Шейле какая-то изюминка, разбудившая в нем такую страсть. Происходящее с ним и пугало, и радовало Паттерсона. Что же это за изюминка, черт побери, думал он.

В кабинет вошла Вера Кросс, его секретарь, миловидная, изящно одетая женщина лет двадцати семи. Ее высокая грудь и стройные ноги скрашивали Паттерсону серость трудовых будней. Не раз и не два задумывался он, какова она в постели. Впрочем, такой вопрос возникал у него всякий раз, когда он видел симпатичную женщину. По всему чувствовалось, что с Верой в постели не соскучишься, но Паттерсон не шел дальше раздумий. Ни единым намеком ни разу не выдал он, что видит в Вере женщину, хотя не сомневался, что та не станет возражать, если он при случае ущипнет ее за попку. Но Паттерсон всегда помнил, чем кончились для двух-трех его коллег романы с секретаршами. Он же не страдал отсутствием честолюбия. И надеялся стать вице-президентом, а то и президентом банка. А один неверный ход мог перечеркнуть все его устремления, поэтому они с Верой оставались только друзьями. Рук он никогда не распускал.

– Доброе утро, Крис. Сегодня много почты. – Вера закрыла за собой дверь. – Я ее рассортировала. В правой стопке срочные письма.

Она села, положив ногу на ногу, и открыла блокнот.

Подавив еще один тяжелый вздох, Паттерсон взялся за первое письмо и занимался почтой до 9:50. То и дело в его воображении возникали голубые, с поволокой, глаза, но усилием воли он сосредоточивался на работе. В десять часов начиналось утреннее совещание, обычно продолжавшееся сорок пять минут.

– У меня назначены какие-нибудь встречи, Вера? – спросил он, догадываясь об ответе.

– Каждые двадцать минут до перерыва на ланч, – весело ответила та. – Мистер Коэн придет в одиннадцать. Я отвела ему полчаса.

Паттерсон хлопнул себя по лбу:

– Но я же не просмотрел его акции.

Из-за Шейлы он забыл обо всем.

– Я догадалась об этом, – улыбнулась Вера. – И отнесла список в отдел инвестиций. Они предложили несколько вариантов. Я объяснила, что вы очень заняты другими делами. – И она протянула Паттерсону два листа бумаги.

– Не знаю, что бы я без вас делал. – Паттерсону действительно достался компетентный секретарь. – Премного благодарен.

Вера радостно улыбнулась:

– Я знала, что вы заняты поисками компаньонки для миссис Морели-Джонсон. Нашли что-нибудь подходящее?

– Думаю, да… Сегодня все выяснится. Спасибо, Вера.

И Паттерсон углубился в предложения отдела инвестиций.

На совещании, чисто формальном, не представляющем никакого интереса, Паттерсон то и дело поглядывал на часы. Миссис Морели-Джонсон в это время беседовала с миссис Флеминг. Беспокойство не покидало его. А вдруг старушка остановит свой выбор на более пожилой женщине, уже пятнадцать лет проработавшей компаньонкой? Он, со своей стороны, подчеркнул ее недостатки, а не достоинства. Указал на невысокую образованность, полное незнание и непонимание музыки. Намекнул, что с такой компаньонкой будет скучновато. И теперь надеялся, что его слова отложились в памяти миссис Морели-Джонсон.

Уже сидя в своем кабинете и обсуждая с Берни Коэном плюсы и минусы вкладывания денег в краткосрочные, с высоким процентом облигации, Паттерсон постоянно держал в поле зрения настольные часы. Десять минут двенадцатого. Шейла уже сидит в просторной, роскошно обставленной гостиной в пентхаусе отеля и беседует с миссис Морели-Джонсон. Его руки покрылись липким потом. А если дело не выгорит? Что тогда сделает Шейла? Она говорила, что уедет в Лос-Анджелес. Значит, исчезнет из его жизни? Такая перспектива его не радовала.

Наконец Паттерсон избавился от Берни Коэна, но тут же в его кабинет вплыла миссис ван Дэвис. У нее появились лишние деньги, которые она желала вложить в акции. В 11:40 они решили все вопросы, и Паттерсон проводил миссис ван Дэвис в приемную. Тепло распрощался с ней, и в этот момент Вера подозвала его к телефону:

– Миссис Морели-Джонсон.

