Груз - Наиль Эдуардович Выборнов Страница 6

— Клуб закрыт, парень, — сказал он.

— Мне назначено, — ответил я. — Я с Чехом.

— Молодой? — спросил охранник.

— Точно, — кивнул я.

— Тогда проходи, — он сдвинулся в сторону, пропуская меня, и я прошел дальше, миновав вторые двери.

Помещение оказалось просторным, но не настолько, как клуб наемников, где я познакомился с Натой. И уж точно меньше, чем тот, куда я ходил по заданию. Но здесь было все необходимое: танцпол, барная стойка, столики по краям зала для тех, кто хочет уединиться, диджейский пульт и даже небольшая сцена с кое-какой аппаратурой.

По танцполу ползали роботы-полотеры, за стойкой никого не было. Клуб закрыт. Ну да, а с чего бы ему работать в девять утра?

Я набрал Чеха, ответил он через пару секунд.

— Я в клубе, — сказал я. — Куда дальше?

— Проходи за сцену и поднимался наверх. Там винтовая лестница будет, не пропустишь. Третий этаж.

И сбросил звонок. Я двинулся к сцене, вскарабкался на нее, и пошел за кулисы. За одной из дверей действительно оказалась винтовая лестница. Нет, только подумайте, я такой за всю жизнь ни разу не видел, и даже не думал, что увижу. Только в книжках читал.

Подниматься по винтовой лестнице оказалось сложнее, чем мне думалось, тем более, что тут не было даже намека на перила, да и ступеньки оказались разной высоты. Падение грозит мне тем, что я скачусь вниз и сломаю себе шею. Это будет позорное завершение карьеры наемника, да и что мне тогда скажет мать?

Чех встретил меня наверху, к моему удивлению он курил сигару. Просто и вульгарно, не сидя в кресле, и не смакуя ее вместе с бокалом хорошего виски или коньяка, а стоя и выпуская дым кольцами. Я ни разу не видел его курящим, и это меня удивило.

— Ты чего такой помятый? — спросил он.

— Не выспался, — ответил я, и глубоко зевнул. Потер лицо ладонью.

Проблема-то была в том, что мы еще и текилу хлестали в перерывах между сексом. Голова, вроде, не гудела, но какой-то тупняк все равно накрывает. Ладно хоть мне ума хватило не курить весь вечер, когда пьешь и куришь одновременно, потом еще хуже становится.

— Ната? — спросил он.

— И ее лучшая подруга.

— Одновременно что ли? — ухмыльнувшись, спросил наемник.

— Нет, блин, по очереди, — ответил я и глубоко вздохнул. — Надеюсь, что она не начнет всех из своего отдела к нам в постель таскать. Этого только не хватало.

— И чего, всю ночь?

— Весь вечер и всю ночь. Соскучились. Меня же три недели дома не было.

— Когда-нибудь это тебя убьёт, — Чех качнул головой, вдруг став серьезным.

— Секс? — спросил я. — Что-то я не слышал, чтобы молодые мужики вроде меня умирали от сердца. Да еще и с биомониторами установленными.

— Не секс, — качнул он головой. — Ната. Она высосет из тебя все соки, а потом прикончит. Не своими руками, и даже заказывать тебя никому не будет, но в итоге ты умрешь. Я таких знаю, сам понимаешь.

— Слушай, давай я сам разберусь, а? — попросил я. — Это моя девчонка, мое дело. Да я поверь, я сегодня убедился, что никакой любви между нами нет. Кто бы стал смотреть, как любимый человек ебет твою подругу и дрочить?

— Упадок нравов, — усмехнулся Чех. — Среди корпоратов оргии — обычное дело. Они же как змеи в банках, интригуют против друг друга и одновременно ебутся между собой. Террариум.

Я знал, что наемник ненавидит корпоратов, но кто их любит-то? Чванство, жестокость, привычка не считаться с чужими интересами. Стоит тебе начать какое-нибудь дело, как тут же появится парень или девчонка в пиджаке, и потребует долю. И хорошо, если эта доля не будет составлять сто процентов.

Я и сам относился к ним с презрением и даже некоторой брезгливостью. Но Чех не любил пиджаков как-то по-особенному. Может быть, причиной этому была жалость, возможно, что-то в его прошлом, о чем он до сих пор мне не рассказал.

— Главное — не влюбись, — сказал Чех. — В девку, с которой у тебя охуенный секс, легко влюбиться. Но как только это произойдёт, тебе пиздец, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я. — Ну и зачем ты меня вытащил?

— Пошли, — наемник повернулся, толкнул дверь, и мы вошли в кабинет.

