Экзотеррика. Тьмир - Головачев Василий Страница 6

– Опытный космен, тридцать шесть лет, восемнадцать лет на погранслужбе, походы к большим планетам Системы, спасение экспедиции Шарля Монтанье внутри Солнца, ликвидация частной военной компании шведско-финского происхождения «Хельсинки».

– Я его не знаю, – с сожалением повторила Диана.

– Ладно, разберёмся, – сказал Дарислав. – Валерий Павлович, коль уж вы позвонили, хочу поделиться возникшей мыслью. Мы с Дианой совершили экскурсию к Шраму Ашрам на Энцеладе. Это шахта, пробитая китайцами во время поисков внеземных баз.

– Я в курсе.

– Они будто бы заявили, что ничего в ледяной коре планетки не нашли, кроме газового пузыря. Однако вдруг это неправда? Вдруг китайцы нашли настоящий клад, а то и древнее оружие? Ведь не зря же в Солнечной системе обнаружена и база на Венере, и база на спутнике Юпитера Европе, и следы лемурийской цивилизации на Луне, на Марсе и на других планетах.

Стогов ненадолго задумался:

– Я вас понял. Мы обсудим это предположение с безопасниками. Ждём вас тринадцатого.

– Минуту! – с возмущением остановила его Диана. – Валерий Павлович, а почему вы ни слова не сказали обо мне? Моё мнение вам безразлично?

Замглавы РКС поморгал:

– Диана Ильинична…

– Что Диана Ильинична?

– Вы не являетесь сотрудником спецслужб и не обязаны рисковать своей жизнью.

– Чудесно! – фыркнула женщина. – А когда я ходила с Копуном к «Чёрному принцу», вас не мучили сомнения?

Стогов нахмурился:

– Не я принимал решение…

– И связь с Копуном вам не нужна?

– Да-да, – подхватил генерал, – едва не забыл. Обращаюсь к вам обоим: найдите Вестника, попробуйте уговорить его помочь нам решить проблемы с моллюскором и моранами. Ведь у вас есть с ним связь? Где он, вы знаете?

Дарислав покачал головой:

– Последний разговор с ним имел место месяц назад. Копун собирался посетить Ланиакею и найти моран. Кроме того, его заинтересовала идея Всеволода о зарождении За-Разума. Оба сошлись во мнении, что За-Разум влияет на реальность настоящего времени.

– Вот как? – удивился Стогов. – Интересная гипотеза. Надо соединить Шапиро с нашими футурологами. Не хватало ещё и из будущего получать оплеухи.

Диана засмеялась:

– У Всеволода много сногсшибательных идей. Он даже грезит проникнуть в «тёмную Вселенную», пронизывающую нашу, на каком-то темнолёте.

Стогов покачал головой:

– Не слышал об этом. Что он имеет в виду под «тёмной Вселенной»?

– Наша Метагалактика с момента рождения, кроме адронной, заполнена ещё и тёмной материей, которая не взаимодействует с обычным веществом. Это и есть «тёмный мир».

– Как же будете в ней ориентироваться, если она не взаимодействует с материей?

– Мы ещё не говорили об этом вплотную.

– Жду от вас вестей о Копуне.

– Если вы не одобрите моё вхождение в команду полковника Волкова, – Диана бросила на Дарислава лукавый взгляд, – я с места не сдвинусь.

– Это буду решать не я, – сухо ответил заместитель Мишина. – До встречи.

Изображение Стогова в стене исчезло. Красная звезда секретного режима перестала мигать.

– Если честно, я тоже против того, чтобы ты летела со мной, – признался Дарислав.

Диана удивлённо и даже с негодованием воззрилась на него:

– Почему?

– Валерий Павлович прав, поход обещает быть суперрискованным.

– После того, что мы пережили в Пузыре, я ничего не боюсь!

– Ничего не боятся только обкуренные девицы лёгкого поведения.

– Ах ты, змей подколодный! – возмутившаяся Диана бросилась на него с кулаками.