– Я поговорю с ней из кабинета, – ответил Паттерсон и метнулся к своему столу. По пути плотно закрыл дверь, сел, закурил и лишь затем снял телефонную трубку.

– Это вы, Крис?

По телефону миссис Морели-Джонсон всегда говорила очень громко, очевидно полагая, что все ее собеседники глуховаты. Паттерсон чуть отстранил трубку от уха.

– Доброе утро, миссис Морели-Джонсон. Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Может, немного устала. – Она любила подчеркнуть, что уже не молода. – Я насчет этой девушки… Шейлы Олдхилл. Я поговорила с ней. Она показалась мне очень серьезной, Крис.

Паттерсон заерзал в кресле. Он постарался, чтобы голос его звучал как обычно:

– Я думаю, вы правы. У нее прекрасные рекомендации. Я их проверил. – (Ложь.) – Вам она понравилась?

– Очень. – Последовала долгая пауза. – Но она так молода!

Паттерсон сжал трубку с такой силой, что побелели ногти.

– Да… это точно. Поэтому я и колебался, посылать ли ее к вам… ее подготовка…

– Мне понравилась другая женщина. У этой девушки нет такого опыта.

«Провал!» – подумал Паттерсон.

– Я вас понял, миссис Морели-Джонсон. Значит, я могу предложить мисс Олдхилл поискать другую работу?

– Я этого не говорила! – выкрикнула миссис Морели-Джонсон, и Паттерсон торопливо отодвинул трубку еще дальше от уха. – Наоборот. Девушка заинтересовала меня. Я помню ее отца… прекрасный был музыкант. И она так мало о нем знает. Сказала мне, что он очень хотел сына. И почти не уделял внимания дочери… мужчины иногда ведут себя так глупо. Я хотела бы рассказать ей о ее отце. Вы слишком молоды, чтобы помнить его. А я часто играла с оркестром, в котором он был одним из ведущих исполнителей.

Паттерсон начал успокаиваться.

– Я уверен, она будет вам очень благодарна, миссис Морели-Джонсон.

– При чем тут благодарность? Детям необходимо знать как можно больше о родителях. Я решила взять ее с испытательным сроком.

– А как насчет миссис Флеминг? Предложить ей подождать?

– Нет, разумеется. Скажите ей, что место уже занято. Девушку я беру на три месяца. Мы уже договорились. Если я захочу сменить компаньонку, то вновь обращусь к вам за советом.

Паттерсон облегченно вздохнул:

– Очень мудрое решение. Трехмесячный испытательный срок покажет, подходит ли она вам.

– Да… я так и подумала. Я вам очень благодарна, Крис. Наверное, поиски компаньонки заняли у вас массу времени.

– Пустяки, – весело ответил Паттерсон. – Главное, чтобы вы были довольны. У меня лежит несколько документов, которые вам нужно подписать. Могу я заехать завтра в одиннадцать?

– Безусловно. – И миссис Морели-Джонсон захихикала, как девушка, назначившая свидание.

Паттерсон скорчил гримасу. Он вел счета старой леди четыре года, и эти смешки уже порядком поднадоели ему.

– Прекрасно, миссис Морели-Джонсон. Когда мисс Олдхилл приступает к работе?

– Она уже поехала за вещами.

Паттерсон нахмурился. Эта новость его не обрадовала. Как только Шейла устроится у старушки, остаться с ней наедине будет довольно затруднительно.

– Как я должен ей платить? Еженедельно или раз в месяц?

– У бедняжки нет ни гроша. Отец ничего не оставил ей. Все его деньги отошли дому для престарелых, где живут музыканты. Меня это удивило… но артисты склонны к эксцентричным поступкам… Должна признать, и я точно такая же. – Вновь она захихикала. – Я решила платить ей сама. Дала ей денег, чтобы она приоделась. Платье у нее совсем старое. Вы знаете, как относятся в этом отеле к внешнему виду. По пути ко мне она заглянет в магазины. Я не буду обременять вас, Крис, ее заботами. У вас и без того дел хватает.