Он оказался роскошным.

Когда я говорю роскошь, я подразумеваю что тут была куча вещей, явно вытащенных из Старой Москвы. Такому кабинету даже Легион бы позавидовал. Тяжелый лакированный стол из настоящего дерева, а не дешевого композита, журнальный столик явно ручной работы, два кресла, как мне показалось, обтянутых натуральной кожей. Да, оптика с высоким разрешением подмечала места, которые подверглись реставрации, но это ведь делает мебель только дороже, верно?

Книжные полки, забитые затертыми корешками, и это сейчас, когда все в электронке и бумажная книга считается раритетом и уделом старых архивариусов, а все архивы давно переведены в электронный формат, а любое произведение от справочника до классики русской литературы можно купить на в интернете.

Нет, было тут и кое-что современное. На столе, например, стояла консоль от «IRU», самая современная модель. А рядом хьюмидор, большой, где-то на сотню сигар. Сигары были дефицитом, но не слишком большим, с Латинской Америкой у нас были традиционно хорошие отношения, пусть эти земли и оказались самым ядром конфликта между США, Россией и Бразилией. Там даже несколько ядерных боеголовок сбросили, еще давно, году так в тридцать пятом.

Но Куба сохранила свою независимость, и поставляла нам сигары и ром в обмен на сложную технику, автомобили и медицинское обслуживание для их нестареющих лидеров.

— Значит, это ты — Молодой? — спросил мужчина, сидевший в огромном кресле за столом. Кресла для гостей были куда меньше и скромнее.

Одет он был в самый обычный серый свитер, и похоже, что он был из настоящей шерсти. Вроде бы скромно, но одновременно и роскошно. До этого я не знал ни одного человека, который носил бы такую одежду, все предпочитали гораздо более ноские и практичные синтетические материалы. Теперь я задумался о том, что человеком воссоздавшим здание девятнадцатого века, мог оказаться и он.

— Да, — кивнул я.

— Ну а меня можешь звать Фанатом.

Фанат, Фанат… Да даже я о нем слышал! Когда-то это был наемник, который очень лихо ураганил еще лет двадцать назад. Потом отошел от дел и стал решалой. Один из немногих наймитов, кому удалось оказаться в списке легенд, и при этом остаться в живых.

Однако. И если с этим решалой Чех работал давно, и даже не считал его кем-то из высшей лиги… То кто же тогда в ней состоит?

— Сигару? — спросил у меня Фанат.

— Можно, — кивнул я.

Решала вытащил из хьюмидора сигару, ножницами обрезал кончик, после чего протянул ее мне. Я подошел ближе, взял этот фаллический символ в рот, и он поднес мне спичку. Спичку, надо же подумать! Я вообще не знал, что их делают, кому они нужны в век пьезозажигалок с турбонаддувом и прочих свистоперделок? А плиты, так и вообще все давно электрические.

Раскурив сигару, я вернулся в свое кресло, набрал в рот густого крепкого дыма, прополоскал им его и выдохнул. Черт, а это вкусно! Гораздо вкуснее, чем вейп. Одна только проблема, пахнуть потом будет, а пар ничем не пахнет.

— Выпьешь? — спросил Фанат.

— Можно, — кивнул я.

Чех, не спрашивая разрешения, плеснул чего-то в высокий бокал на ножке и пододвинул его ко мне. Я принюхался, поболтал напиток в бокале, а потом выпил. Коньяк! Да еще какой, спирта совершенно не чувствуется. Вкусный и ароматный напиток, как раз то, что нужно для того чтобы просмаковать сигару.

— Ну а теперь, когда все приличия соблюдены, к делу, — Фанат откинулся на своем кресле и размял шею. — И так, Молодой, Серега сказал, что ты хорош в деле.

Он назвал его не по позывному, а настоящим именем. Это странно, меня-то он Женей не называет. Интересно, что этих двоих вообще связывает, кроме долгой и плодотворной работы? Причем, Чех выполняет его задания.

— Ну, если Чех так говорит, — пожал я плечами.

— Еще и скромный, это хорошо. Он говорит, что ты спасал ему жизнь. Дважды.

— Было дело, — кивнул я. — Спасал. Но я просто отдавал долг.

— Про долг я тоже слышал. И ты расплатился сполна. Это правильно, люди должны ценить добро и отдавать долги. Короче говоря, все, о чем я слышал, говорит о том, что человек ты надежный. Значит, я могу поручить тебе задание. Опасное и сложное, но очень ответственное.

— Нам с Чехом? — спросил я.

— Нет, — качнул головой