Глава 4. Экзот экзоту рознь

Новейший эскор (корвет-эсминец) «Салют», созданный по законам параметрического дизайна, применяющегося ныне при построении космических кораблей, был не столь велик, как фрегат «Великолепный». Его длина не превышала восьмидесяти метров при ширине гиперболического корпуса в шестьдесят метров и двадцатиметровой толщине в носовой части. Но это был могучий корабль, не боящийся звёздных катаклизмов, способный облететь чуть ли всю Вселенную и вооружённый новейшими боевыми системами, по большей части не имеющими в мире аналогов.

В него встроили даже «замерзатель» – оружие Вестников, – попавший в руки землян с базы на Венере. Отечественные инженеры и учёные быстро разобрались в технологии изготовления «замерзателя», и эскор теперь мог не только вскипятить море залпом антипротонов, но и превратить его в ледяной монолит, впрочем, как и любые материальные композиции. В луче «замерзателя» прекращались практически все энергетические обмены между элементарными частицами (к примеру, между протоном и электроном), что вызывало так называемый протонный коллапс, способствующий распаду тех же протонов на гамма-лучи, фотоны и нейтрино.

Поскольку рейд в дальний космос был испытательным, на борту «Салюта» присутствовало всего трое учёных: пятидесятилетний ксеноархеолог Мудр Любищев, такого же возраста физик Тим Весенин и сорокадвухлетний доктор физико-математических наук Роман Ткачук. Узнав, что специалисты действительно имеют одинаковый возраст, капитан Давлетьяров удивился, но не подал виду, сочтя совпадение позитивным доводом в пользу доброго завершения испытаний. Он даже не отреагировал на шутку навигатора эскора Ивана Дорбы: их мало, но все в тельняшках. Что такое «тельняшки», навигатор не объяснил.

Обычно пассажиры-исследователи располагались в номерах-каютах жилой зоны фрегатов и корветов, каждый в своём защитном модуле. На «Салюте» же был оборудован отдельный комплекс «Птолемей», рассчитанный на присутствие десятка человек. По уверениям психологов, работа в коллективах была продуктивнее, увеличивала отдачу, давала больше результатов и подавляла выплески негативных настроений в агрессивных формах.

В данном случае участники экспедиции находились в модуле втроём и не скучали, обсуждая многие проблемы, объединяющие учёных, и космические пейзажи, доступные космолётчикам в течение кратковременных остановок.

Конечно, рамки испытательного полёта не предусматривали обширных исследований встречающихся объектов, но специалисты на борту эскора всё-таки имели возможность дистанционно обследовать экзотические явления, коих в космосе набралось немалое количество.

Первую остановку эскор сделал за пределами Солнечной системы возле звезды WASP-121, имевшей в своей планетной свите необычную планету, названную горячим Юпитером. Она была открыта в две тысячи пятнадцатом году на расстоянии восьмисот восьмидесяти световых лет от Земли, имея температуру верхнего слоя атмосферы, равную трём тысячам градусов. Первооткрыватели уверяли общественность, что планету (позже её назвали «Рубиновый Дождь») окружают облака из атомарно-молекулярного железа и на ней идут дожди из рубинов и сапфиров.

Космолётчики «Салюта», на которых свалилось счастье лицезреть эти дожди, увидели удивительные световые бури – светилась диссипативная вода в атмосфере гиганта – и убедились в том, что дожди имеют место быть! Капитан эскора Дориан Давлетьяров даже позволил исследователям спуститься в атмосферу Рубинового Дождя на челноке высшей защиты «големе», и те доставили на борт корабля «бочку» горячих драгоценных камней, в том числе редчайших рубинов вишнёвого цвета.

Следующей целью полёта была самая большая звезда в родной Галактике[6] Стивенсон 2–18 (RSGC 2–18), расположенная за пределами рукава Стрельца в двадцати тысячах световых лет. Температура поверхности звезды не превышала трёх тысяч Кельвинов, а вот её диаметр впечатлял, достигая двух тысяч ста пятидесяти восьми диаметров Солнца, и будь она на его месте, её край захватил бы и орбиту Сатурна с его спутниками и кольцами.

Зрелище было потрясающее, изумительное, завораживающее, и физик экспедиции выпрыгивал из скафандра, чтобы уговорить капитана задержаться у Стивенсона. Однако Дориан Давлетьяров был человеком жёстких правил и дал на изучение феномена всего лишь сутки.