Тени южных скал - Александр Александрович Тамоников Страница 6

могли. Немцы ведь именно за счет техники у нас чуть не выиграли в начале войны, готовились, гады, к нападению. Артиллерии, танков, машин бронированных наклепали, думали, что железо сильнее человека. А вышло по-нашему, по-советски, по-русски, что человек всегда умнее машины окажется. Сила ведь против ума не работает. Мои ребята с коктейлем Молотова на «тигров» идут и подрывают их, останавливают! Потому что дух у них боевой и правда, правда за нами! Земля советская, Родина наша, семьи наши, дети, жены, родители. Ради них и великана бронированного голыми руками победишь!

Вдруг Белкин, смутившись, замолчал. Понял, что неожиданно разволновался и выложил все мысли, что кружились в его голове бессонными ночами. Вот так вдруг легко разговорился перед этим молодым мужчиной с внимательным взглядом.

Глеб спокойно кивнул в ответ. Сдержанный, с дружелюбным взглядом, он вызывал симпатию и доверие. А по своей фронтовой привычке больше всегда слушал, оценивал и изучал собеседника, а не говорил сам. И сейчас Глеб понял по горячим словам Белкина, как переживает за своих бойцов командир. Разведчик предложил:

— Согласен с вами, товарищ майор, мы своих в беде не бросаем. Не могли партизаны просто исчезнуть, не бывает такого. А что случилось что-то с отрядом, и гадать не надо. В армии ведь любое предположение проверяют и доказывают фактами. Я готов отправиться с вами на передовую, а потом устроить вылазку в лесной лагерь под Боруном. Соберу сведения — пообщаюсь с местными, понаблюдаю за немцами. Может, бойцы ранены или затаились в другом укрытии, обязательно разведаю текущую ситуацию и вам доложу. Вы тогда с товарищем капитаном обсудите, как организовать перевод в ваш полк, а я вещи из казармы заберу и через час буду ждать вас в штабе. Готов к отправлению, товарищ командир!

Комполка выдохнул: тяжелый груз, что давил на него с момента пропажи партизанского отряда, лег теперь на плечи разведчика. И в нем был майор уверен. Не мог объяснить, откуда взялось это ощущение, но его боевой опыт подсказывал, что Шубин обязательно добудет сведения о боруновских лесных бойцах.

Глава 2

Правда, быстро покинуть штаб Глебу Шубину не удалось из-за внезапного происшествия. Когда он вынырнул из закутка, то центральная комната оказалась набита народом так, что невозможно было пройти к выходу. Прямо на полу перед сгрудившейся толпой штабных обитателей лежал окровавленный мужчина, форма его засохла и стояла дыбом от бурых потеков. Бледный и обмякший, он почти не реагировал на происходящее вокруг, лежал с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни.

Пархоменко в окружении связисток, солдат, штабных офицеров растерянно расспрашивал девушку в грязной, окровавленной форме полевой санитарки:

— Так зачем же вы его сюда привезли?

Лица ее видно не было, только пробор между двух золотистых кос. Санитарка едва слышно ответила:

— Политрук приказал. Сказал, что я врага спасла, и отправил в штаб, чтобы все узнали о проступке. — Она еще тише, почти шепотом призналась: — Я ведь ошиблась, не знала, что это немец. Форма в крови, грязью всё измазано. А на поле, когда стрельба идет, глаза выедает от гари. Не рассмотрела и потащила его на себе к окопам, думала, наш. Советский. А когда притащила, там уже политрук рассмотрел свастику и выговор мне влепил, что спасла гитлеровца. И вот наказал…

На рукава бурой от крови формы упали две капли и расплылись темными пятнышками. Несчастная санитарка с силой стиснула тоненькие пальцы, сплетенные в замок у пряжки ремня. Только горькие слезы от этого не остановились, продолжали капать и превращаться в неровные пятна на рукаве.

Вокруг вполголоса зашептались:

— Плачет, стыдно ей.

— А куда смотрела? Фрица спасла, а нашего погибать оставила.

— Правильно наказал ее!

Пархоменко зло воскликнул, обрывая пересуды:

— Черт-те что! Мне негде размещать раненых, а тут еще этот! Куда, куда я его девать должен?! Нет у меня места для пленных! Война идет, а вы такое вытворяете! Немца притащили, как будто госпиталь резиновый!

Девушка еще сильнее заплакала от обвинений и осуждающего шепота, что полз по толпе штабистов. Командир укрепрайона взмахивал руками и ворчал, не понимая, как ему поступить с прибывшими. Вроде и надо бы наказать девчонку, но та и без выговоров безутешно рыдает. А у него начинается день с огромным проблемным хозяйством, где важна каждая минута.

Глеб Шубин пробрался между плечами и спинами.

— Давайте уберем отсюда пленного, — тронул он мокрый рукав девушки. — Я помогу. И я допрошу его. Хорошо, что вы его доставили. Он может знать важные сведения.

Девушка-санитарка подняла на разведчика большие голубые глаза, в которых стояли слезы:

— Он совсем плох, едва может говорить, что-то бормотал всю дорогу. Я по-немецки не понимаю. — Она виновато опять опустила голову.

Только капитан уже наклонился и подхватил под мышки тяжелое тело. Приподнял раненого и потащил его из штаба, про себя при этом с удивлением отметил: «Как же она его смогла на себе с поля вынести, ведь в два раза меньше».

Хрупкая санитарка засеменила рядом.

— Куда его? В госпиталь?

— Да, — ответил Глеб.

Они дошли до флага с красным крестом, который алел на боку постройки, и разведчик шагнул в приемный покой. Здесь уже змеилась очередь из раненых на осмотр к врачу. Медсестра одним взглядом оценила бледность лица прибывшего, кивнула в сторону:

— Тяжелораненых туда, за штору. Примут побыстрее, проносите. Прямо на пол укладывайте, места не хватает.

Девушка с Глебом поспешили за занавесь из старой простыни. Здесь молодой мужчина, затянутый в белую форму, тут же ловко рассек форму хирургическим ножом и прошелся пальцами по ранам.

— Зря старались, — резко сказал он. — Кровопотеря большая, не меньше пяти пуль в теле. Извлечения не выдержит. — Он ткнул на воспаленную кожу вокруг ран. — Сепсис начался, суток не продержится. Пара часов — и отмучится. Оперировать не будем, только потратим перевязочный материал.

Врач ухватил взглядом свастику на воротнике, где кровь не залила знаков отличия, и тоже не удержался от замечания:

— Напрасно силы тратите, еще и на фашиста. Кончится он вот-вот, шансов выжить никаких. — Хирург кивнул на стонущих бойцов, уложенных на самодельных нарах по